Книга пятая. Вестник и Крымская война - Роман Вадимович Беркутов

ходит живой. Вы принесли?

— Да, — выдохнул князь и протянул папку с картами и документами.

Следующие пять минут стояла тишина. Вадиму хватало только бросить взгляд на страницу, чтобы ее прочесть, князь к этому давно привык, хотя поначалу спрашивал в чем секрет. Память. Вадим просто ничего не забывал, стоило ему только увидеть почувствовать или попробовать. Михаил Семенович содрогнулся. Это же значило, что Вадим все помнил, каждую секунду он видел их. Сам не заметив, князь сжал рукава мундира.

— Этого хватит, — решил Вадим, встал и пошел одеваться. Да он похудел, но двигался так же четко как и всегда, та же прямая спина, размеренные неспешные движения с какой-то механической точность. Но глаза. Живые глаза, а не та рана, которую он раньше прятал за очками.

— Егерь, — Вадим осторожно растормошил помощника.

— Да, Вадим Борисович?

— Подготовь карету.

— Кхм, — Егерь прочистил горло и поднялся, — сейчас, господин.

Он вышел из палаты.

— Идете? — спросил Вадим у князя, надевая фетровую шляпу и пальто.

— Конечно, — вскочил князь, все еще пытаясь понять, что происходит, — а документы?

— Только карты заберите, нечего им лежать где попало.

Ко входу дома подъехала черная карета с шестеркой лошадей. Из окна за уезжающими наблюдала чета Демидовых.

— Он еще не восстановился, — заметила встревоженная Варя.

— Даже так, я бы сейчас не вставал у них на пути, — заметил Анатолий.

***

— Куда, Вадим Борисович? — спросил Егерь, открыв окошко в салон кареты.

— Давай к дому князя.

Михаил Семенович поднял брови.

— Хочу увидеть дочек, — ответил Вадим, на невысказанный вопрос, — у нас есть время до вечера. Эта тварь охотиться только ночью.

Дом светлейшего князя находился на соседнем участке, помимо главного здания построили несколько гостевых домов, большой парк и беседку. Теплый климат причерноморья способствовал долгим прогулкам.

Девочки с прогулки возвращались. Уже такие взрослые, с солнечными зонтиками и в теплых пальтишках. Они заметили карету и остановились. Вадим вышел и пошел прямо к ним по лужайке, мимо дороги. Старшая Даша побежала первой, а следом и младшие. Они облепили Вадима повиснув у него на шее, а он взял дочек в обхапку и не отпускал.

Бабушка что-то говорила, наверное напоминала девочкам, что Вадим только из больницы.

— Ваша светлость? — спросил Егерь через окошко.

— Да, иду, — князь словно очнулся и пошел к семье.

Они говорили весь день. Просто говорили, пили чай. Михаил Семенович хотел, чтобы так было всегда. Просто. Вместе. Уложили девочек и как стало темнеть, то Вадим поднялся и попросил принести лопату.

Он шел до руин особняка пешком, князь и Егерь следовали в отдалении. Не обращая внимание на мусор, грязь и пыль, Вадим скинул пальто, пиджак и принялся раскидывать несущие балки. Егерь хотел помочь, но Михаил Семенович его остановил. Вадим должен был все сделать сам.

Мина сработала как надо, сложив стены бункера, как карточный домик. Главное, что высокотемпературный взрыв уничтожил все биологические проекты. Самые трудоемкие, но и самые опасные. Без них мир спокойно мог жить и дальше, просто Вадим всегда держал запасной план. Все несгораемые сейфы стояли в бетонных нишах, укрытые от ударной волны.

Вадим хрустнул шеей и оттащил огромную плиту. Он не собирался доставать все сейчас, только бы добраться до сейфа номер пять. плита поддалась, медленно, с хрустом маленьких камешков. Стальную дверь погнуло, через щель виднелись личинки. Вадим сжал кулак и у него загорелись глаза. Кожа на руке потемнела и от нее пошел пар. Звон от удара разошелся по округе. С неба упала капля дождя и тут же испарилась. Вадим выбил дверь и посмотрел на руку. Слезшая с кулака кожа быстро затянулась.

Хоть Михаилу Семеновичу и было жутко интересно, что же Вадим делал в руинах подвала, но проверять он не стал. Вадим показался через час. Поверх рубашки он надел странный черный жилет. На поясе у него висел баллон, от которого к рукавам рубашки шли провода. В руках же Вадим держал огромный сверток с чем-то очень длинным.

— Михаил Семенович, нужно поставить оцепление. Я займу один из ваших гостевых домов и постепенно перевезу туда уцелевшие вещи, надеюсь, что это не будет проблемой?

— Вадик, да ты чего? У нас и дома есть место, мы будем рады, — заверил князь, но Вадим мотнул головой.

— Ни у кого не должно быть доступа к этому орудию. Если до него доберется враг, то мы сильно потеряем, — он выглядел серьезным.

— Хорошо. А документы?

— Уничтожены. Но это не проблема, — Вадим не стал пояснять, что с легкостью может восстановить или подделать любой документ, были бы инструменты. А запасной набор инструментов уцелел. Различные станки, насадки, инструменты для мелкой работы он делал дольше всего.

— Холодает, Вадим Борисович, — напомнил о себе Егерь.

Вадима мартовские ночи может и не волновали, а вот князя уже тихонько потряхивало.

— Значит, возвращаемся.

***

Они заняли свободный кабинет. Вадим на стене развесил карты и карандашом пронумеровал места, где противник атаковал город.

— Он нанес уже восемь ударов, девять, если считать атаку на меня, и десять если вспомнить Севастополь.

Вадим провел пальцем, показывая круг вокруг города.

— Я уверен, что он действует по списку. Список составлял один человек, знакомый с городом, но не представляющий всей ценности объектов.

Вадим объяснял, попивая горячий какао.

— Исполнитель же решил идти по часовой стрелке, начиная с условных девяти часов. Исключением стал мой особняк, он почти на двенадцать от города. Поэтому пострадали железнодорожные склады, один из пехотных лагерей. Там было две цели, исполнитель просто решил пошуметь. Дальше почти все атаки по железной дороге, чтобы замедлить сообщение.

— А почему, все как по часам? — уточнил Михаил Семенович.

— Так удобнее, враг сидит прямо в центре города, я даже знаю где именно, — Вадим взял карандаш и пометил район корпорации.

— А, почему мы не ударим по нему?

— Только спугнём, нужна засада, — принялся объяснять Вадим, — он снова ударит, нападет на следующую и тогда мы его достанем.

— Не хочешь спугнуть? Хочешь, чтобы солдаты снова бегали все проверяли, жандармы опрашивали свидетелей? А этот гад, над нами надсмехался.

— Не я хочу. А так нужно. Он увидит, что ничего не изменилось и тогда попадется