Итерация II (СИ) - "Корольков"

— Надо же, даже звуковые и кинозаписи собирали. Любопытно… — Мехлис протянул руку к сумке, но Горбачёва резко спрятала её за спину.

— Вы не подумайте, что я карьеристка и не стремлюсь к власти по головам. — сказала она.

Лев Захарович согласно закивал, именно об этом он и подумал.

— Наша семья, начиная с дедушки, Михаила Сергеевича, всегда делала всё, чтобы эта страна жила хорошо, но…

— Эта страна, как я понимаю, Советский Союз? — перебил девушку Мехлис.

— Ну да. — с брезгливым оттенком в голосе ответила Раиса, — Дедушка разработал прекрасную программу, чтобы вывести эту страну из застоя. И чем ему отплатили? Отправили сюда, в глушь, в Сургут!

— Простите, а кем был Ваш дед? — осторожно спросил Лев Захарович.

— Он был членом ЦК КПСС! — гордо ответила Горбачёва. — Если бы Вы знали, сколько сил и здоровья, он потратил на то, чтобы найти консенсус!

— И что? Не нашёл? — удивился Мехлис, не имея ни малейшего представления о том, кто или что обозначает этот самый «консенсус». Но, видимо очень нужная, важная и редкая вещь, раз дедушка этой дамочки потратил на его поиски всю свою жизнь. Но, похоже, что и его собеседница тоже не имела ни малейшего представления, о чём идёт речь.

— Понимаете, — горячим шёпотом продолжала она, — Михаил Сергеевич в Москве консенсус почти нашёл, но потом он куда-то пропал. Я думаю, что его похитили конкуренты. Украли, спрятали и обвинили дедушку в том, что он его потерял. Но на этом завистники не остановились и отправили Михаила Сергеевича сюда, в Сургут, снова искать этот проклятый консенсус!

— А здесь он значит есть?! — обрадовался Лев Захарович.

— Конечно же есть! — убежденно ответила Рая. — Я слышала, как беседуя со своими своим друзьями, гениальными, великими, но так и не понятыми людьми: Шеварнадзе, Яковлевым, Явлинским, Гайдаром, Ельциным, академиком Шаталиным, дедушка говорил, что он нашёл этот самый консенсус. И они с ним соглашались! Значит он точно где-то здесь!

Перечисленные фамилии ни о чём не говорили Льву Захаровичу, потому он осторожно спросил:

— А чем знамениты все эти люди? Они ученые? Геологи?

— Что Вы! Выше, гораздо выше. Они — выдающиеся политики и экономисты. Егор Гайдар — без пяти минут редактор журнала ЦК КПСС «Коммунист», утверждал, что только невидимая рука рынка сможет решить все экономические проблемы! А дедушка Коли Явлинского? Он разработал великолепную программу — 500 дней! Представляете, если бы его программу приняли, как всего за два года перевернули бы всю эту страну!!!

Мехлис понимающе кивнул, но комментировать не стал. Как за пару лет перевернуть всё и вся, он отлично знал и помнил. Вот только для того, чтобы восстановить «перевёрнутое», понадобились долгие годы и даже десятилетия.

— И как его отблагодарили? — продолжала Рая, — Всех их сослали в какой-то Уренгой. Не то Новый, а может даже и вообще в Старый! Представляете? Блестящих экономистов и в сибирскую глушь! Когда дедушка Гриша смог перебраться к нам, поближе к дедушке, Коленьку так и звали «Коля с Уренгоя».

— К более подробному разговору о Ваших родственниках и знакомых мы ещё вернёмся, — пообещал Лев Захарович, — Сейчас бы Вы чего хотели? Вы же не просто так передали мне всю имеющуюся у Вас информацию?

— Конечно, конечно! — вновь затараторила Раиса, — Я же понимаю, что Вы очень занятой человек, Вы и так мне немало своего времени посвятили. Узнав, что мы переместились в прошлый век, я поняла, что могу быть крайне полезной. Я могу помочь всем: ЦК КПСС, ВЛКСМ, Правительству. За век мы ушли далеко, появились новые стили и методы работы с молодежью. У меня есть наработки по множеству вопросов, которые, я уверена, будут востребованы и помогут нам совершить рывок. Сейчас страна стоит на краю пропасти, а мы, молодёжь, комсомольцы, ленинцы, поможем, а если необходимо — заставим сделать шаг вперед!

Мехлис оторопел, похоже барышня даже не поняла, что она сейчас сказала. Тем не менее, он не стал её перебивать и исправлять, пытаясь ухватить, вычленить из рассказа главное.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я готова работать в ЦК ВЛКСМ, отдавая всю себя работе с молодёжью. Ускорение, перестройка, гласность и новое мы́шление — вот то, чего требуют комсомольские сердца!

Мехлис поморщившись от непривычного ударения и из-за этого дико прозвучавшего слова «мышление», поинтересовался:

— Простите, а чего Вы собираетесь так активно перестраивать? Мы ещё только строим: Коммунизм, страну, армию.

— Мы, молодежь, найдём, что перестроить! Мы вернём страну на ленинский путь. Нам нужен прожектор перестройки, и я могла бы быть его лицом!

Раечка даже зажмурилась, представляя, что её портрет будет красоваться на обложках глянцевых журналах, первых полосах газет, на экранах телевизоров и в кинотеатрах. Её лицо приобрело такое мечтательное выражение, что Мехлис не посмел озвучить крутящиеся у него на языке язвительные слова, что у прожектора нет и не может быть лица.

— Если же в ЦК комсомола пока что нет мест, или нужны ещё какие-то особые рекомендации, что же, я согласна работать и у Вас, в Министерстве обороны. Вернее, как там, в Наркомате обороны?

— И чем бы Вы занялись в НКО? В каком направлении хотели бы реализовать свои знания и умения?

Раечка ненадолго задумалась, сморщив носик.

— Я хочу работать в том же направлении — с комсомольцами. В армии же много комсомольцев?

— Много. — согласился Лев Захарович.

— Вот в комсомольской организации Вооруженных Сил я бы с удовольствием поработала. Если это необходимо — я даже готова одеть погоны!

— На кого вы их ходите одеть? — оторопев спросил Мехлис, — Да и нет у нас погон, отменены.

— Как на кого? — удивилась Раиса, — Конечно на себя! — кокетливо повела плечами девушка. — А если в этом вашем ГлавПУРе нет погон, я согласна на что-нибудь более простое, хотя бы на такие симпатичные ромбики. — Горбачева ткнула ухоженным, наманикюренным пальчиком в сторону воротника Мехлиса, показывая на петлицы.

Лев Захарович побагровел и на какое-то время лишился дара речи. Но, быстро собравшись и успокоившись, он вежливо сказал:

— Видите ли, товарищ Горбачёва, мои петличные знаки различия, которые Вы называете «ромбиками», соответствуют званию армейского комиссара Первого ранга, то есть генеральскому.

— Ой! Извините, я не знала таких особенностей. — принялась оправдываться Раиса. — Раз так, то я согласна на кубики, прямоугольники или, если есть — треугольники или кружочки.

— Знаете, — задумчиво сказал Мехлис, — Давайте о Вашем назначении, должности и возможном звании, мы поговорим позднее. Насколько понимаю, среди сотрудников ТЦ есть люди, которые помогут Вам в этом разобраться, а я, тем временем, прочитаю предоставленные материалы, посоветуюсь, и приму решение по Вашей дальнейшей карьере. Возможно, на какое-то время, Вам придётся остаться здесь. Скоро сюда прибудет усиление, в том числе и из числа комсомольцев и с ними надо будет активно и плотно работать.

Личико Раечки скривилось в недовольной гримасе, она ожидала от разговора иного результата.

Мехлис тем временем продолжил:

— В ваших краях я планирую пробыть ещё сутки — двое. До вылета в Москву, решение по Вашей дальнейшей службе будет принято.

— Уверена, что решение будет правильным. — Раиса тоном подчеркнула последнее слово, — До свидания! — она улыбнулась собеседнику, развернулась и упорхнула в сторону «Цифросети».

Пройдя по широкому коридору несколько шагов, она чуть не столкнулась со спешащей куда-то Альбиной, победно ухмыльнулась и, покачивая бедрами, продолжила важно шествовать на рабочее место. Мысленно Рая Горбачёва уже была в Москве, делая успешную карьеру в ЦК.

Лев Захарович задумавшись, держа в одной руке влажное полотенце, а в другой — сумку с материалами, не разбирая дороги, побрёл в противоположную сторону.

«И что с ней теперь делать? Оставить здесь, как и планировал? Так она никому жизни не даст. Когда прилетят сотрудники НКВД, она быстро найдёт того, кому, про кого и что говорить. Так мы здесь всех помощников лишимся. Забрать с собой? Куда? В ЦК ВЛКСМ, куда эта малограмотная фанатичка так рвется или в ГлавПУР, чтобы была под контролем? Поговорю о ней с Логиновым, он здешних людей знает, может чего и посоветует.