Рождение луны - Андрей Сантана

улыбке.

— Как же просто... — Воспоминание о первом преследовании длинноногих в Зимнем краю... стерлось. — ...охотиться.

Глава 22 Долгожданное

Когда Ави стояла перед вратами форта, солнце уже постепенно тускнело, а оторванная голова Трисили под мышкой перестала кровоточить. Цепи начали движение, приоткрывая дверь в тюрьму. Девушка чувствовала опустошение, уставшие глаза смотрели на все без эмоций, силуэты охотников расплывались в беспорядочном движении. Волчицу встретила Митри, кинув той тряпку, чтобы закутать кусок мяса, и без лишних слов провела к главному зданию.

— Вытри хотя бы рот, животное, — бросила охотница.

Ави непонимающе смотрела, водя пальцами по губам. И не представляла, что в том стакане ей дали алхимические наркотики. Организм оборотнессы, встретившись с чужеродной субстанцией, сейчас испытывал самый настоящий отходняк.

Когда Айвори стерла остатки крови, её все же впустили в кабинет.

Бэроу и Антуанетта встали со своих кресел.

— Успех, — сразу кивнул лорд.

— Пусть покажет, — взяла бокал спиртного аристократка.

Пустой взгляд, несколько шагов вперед. Голова убитого упала на стол. И слетевшая тряпка обнажила открытый рот, застывший в гримасе ужаса. Антуанетта улыбнулась.

— Прекрасно, просто чудесно, — отпила она.

— Умница, Ави!

Но волчица не слышала этого, она смотрела на Антуанетту и видела в ней свою сестру. Затуманенный разум рисовал длинноволосую принцессу, её улыбку, добрый взгляд. И...

— Все же ваши волки гораздо полезнее, чем я думала.

— Надеюсь, вы выполните и свою часть, дорогая госпожа, — приподнял Бэроу стакан, чтобы чокнуться.

— Ох, непременно.

Легкое «дзинь» заглушило одно слово.

— Аннет, — прохрипела Ави.

Все вокруг замедлилось, остановилось. Антуанетта широко раскрыла глаза, стекло в её руке затрещало и, испугав шоумена, лопнуло под силой протезов.

— Госпожа! — растерянно смотрел лорд на осколки и испачканный ковер.

— Чт... — обернулась «черная вдова» на волчицу. — Что ты сейчас сказала?

— А... — Реальность вернулось к белой в тот момент, когда холодные руки схватили её за плечи, и сдавили так, что грозили вот-вот сломать кости. — А-а-а… — сдерживала крик Ави.

— Откуда ты знаешь это имя?! — потеряла статность Антуанетта. — Говори!

В кабинет вбежали охранники, но Бэроу знаком велел им остановиться, решив понаблюдать до конца.

— Б-больно, — скулила Ави, потеряв остатки сил.

— Отвечай, животное! Откуда ты знаешь имя моей дочери?!

— Я... я... — хрустнула плечевая кость. — А!

— Госпожа, прошу, успокойтесь, — ласково произнес лорд.

Антуанетта разжала хватку, сделав шаг назад. Но её учащенное дыхание и взгляд все еще показывали, что Айвори в опасности. И, упав на колени, белая держалась за плечо, податливая и непонимающая, что говорит.

— Это моя сестра, мы в-вместе путешествовали...

— Ох. — Весь мир аристократки перевернулся, она пошатнулась от накатившей головной боли.

— Аккуратнее, — помог лорд, усадив ошарашенную даму на место. — Госпожа?

Антуанетта посмотрела на Бэроу, и, к его удивлению, её глаза начали наполняться жизнью, искрой. По-своему это пугало и завораживало одновременно.

— Мне нужно поговорить с этой альбиноской.

— Мы устроим это, но чуть позже... — прищурился Бэроу. Два щелчка пальцев. По первому Митри взяла голову Трисили, вновь закутав ее в ткань, по второму Ави подхватили другие охотники, унося прочь. — Сначала всем надо отдохнуть.

Весь путь белой до комнаты прошел как в тумане, слова о лекарях тонули в омуте боли. Красные глаза лишь искали место, куда можно упасть, и нашли кровать. Волчица все еще не понимала, что теперь находится в своей собственной комнате. Тут пока было пусто, только стол, стул да та самая кровать с голым матрасом. Шторы на окне не пропускали свет, и в следующий раз, когда Айвори открыла глаза… она почувствовала, как её приподнимают, чтобы усадить.

— Привет, — улыбнулась Тая. — У-у-у. Выглядишь не очень. — Нежные руки прикоснулись к щекам Ави.

— Не понимаю... — старалась сфокусироваться белая.

— У тебя зрачок на весь глаз. Видимо, поработал Фольган. Он знатный алхимик.

Исцеляющий свет заполнил комнату.

— Т-Тая, я...

— Тише, сейчас все будет, — понимающе кивнула светлая.

— Я... Я сделала. — Отрицательно замотала Ави головой, желая выговориться. — Это была я и одновременно не я, мне... — Слезы потекли по щекам. — Мне нравилось, но...

Тихий плач перешел в рыдание и шмыганье носом.

— Не держи это в себе, ты ведь не несгибаемая, как думают волки, — со знанием дела сказала Тая. — Я должна многое тебе объяснить, но сейчас тебе явно не до того. — Магия постепенно уносила физическую боль, но вот с душевной талисман форта был не в силах совладать, и потому… — Сегодня нам дали много поблажек. — Легкая улыбка. — Хочешь увидеть Расти?

Ави подняла поникшую голову, поджав губу.

— Хочу, — прошептала она.

— Заодно она приведет тебя в порядок, — посмотрела светлая на свои испачканные кровью пальцы. И, конечно, ничего не знающая, она не понимала, почему эта кровь пахнет человеком.

Тая ушла, закончив работу. Расспросы подождут. Через пол-оборота часов в комнату номер три вошла лиственная с ведром воды и тряпкой.

— Ави! — поставила она утварь на половицы, подбежав к белой. Ей было наплевать на то, что охотник еще не закрыл дверь, на трупную вонь, на еще не застывшую кровь… Она просто обняла Айвори, а та обняла ее в ответ, расслабленно выдохнув и отпуская накатившую печаль.

— Рада тебя видеть. — Голосок Айвори ломался и был хриплым.

Расти со всей отдачей начала помогать подруге. Сняв пропитавшуюся алым накидку и мягко работая тряпкой, она убирала слои застывшей грязи и выжимала ткань, пачкая теплую воду. То, как всегда улыбающаяся Ави сидела на краю кровати с абсолютно пустым лицом, отдавалось болью в ее сердце. Как ей помочь? Что сказать? Ведь никто не знал, где она была и что делала. На несколько часов альбиноска просто испарилась, и вот теперь сидит сама не своя.

Чистый вид подруги немного приободрил лиственную, ведро было поставлено в угол комнаты, и Расти, поджав хвост и уши, потеребила палец.

— Что я могу сделать?

Ави смотрела на лиственную. Моргнула несколько раз, и зрение наконец пришло в норму. И дыра в сердце желала, требовала заполнения, внутри себя белая выла во всю глотку, но вой этот вырвался лишь полушепотом:

— Можно... можно, мы поцелуемся?

Сон это