Зелинский - Евгений Нилов

Вдруг, все заглушая, раздался выкрик: «Экстренная телеграмма! Экстренная телеграмма!» И совсем близко, за оградой, прозвучало: «Германия применила удушливые газы! Тяжелое поражение союзников!;» Зелинский взволнованно встал из-за стола.

В кабинет уже входил Сергей Степанович Степанов с газетой в руках.

«22 апреля. Вечером у реки Ипр со стороны немецких окопов поднялось желтовато-серое облако, которое быстро достигло окопов французских и английских войск и распространилось в глубь обороны. У солдат, занимающих оборону, это облако вызвало страшное удушье и мучительный кашель. Более 15 тысяч солдат канадских и французских частей оказались тяжело отравленными, около 5 тысяч из них умерло в ту же ночь».

Далее сообщалось: «Ширина фронта атаки составляла 6 километров. Вслед за облаком двинулась немецкая пехота, овладевшая значительными трофеями. Наступающие углубились в оборону, не встречая никакого сопротивления. Попав под воздействие газового облака, солдаты пытались спастись бегством, но газ делал свое дело. Лишь немногим удалось избежать тяжелых отравлений».

В комнату, в пальто и шляпе, вошел Садиков.

— Я был у вас дома, — сказал он вместо приветствия. — Евгения Павловна сообщила, что вы здесь.

Зелинский ходил по комнате, как всегда, когда волновался, медленно, заложив руки назад и слегка горбясь.

— Что вы скажете об этом, Николай Дмитриевич?

Зелинский ответил не сразу.

— Думаю, что правительство должно привлечь химию к вопросам обороны страны. Началась химическая война, и бороться против нее должны химики.

Садиков взволнованно провел по волосам. Задев пенсне, он смахнул его и теперь, близоруко щурясь, рассеянно искал черный шнурок на лацкане праздничного сюртука.

— Для меня самое важное — наша работа по химии белковых веществ, но сейчас…

Он крутил в пальцах пойманное пенсне, забыв надеть его. Теперь видны были большие синие глаза Садикова.

— Сейчас белок придется оставить, — так же взволнованно перебил его Зелинский. — Нужно думать о защите солдат от удушающих газов. России нужны люди, умеющие работать. Думаю, и мы с вами пригодимся.

На русском фронте трагедия разыгралась 18 мая в 3 часа 30 минут под Варшавой, на реке Равке, в районе Болимово, близ селения Воля Шидловская.

На небольшом участке фронта действию удушающих газов подверглось около 9 тысяч солдат и офицеров. В ближайшие сутки из них умерло свыше двух тысяч.

Через несколько дней машинистка лаборатории Прасковья Андреевна Репина принесла Зелинскому листовку.

В ней высокопатриотическим слогом призывали женщин шить марлевые повязки для защиты от удушливых газов.

Говорят, такие обращения разосланы по всем женским организациям: гимназиям, институтам, женским монастырям. В аптеках марли уже достать нельзя. Все кинулись ее покупать. Марлю, кажется, чем-то пропитывают, рассказывала Репина.

Ознакомившись с составом, которым пропитывались маски, Зелинский убедился, что эти наспех созданные кустарные средства не могут оказать нужного действия. В лучшем случае они помогут на короткое время и дадут возможность убежать из зараженного района. Но ведь солдаты не могут бежать. Они должны сражаться…

В кабинет Зелинского то и дело заходили сотрудники спросить, что думает профессор о противогазовых масках.

— Маски основаны на химическом связывании отравляющих веществ, — объяснял Николай Дмитриевич. — Их важнейший недостаток в отсутствии универсальности действия. В первой атаке немцы применили хлор, но ведь химикам известны и многие другие удушающие и отравляющие газы, это может быть и фосген, и синильная кислота, и смесь газов. Нельзя же снабдить маски целым набором химикатов. Да и неизвестно, какой газ применен в каждой отдельной атаке, сразу это определить не так-то просто. Увлечение таким легким способом защиты может помешать более серьезным изысканиям. Нужны не монашки и институтки, а химики. Нужна не патриотическая болтовня, а работа!

Анатолий Степанов писал своему отцу: «Папа! Если ты долго не будешь получать от меня писем, справься обо мне. Бои идут ожесточенные, волосы дыбом встают. Мне дали маску, сделанную из марли и ваты, пропитанную каким-то снадобьем. Сухая не действует.

Однажды подул ветерок. Ну, думаем, сейчас немец пустит газы. Так и случилось. Видим, идет на нас мутная завеса. Наш офицер скомандовал надеть маски. Началась суматоха. Маски оказались высохшими. Воды под руками не было. Надевали, какие были. Многие мочились на нее. И у меня оказалась такая же, пришлось и мне помочиться на нее. Надел маску, приник к земле, пролежал, пока рассеялись газы. Многие отравились, их мучал кашель, харкали кровью. У нас что было! Однако некоторые спаслись: один закопался и дышал через землю, другой обернул голову шинелью и лег недвижимо, тем и спасся.

Будь здоров. Пиши. 5-я армия, 2-й полк, 3-я рота. Анатолий».

С этим письмом Степанов вошел в кабинет Зелинского.

Зелинский читал внимательно, долго и вдруг, не говоря ни слова, спрятал письмо в ящик стола.

— После, Сергей Степанович, после…

Степанов обиженно посмотрел на своего начальника: ему хотелось поговорить о письме, о сыне… Но Зелинский, всегда внимательный, отзывчивый, не обратил на это внимания.

Оставшись один, Николай Дмитриевич снова вынул и перечитал солдатское письмо.

Мокрая тряпка. Рыхлая земля, шинель, солдатское плотное сукно. Все это фильтры, которые не дали проникнуть газу… Не связывание отдельных газов их химическими антиподами, что происходит в масках с пропиткой, а удерживание, поглощение газов за счет молекулярных сил сцепления — вот над чем надо работать! Не химическая реакция, а физико-химический процесс. Как же я раньше не подумал! Это ведь совершенно иной путь. Нужно вещество, обладающее большой поглощающей способностью ко всем газам, для которого был бы безразличен химический Характер газа — щелочной, кислый или нейтральный… Универсальный поглотитель!

Сукно, конечно, не годится. Его поглощающая способность невелика, оно быстро, «отравится», и «враг прорвется через заграждение». Нужны вещества с громадной поглощающей поверхностью, способные удержать большое количество газа.

Николай Дмитриевич стал перебирать в уме известные в химии адсорбенты, как называются поглотители, — окись алюминия, кизельгур, уголь… Вспомнилась работа по очистке спирта-сырца углем. Несмотря на крайнее разнообразие природы денатурирующих веществ, они почти все без исключения поглощались древесным углем. Уголь! Конечно, уголь, именно этот поглотитель может быть универсальным. Для угля безразличен химический характер адсорбируемого вещества, он должен поглотить любой газ.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});