Серебряный остров - Николай Корнеевич Чуковский

не стреляет. Почему он не стреляет?

— Не знаю, — сказал Коля.

— Потому что не может, — сказал Архипов. — Он уже расстрелял все патроны и не может больше стрелять.

Коля всё-таки не был вполне убеждён:

— На острове он убьёт вас и без патронов…

— Увидим, — сказал Архипов.

Он спустился с бугра в лощину, взял Колю за плечи и повернул его спиной к реке.

— Иди всё прямо, пока не выйдешь на шоссе, — сказал он ему. — Там остановишь первую же машину и доедешь на ней до города. А в городе ты сам сообразишь, что делать… если ещё не поздно… Иди.

И Коля пошёл.

II

Коля шёл лесом не больше десяти минут. Сосны расступились, и он очутился на шоссе.

Это было новое шоссе, построенное совсем недавно, в конце войны, для снабжения фронта, — прямое, твёрдое, гладкое. Светлосерая лента его прорезала лес из края в край.

Коля присел на пень и стал ожидать машины. Никогда ещё ему не приходилось останавливать машины, и он волновался.

Шоссе было пустынно из конца в конец, и ему уже начало казаться, что машина никогда не появится. От нетерпения он то вставал, то садился снова. Он мечтал о волшебной палочке — взмахнуть и сразу перенестись в город. Увидеть маму. О, как бы ему хотелось увидеть маму!..

И вдруг на шоссе, далеко-далеко, появилась машина.

Это был грузовик, в кузове которого лежало что-то красное. Коля вышел на середину шоссе и поднял руку Теперь он ясно видел двух девушек в белых платочках, которые сидели в кузове качаясь Кузов был доверху полон морковью, девушки сидели на моркови, и каждая держала в руке по большой морковке. Коля стоял, отчаянно волнуясь. Не доехав до него нескольких шагов, грузовик вдруг замедлил ход, завихлял из стороны в сторону и остановился.

За рулём сидела немолодая женщина в платке Она высунула голову через разбитое стекло в дверце кабины и крикнула Коле мужским голосом:

— Полезай наверх!

Обе девушки, перегнувшись через борт, схватили его за руки и втащили в кузов.

Машина сразу тронулась. Она неторопливо потащилась, наполняя звоном и скрежетом леса, окружавшие шоссе. Девушки спокойно разглядывали Колю от макушки до пяток. Одна была босая, другая в ботинках и полосатых шерстяных чулках, обе рослые, широкие, с кирпичными от загара лицами, с белыми крепкими зубами.

— На, ешь, — сказала Коле босая девушка.

— А можно? — спросил Коля.

Ему очень хотелось есть.

— Отчего же нельзя? — засмеялась девушка. — Это наша, колхозная. Одна морковка не в счёт. Мы её центнерами считаем.

Коля взял морковку, очистил её от земли и стал жевать Морковка оказалась сладкая, сочная. Шоссе ползло вверх по пологому склону большого холма. Машина на подъёме гремела так, что, казалось, вот-вот взорвётся. Склоны холма были изрыты окопами, дзотами, землянками, завалены колючей проволокой и противотанковыми надолбами. Лес на холме был начисто сметён артиллерией, от него остались только пни да колья; холм лысым бугром возвышался над окрестными лесами. И с голой вершины холма Коля увидел широкую излучину реки, блестевшей внизу и уходившей вдаль.

— Смотри, костёр на острове, — сказала девушка в шерстяных чулках, подтолкнув босую девушку локтем.

Коля взглянул вниз по течению реки и увидел длинный остров. Отсюда, издали, он казался синим. Густой, чёрный дым валил с самого дальнего, южного конца.

— Здоровый костёр, — сказала босая девушка.

У Коли сжалось сердце. Это горел домик лоцмана. Что произошло там, на острове? Кто поджёг домик? Нищий? Архипов? Что стало с Настей, со Стёпочкой?..

Шоссе пошло вниз, машина, дребезжа, покатилась быстрее, и Коля потерял из виду и остров и пожар.

И вдруг оказалось, что они уже подъезжают к городу, к заречной его стороне. Вот уж не думал Коля, что до города так близко. Они плыли со Стёпочкой целую ночь, а оказалось, что проплыли они расстояние, которое на машине можно проехать за какие-нибудь полчаса.

Машина уже катила по деревянному новому мосту, рядом с рельсами. Старый взорванный мост казался двойным: так отчётливо отражался он в спокойной воде Вот бык, о который чуть не разбились Коля и Стёпочка. Каким страшным и чёрным казался он тогда, ночью, и какой он мирный, красивый и спокойный сейчас, при солнечном свете!. Крутой подъём, лязг, грохот — и машина, оставив реку позади, выехала на городские улицы.

Коля попросил остановиться, спрыгнул и побежал.

До школы было ближе, чем до маминой библиотеки, и он прежде всего побежал в школу.

На школьном дворе его поразила тишина. Никого! Двор пуст и тих, как в воскресенье.

Но ведь сегодня суббота, сегодня рабочий день. Отчего же здесь никого нет?

Он стоял посреди двора, размышляя, как бы узнать, жив ли Виталий Макарович. Войти в школу, подняться наверх, постучать в дверь его кабинета. Нет, так нельзя. Так слишком страшно. Нужно сначала что-нибудь узнать…

Он перебежал через площадь, обернулся и ещё раз взглянул на школу Вот окно кабинета Виталия Макаровича. Почему на этом окне появились белые занавески? Что это может означать?

Он бежал, не останавливаясь, до самой библиотеки и у входа в библиотечный садик наткнулся на Лизу Макарову.

— Коля! — воскликнула она в изумлении.

— Коля! — воскликнула Лиза.