Ложный рассвет - Том Лоу

Женщину, видно, я задел за живое.

– Я ему не подружка, – сказала она. – Я специальный агент ФБР Лорен Майлз. А это – специальный агент Марк Гелмер. Мы не желаем вам вреда, мистер О’Брайен, и не хотим вас арестовывать.

– Я почти поверил.

– Приносим извинения. Мы хотели поговорить.

– Зачем же было следить за мной, да еще при помощи спутниковой системы навигации? Есть способы вызвать на разговор попроще. Или в Куантико[18] телефоном пользоваться не учат? У вас ведь есть мой номер. Кстати, я знаю, что вы наведывались ко мне на лодку, расспрашивали моих соседей по гавани. Если вы чего-то обо мне не знаете, специальный агент Майлз, то можно просто спросить. Особенно после того, как я скормил ваш «жучок» крабам.

– Может, все-таки уберете пистолет и поубавите тон?

– Удостоверения предъявите, – велел я, приближаясь к федералам. Когда они показали документы, я спрятал пистолет за пояс.

– Спасибо, – поблагодарила Майлз.

Агент Гелмер напоминал тренера детской бейсбольной команды, что проиграла три игры подряд.

– Прежде чем начать милую беседу, – сказал я, – ответьте: где передатчик?

– В переднем бампере, справа, – сказала Майлз, глянув на джип.

– Тогда пусть специальный агент Гелмер извлечет его из специального тайника.

– Сам извлекай, – огрызнулся федерал.

– Марк, – одернула его Майлз, – не спорь.

Бравый солдатик напыжился: ни дать ни взять щенок, которого отшлепали.

– Пожалуйста, – с нажимом произнесла Майлз, – достань этот вшивый передатчик.

Гелмер вынул из кармана перочинный нож и, выковыряв из-под бампера маячок, положил его на капот.

– Отлично, – произнес я. – Теперь говорите, что задумали? Полагаю, на одном из вас микрофон?

– Нет, – возразила Майлз. – Мы знаем, вы расследуете убийство девушки, которую сами же нашли неподалеку от дома. Есть версия, что в деле замешаны работники и владельцы местных ферм.

– Ну надо же, вычислили.

– Мистер О’Брайен, пожалуйста, дайте объясниться: смерти девушек с плантаций – это лишь детали большей картины.

– Дайте угадаю: вы решили, что я – тоже часть этой «большей картины». Сижу себе в старом доме на реке и приторговываю людьми. И мне сливает инфу «крот» из офиса окружного шерифа. Вы следили за мной через спутник, думали, что мои маршруты пересекаются с маршрутами жертв. Лучше бы вы, ребята, сравнили время и место смертей, тогда бы сразу все поняли.

– Паскуда ты первостатейная! – прокричал Гелмер.

– Меня выводит из себя слежка в духе Оруэлла вместо старомодного разговора по-человечески.

– Мы не следим за вами, – возразила Майлз.

– Что, в ФБР это теперь называется по-другому?

Она со вздохом шагнула вперед и скрестила руки на груди.

– Мистер О’Брайен, я справилась в убойном отделе полиции Майями. У вас один из лучших послужных списков. Лучший в департаменте. Мы надеялись, что вы поможете выйти на убийцу – или убийц. Вот и все.

– Либо это худший комплимент, либо агенты ФБР в корень обленились. Вы хотели, чтобы отставной коп сделал работу за вас? Нет уж, колитесь.

Гелмер спрятал руки в карманы и обратился к напарнице:

– Давай уедем. Дался нам этот перегоревший коп с дурными манерами.

– Дались мне двое карьеристов, которые хотят выслужиться за мой счет. Возвращайтесь в Майями и нацепите маячки на баранов. Может, поймаете парочку террористов.

Я уже хотел сесть в машину, но Майлз окликнула меня:

– Нет, вы нас выслушаете, мистер О’Брайен!

– А то что? Поставите «жучок» у меня в спальне?

– Нам не хватает людей. Отделение в Майями вынуждено пасти уродов из Южной Америки. У нас столько портов и такая протяженная береговая линия, что всюду не поспеешь. Майями – открытая дверь для террористов, наркоторговцев и прочей мрази.

– Я свое отработал.

– Мы в курсе, что вы досрочно ушли на пенсию после смерти супруги. Хотели сменить обстановку и опять оказались в самом центре расследования. Может, поработаем вместе?

– Не стану я пахать на правительство.

– Мы и не зовем вас на работу. Только просим о сотрудничестве.

– Зачем? Как так вышло, что вы, ребята, вылезли из уютного офиса и притащились сюда?

– Вы вмешались, – осторожно подбирая слова, ответила Майлз, – потому что вам не плевать на смерти невинных. У нас не хватает ни сил, ни средств остановить торговлю людьми в Америке. Насилие, сексуальное рабство, побои и убийства – все это цветет у нас буйным цветом, но люди напуганы до смерти и молчат. Нелегалы – легкая добыча для убийцы, ведь они боятся обратиться к властям, боятся депортации, боятся подрядчиков, у которых работают. За последние несколько месяцев наш маньяк переключился с убийств проституток на торговлю органами.

– То есть, пока не начнут торговать сердцами, сердце ФБР останется глухо к судьбе нелегалов? Вы только тогда посылаете людей в дело? Или просто до предварительных выборов осталось всего полгода, и чиновники обеспокоены репутацией? Нераскрытые убийства, торговля органами, сексуальное рабство – не комильфо получается.

Майлз засопела, зрачки у нее превратились в две маленькие точки, на шее забилась жилка.

– В чем дело? Почему вы не хотите сотрудничать?

– В чем дело, спрашиваете? Да в том, что пока по всем каналам не раструбят, как людей режут на органы, ФБР и пальцем не пошевелит. Вы не бьете тревогу, пока этих людей насилуют и держат как рабов в неволе. Дергаетесь, только когда их продают с лотка как говяжью вырезку.

Она открыла было рот, но не решилась мне возразить.

– Только что убили моего друга, – продолжил я. – Убили из-за творящегося в кругах работорговцев беспредела. Для меня все началось, когда я нашел девушку на берегу, недалеко от дома. Теперь вот застрелили женщину, которая собиралась со мной на ужин. Застрелили на пороге собственного дома. Для меня это вдвойне личное дело.

– Прискорбно, что случилось столько несчастий, однако мы ищем ответственного – или ответственных. Вы сумели заглянуть за занавес, побывали во внутреннем круге «Сан-Стейт фармз». Убийства точно связаны с ними. Бреннены причастны, их подрядчики тоже. Мы только не знаем, кто стоит на верхушке пищевой цепочки и кто на самом деле убивает женщин.

– Иными словами, вы, как говаривал один мой приятель, с которым мы служили в спецназе, не знаете ну совсем ни хренища.

– Ну хватит, – вякнул Гелмер.

– Марк! Помолчи, пожалуйста! Мистер О’Брайен, да, ни хренища мы не знаем, но всё выясним. С вами или без вас. Если станете путаться под ногами, мы сочтем это за препятствие правосудию. Если поможете…

– То что? Поблагодарите за сотрудничество? Приберегите угрозы для кого другого, меня не запугаешь. Мне важно поймать того, кто, глядя женщинам в глаза, насилует их и удушает, раз за разом, раз за разом. Вот вы готовы умереть, агент Майлз, а он дарит вам поцелуй жизни, делает искусственное дыхание… и продолжает насиловать. Второй раз он воскрешать вас не станет. Он буквально высосет из вас жизнь, и, когда сердце ваше остановится, он его вырежет.

Опустив руки, Майлз подошла ближе. Ее орехового цвета глаза пристально смотрели на меня.

– Так вы будете с нами сотрудничать?

– При одном условии.

– Говорите.

– Чтобы больше никакой слежки и прослушки. Чтобы ни «жучка»: ни у меня дома, ни у меня на лодке, ни в машине, ни у кого-то из моих друзей. Если и когда я схвачу виновного, то вы его осудите и покараете по всей строгости закона. Чтобы никакой политики. Никакой этой херни.

– Договорись, – ответила Майлз.

– Я сам позвоню и работать буду только с вами, специальный агент Майлз. Напарника отошлите назад, на ферму.

Она кивнула, а лицо Гелмера налилось горячим румянцем. Уперев руки в боки, он смотрел мне вслед. Я же подошел к джипу и, взяв маячок, бросил его Гелмеру:

– Засунь его себе сам знаешь куда.

Глава 58

Где-то после полуночи я остановил джип в полумиле от лагеря нелегалов, на обочине проселочной дороги. Обрызгался репеллентом и пошел через заросли карликовых пальм и казуарин, прячась при виде головных огней встречных автомобилей и снова возвращаясь на дорогу. Шанс на успех был мизерный, однако попытаться стоило.

В одном из трейлеров звучала латиноамериканская музыка, бранились мексиканцы. Лаяла на цепи собака. В воздухе воняло горелым мусором. В конце дороги я приметил два пикапа, припаркованных у последнего трейлера. Вот из вагончика вышел мужчина, обернувшись, сказал что-то женщине. Покачал головой, выругался и, сев в пикап, уехал.

Я чуть не проглядел фургон темного цвета, что стоял слева от трейлера. Присел перед машиной на корточки. Пахло мочой: кто-то здесь облегчился. Кто-то с больным мочевым пузырем, напившийся дешевого вина.

Зайдя к фургону сзади, я подлез под него. Посветил фонариком, осмотрел колесо и хомутики, что держали выхлопную трубу. Не нашел ничего, кроме грязи. Тогда я осмотрел второе колесо и уже хотел вылезти из-под машины, как заметил комок свежей грязи, а в нем – кусочек зелени. Перочинным ножиком соскреб грязь и вытащил листик, точно бабочку из кокона. Он походил на листья сикомора из заповедника. Я взвесил его на ладони, как сломанное крылышко бабочки, достал из нагрудного кармана пакетик на застежке, поместил в него листик и стал выбираться из-под фургона.