Гренадер - Олег Быстров

Однако неожиданно появившаяся новая мощная фигура – Северный Альянс – спутала карты всем игрокам. Недооценивать значимость нового фактора было бы катастрофической ошибкой. Подводный флот, заказанный финнами в Англии на шведские деньги, разместился в норвежских фьордах и теперь контролировал весь Северный морской путь вокруг Скандинавии. И не только Норвежское море вплоть до Исландии, но и большую часть акватории Северного моря.

Финский залив и Балтику бороздил смешанный российско-финский надводный флот, имевший возможность в любой момент рассчитывать на поддержку Англии. Литовские и латышские дивизии стояли на границе Восточной Пруссии в полной боевой готовности.

Под давлением Колчака и Кабинета министров Михаил II совершил северный вояж: и лично повстречался с президентом Финляндии, королями Швеции и Норвегии. В результате переговоров августейших персон образовался мощный военно-политический блок, где все члены были связаны договорами о взаимной помощи в случае агрессии против любого из них. Вести войну на два фронта, с двумя такими монстрами, да ещё имея за спиной озлобленную, ощетинившуюся главными калибрами своих крейсеров Британию, было бы для Гитлера самоубийством.

Лишь на юге Испания, с её вяловатым франкизмом, и Италия, с её неистовым дуче, постоянно ведущим пиратскую войну против Греции, оставались надёжными союзниками. Швейцария отгородилась от войны своими знаменитыми банками, где хранились вклады всех враждующих сторон, и продолжала выпускать лучший в Европе шоколад. Послушная Словакия, Венгрия и Румыния с их профашистскими режимами номинально тоже считались союзниками, но в военном отношении ощутимой помощи оказать не могли.

Югославия тяготела к союзу с Италией, но Белград вёл себя столь осторожно, что вряд ли нашёлся бы политический деятель, готовый точно сказать, на чьей стороне это государство.

Подобный расклад сил привёл в первой половине октября к заявлению канцлера Германии Адольфа Гитлера об удовлетворении германских территориальных претензий в Европе и окончании военных действий.

– Они удовлетворены! – восклицал Деникин в кабинете Колчака, прохаживаясь перед картой мира, раскрашенной в разные цвета. – Они-то, может, и удовлетворены, а мы? Со стороны Польши и Чехии можно ждать удара в любой момент, и никакой Альянс не поможет.

Престарелый генерал теперь более походил не на доброго дедушку-хитрована, как бывало ранее, а на матёрого бойцовского пса, раздражённого тем, что хозяин не позволяет вцепиться кое-кому в задницу.

Колчак, как всегда собранный, поблёскивая глазами, чуть улыбнулся:

– Ну-ну, Антон Иванович, полноте. Придёт время – всё расставим по своим местам. Но пока государь категорически против каких-либо активных действий. Страшно горд своим визитом к северным соседям и видит в выполненной миссии оплот мира в Европе на ближайшие годы.

– Не нужно быть провидцем, чтобы понять, – вставил Куропаткин, – что интересы тевтонов всё равно будут распространяться на восток.

– Будут, – чуть пригнул голову Колчак, – мы все это понимаем. Однако сегодня монаршая воля такова: стоять в имеющихся границах. Полки у вас всегда наготове, не так ли, Антон Иванович? Если позиция августейшей особы вдруг изменится…

– Безусловно, – отрывисто ответил Деникин, всем своим видом показывая неудовлетворенность.

А тем временем генштабисты вермахта активно разрабатывали планы вмешательства в англо-итальянское противостояние в Африке, Япония объявила тотальную мобилизацию и привела вооружённые силы в полную боевую готовность, итальянцы исподтишка топили греков в Средиземном море и устраивали провокации против англичан в Ливии.

Войны не было. Но не было и мира. Европа застыла в положении неустойчивого равновесия, словно гладкий округлый камень на краю обрыва. И, как часто бывает во времена смутные, люди, перед лицом надвигающегося кризиса, торопились взять от жизни всё. Замершие было в предчувствии беды Париж: и Амстердам, Прага и Варшава словно вышли из комы: открывались рестораны, казино, кинематографы, салоны мод, собиравшие высшую европейскую аристократию и толстосумов, разбогатевших на войне. Вновь закрутила в Париже лопасти знаменитая мельница Мулен Руж, перетирая не зерно в муку, но содержимое кошельков посетителей – в пыль. Ярче разгорелись красные фонари в портовых улочках Амстердама. В Берне планировался шикарный автосалон, на котором изъявил желание непременно присутствовать государь российский.

– Давайте ещё поговорим о Галиции и Польше, – молвил Колчак и посмотрел на начальника разведки генерал-майора Злобина, получившего повышение и ставшего непременным участником совещаний. – Обстановка там сложная, и, как я понимаю, существует целый ряд неясностей, требующих неотложного разъяснения.

– Так точно, Александр Васильевич. – Получив допуск на заседания «тройки», Николай Павлович автоматически обрёл привилегию обращаться к высшим чиновникам государства по имени-отчеству. – Попытка проводить либеральную политику через образование национальных партий и обеспечения свободы волеизъявления покамест, к сожалению, провалилась. В Галиции продолжает активно действовать ОУН, понёсшая ощутимые потери, но отнюдь не уничтоженная, и поляки. За теми и другими видны уши абвера. Более того, именно в Галиции немцы руками националистов испытывают и отрабатывают новые виды вооружений.

– Стремительное бегство поляков из Западной Украины совершалось по вине Германии, – задумчиво проговорил Куропаткин. – Берлин не поддержал Варшаву, развязывая себе руки для войны с Францией и Англией. Правительству Рыдз-Смыгла пришлось самому идти на поклон к немцам. Однако позднее ничто не помешает Гитлеру сосредоточиться на восточном направлении.

– Как бы то ни было, – продолжал разведчик, – теракты следуют один за другим. И всё с применением германских новинок. Межпартийная конференция попросту расстреляна, и там много неясного.

О разработках секретного оружия в Германии было известно заблаговременно, да и у нас делали и испытывали новые образцы. Что-то получилось, к примеру, наш автомат «Фёдоров-6» ничуть не хуже, а в чём-то и лучше «штурмгевер». Что-то не получилось, что-то отбросили, посчитав бесперспективным. Та же «шумовая пушка» и у немцев не стала оружием для поля боя. Как диверсионный вариант, психологический момент, да ещё в конкретной ситуации – сработала. Но от дальнейших исследований в этом направлении тевтоны отказались. Однако кое-что, похоже, мы всё-таки упустили. В любом случае, немецкие инженеры по многим направлениям нас опережают. Что уж там…

Колчак закурил. Ему нравилось слушать вдумчивую, размеренную речь разведчика. Деникин всё это уже хорошо знал и явно думал о другом. Куропаткин оставался спокойным и внимательным, как всегда.

– Однако последний случай – я имею в виду расстрел съезда – требует особого внимания. Слишком много здесь необъяснимого, даже загадочного. Что-то разрабатывают фашисты, что-то принципиально новое, способное повлиять на расклад сил. Я не говорю об увлечении немецких учёных ядерной физикой. Есть достоверная информация – от создания атомной бомбы они далеки. Я не говорю также об исследованиях в области реактивного самолётостроения. Там тоже пока больше перспектив, чем реальных успехов. Здесь нечто совсем иное.

– Николай Павлович, приложите все силы для разгадки этой тайны, – проговорил Колчак. – Войны с Германией не миновать, это лишь вопрос времени. И мы должны знать все сильные и слабые стороны противника. Тем более если супостат держит в кармане нечто неизвестное… Кто у вас там, в Галиции?

– Во Львове подполковник Иоффе, очень дельный сотрудник.

– Это который родственник Абрама Фёдоровича, директора Физтеха?

– Племянник. Но если Абрам Фёдорович тяготеет к академической науке, то Бориса Соломоновича больше привлекают прикладные аспекты. И не только научные.

– Отлично. Продолжайте работу. Это очень важно.

Оживал и Львов. К середине октября комендантский час сдвинули к одиннадцати вечера, да и получить пропуск для передвижения по городу в запретное время стало нетрудно. В комендатурах принимались во внимание самые простые доводы. Заканчивается у прядильщицы смена в мастерской ближе к полуночи – получи документ.

Проверки стали редкостью, а количество патрулей значительно уменьшилось. Да и сами патрульные больше не носили винтовок и «говорунов» – только пистолет в кобуре да палаш на поясе. На улицах вновь толкались прохожие. Начались дожди, и женщины щеголяли модными в этом сезоне яркими зонтами, мужчины – плащами «макинтош», привезёнными из Англии, и шляпами скочковских мастеров.

Вернулась возможность заказать восхитительные розы в знаменитом цветочном магазине Елены Боднар на улице Леона Сапеги или купить отличный мужской костюм у Маркуса Людвига. В шикарных ресторанах холёные мужчины в смокингах и туфлях «Саламандра» стоимостью в месячный оклад поручика гренадеров курили дорогие и ароматные папиросы «Муратти», пили французский коньяк и обсуждали европейскую политику. Женщины ослепляли белизной открытых плеч и призывно смеялись.