Жена по завещанию (СИ) - Ваниль Мила

Глупо было надеяться, что искательница легкой наживы исчезнет без следа. Это же предсказуемо: так не доставайся же ты никому! Если не удалось заполучить наследство, то сделай все, чтобы и соперница осталась ни с чем! Но нет худа без добра. Руслан убедился, что сестры ничего не знали друг о друге и действовали не сообща.

Олю жаль… На нее больно смотреть. Навряд ли она актерствовала: можно сыграть скорбь, притвориться расстроенной, но побелеть как мел, по желанию — нет. У нее даже губы посинели, и Руслан опасался, что она грохнется в обморок. Вот только из-за чего… Из-за денег? Из-за того, что правда открылась раньше, чем Оля выполнила условие завещания? Или все же…

— Она лучше, потому что я люблю ее, — твердо произнес Руслан, отвечая на вопрос Марины. — И потому что дело не в деньгах. Мы познакомились задолго до того, как узнали о завещании.

Оля открыла глаза и уставилась на него, не мигая. Наверное, удивилась. Ведь по законам жанра он должен поверить Марине.

— Уходи, — добавил Руслан, обращаясь к непрошенной гостье. — Пока по-хорошему прошу.

— Не будет по-хорошему, — отрезала она. — Ее мать еще за старое не расплатилась. Если я не получу денег, то и она тоже!

Что и требовалось доказать.

— Звоню в полицию, — сказал Руслан и достал телефон.

— Рус, подожди… — Оля вдруг отмерла. — Ната, ты действительно моя сестра?

— Двоюродная, — скривилась она. — И я не Ната, я — Марина. Мой отец и твоя мать — брат и сестра. К несчастью!

— Но почему? — Оля едва ворочала языком, и Руслану хотелось вытолкать Марину взашей. — Что сделала мама?

— О, так ты не знаешь? — ухмыльнулась Марина. — Обокрала своих родителей, оставила семью без копейки и сбежала в Москву.

— Это… до моего рождения?

— И до моего тоже. Мне бабушка рассказывала. Дед инфаркт получил, с тех пор на таблетках живет. Папа учебу оставил, потому что кому-то надо было работать.

— Они живы? Бабушка, дедушка…

— Даже не думай! — Марина зло сощурилась. — Мать твою прокляли. И тебя вместе с ней!

Цвет Олиного лица стал землистым.

— Все, хватит! — не выдержал Руслан. — Вон из моего дома!

Он схватил Марину за плечо и вытолкал за порог.

— Выйдешь за него замуж, и детей ваших прокляну до седьмого колена! — выплюнула Марина.

Руслан быстро захлопнул дверь.

Оля дрожала, обхватив себя руками, но сильнее всего пугал ее взгляд: пустой и безжизненный.

— Оль… — Руслан коснулся ее плеча. — Прости, что прошу… но ты не могла бы… закончить наказание?

Ему показалось, что так проще всего отвлечь ее от переживаний. Оля не сможет отмахнуться от потребностей нижнего.

— Что? — переспросила она, словно очнувшись.

— Красный, — вздохнул Руслан. — Оль, я больше не могу терпеть.

Ее пальцы обжигали льдом. Он старался не морщиться, хоть она и не видела его лица. Потом пришлось заглянуть в ванную комнату. Споласкивая руки, Руслан заметил, что с полок исчезла Олина косметика.

— Оля! — Он громко хлопнул дверью, рванув в комнату. — Оля!

Она стояла у дивана, держа за ручку чемодан.

— Что, вот так и уйдешь? — почти прорычал Руслан. — Просто уйдешь? Не сказав ни слова?!

— Что изменят слова? — спросила она едва слышно.

— Действительно! Для тебя они — пустой звук. Как и поступки… — Он прислонился плечом к дверному косяку. — Я для тебя хоть что-нибудь значил? А, Оль?

Оля опустилась на диван, закрыв лицо руками. О том, что она плачет, Руслан догадался по вздрагивающим плечам. Видеть такое — хуже любого наказания.

— Оль… Оля… — Он присел рядом и обнял ее за плечи. — Ну, хочешь уйти — иди… Только не плачь.

Она опустила руки и посмотрела на него взглядом, полным боли и нежности. Да невозможно так сыграть! Невозможно…

— Я люблю тебя, — прошептала Оля. — Прости, что не сказала раньше. Прости, что не успела признаться. Я хотела… но не успела. Теперь поздно. Слова имеют значение, если произнесены вовремя. Чтобы совершать поступки, нужна смелость, а я трусиха. Ты значишь не что-нибудь, Рус, а все.

Ее голос едва шелестел, как листва в лесу, когда дует легкий ветерок, однако Руслан слышал серебряные колокольчики, звенящие в пронзительной тишине. Он и не надеялся на такое признание.

— Олечка…

— Но Ната… Марина права. — Оля отвела взгляд. — Я пришла к тебе из-за денег.

«Оля! Ну зачем…»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А что, собственно, изменилось? Руслан не испытывал ни злости, ни ненависти. О том, зачем Оля появилась на пороге его квартиры, он давно догадался. И подтверждение получил, узнав, что она — наследница. Когда это перестало иметь значение? Ой, какая разница…

Мягко высвободившись из его объятий, Оля встала.

— Я хотела рассказать. Можешь не верить, но это так.

— Три дня? — спросил Руслан.

Она кивнула.

— Ты решила, что я тебя прогоню? Поэтому… вещи?

Еще один кивок подтвердил его догадку. Руслан почувствовал горечь во рту: Оля не поверила его признанию. Ведь слова о любви он произнес до того, как она собрала чемодан.

— Когда ты сказал, что любишь, я подумала, что у меня есть шанс, — вздохнула она. — И решила не откладывать разговор на три дня. Но все равно не успела.

Руслан верил ее словам. Или хотел верить. Видимо, он обречен сомневаться, каким бы искренним не казалось ему Олино признание.

— Ты так хочешь уйти? — спросил он, заметив, что она снова взялась за чемодан.

— Нет… А ты хочешь, чтобы я осталась?

В голубых глазах не было удивления, только все та же щемящая нежность и боль, режущая по живому. Если он позволит Оле уйти, то потеряет ее навсегда. Если продолжит сомневаться в ее словах — тоже. Пусть это эгоистично, но жизнь без Оли никогда не будет прежней. И дело не в красивой мордашке, не в ее умении вытрясать из него душу… Чокнутый дедуля назначил их половинками одного целого, но они и так — половинки, только друг друга. Без наследства, без денег, без идиотских условий. Ведь Руслан понял это сердцем, едва увидел Олю в клубе. Все остальное — лишь дурацкие выверты разума…

— Да, — ответил Руслан. — Хочу.

37

Ольга не хотела казаться жалкой, не собиралась плакать, но не справилась с эмоциями. Новость о родственниках ошеломила: мама утверждала, что ее родители умерли, но повода не верить двоюродной сестре не было. Похоже, для Руслана ее родство с Мариной не стало неожиданностью, значит, та сказала правду.

Но плакала Ольга не из-за этого. Грубые и злые слова Марины — ничто по сравнению с потерей доверия Руслана. Все, что они пережили вместе, их ссоры и примирения, отношения и чувства, все перечеркнуто трусостью и нерешительностью Ольги. Это она, а не Марина, во всем виновата.

Правда, Руслан так не считал. Ольга с трудом верила в происходящее, но он не гнал ее, ни в чем не упрекал и, кажется, хотел, чтобы она осталась.

«Да. Хочу».

Это ей не послышалось?

— Уверен? — переспросила Ольга на всякий случай.

Руслан усмехнулся, гипнотизируя ее влюбленным взглядом, и вдруг очутился рядом и обнял так крепко, что стало трудно дышать.

— Дурочка ты, Оля, хоть и умная, — прошептал он. — Я давно знаю про наследство.

— Давно? — всхлипнула она. — С самого начала? Ты поэтому меня невзлюбил?

— Нет, не так давно. — Руслан увлек ее на диван и усадил на колени, как маленькую девочку. — Когда мы познакомились, я ничего не знал. Ты сразу мне понравилась, но я испугался.

— А, я перестаралась с образом стервы, — вспомнила Ольга. — Да, ты что-то такое говорил.

— Я не этого испугался, — возразил он. — Вернее, думал так, потому что не понимал… Не одна ты трусиха. Хочешь верь, хочешь нет, но я почувствовал, что ты перевернешь мою жизнь. Перемен и боялся. А о наследстве узнал позже, буквально перед тем, как ты появилась на пороге.

— Почему сразу не сказал? — поинтересовалась Ольга прежде, чем сообразила, что ей не стоит задавать такой вопрос.