Юность, опаленная войной - Эугениуш Червиньский

- Рота, четыре беглым - огонь!

Раздается залп. На мгновение воцаряется тишина. Мины летят где-то в воздухе по направлению к цели. Через минуту доносится грохот взрывов, дьм окутывает мишени. Смена очередности в расчетах. Теперь первым стреляет второй миномет. Командир роты потирает от радости руки: мы поражаем мишени одну за другой. Наконец грохот утихает. Комиссия направляется к мишеням. С нетерпением ждем оценок строгих экзаменаторов.

- Возвращаются! - слышен возглас командира расчета правофлангового миномета.

Впереди шагает командир учебного батальона. Не доходя несколько шагов до огневых позиций, он кричит:

- Хониксверт, покажи курсантам мишени, пусть посмотрят, как стреляли.

- Слушаюсь, гражданин капитан! Рота, в колонну по четыре, стройся! За мной, шагом - марш! - громко командует командир роты.

Выскакиваем из окопов и ускоренным шагом направляемся туда, где только что взорвались мины. Подходя к мишеням, чувствуем, как ноздри щекочет резкий запах Сгоревшего тола. Внимательно осматриваем их. Некоторые разбиты вдребезги. С удовлетворением констатируем, что нет ни одной, которую бы не задели острые осколки мин. Лицо подпоручника расплывается в довольной улыбке, мы тоже не скрываем радости.

Возвращаемся на огневые позиции с громким пением. Завтра отправимся в свои части, обогатившись новыми знаниями.

Перед ужином до нас доходят первые, пока еще не официальные слухи о повышениях. Больше всех радуется курсант Миколай Бенецкий, которому, как говорят, должны присвоить звание старшего сержанта. О себе я так и не смог ничего узнать. Старший курсант Кропивницкий явно недоволен: ожидал большего.

- Это какое-то недоразумение,- возмущается он.- Капралом я мог быть и шесть недель назад, когда вы только прибыли в школу.

На вечерней поверке узнаем официально, кто на какую оценку сдал и кому какое присвоено звание. Критерии взяты следующие: отличная оценка - старший сержант, хорошая - сержант, удовлетворительная - капрал. С завтрашнего дня я сержант.

На утренней поверке рота выстраивается не по ранжиру, как было до сих пор, а в соответствии с воинскими званиями. Обед устраивают раньше обычного, и он носит торжественный характер. Заместитель командира дивизии горячо, сердечно поздравляет нас с окончанием школы и присвоением новых воинских званий и выражает уверенность, что мы поможем обучать прибывшее к нам пополнение. Желает нам успехов в боях за освобождение из-под гитлеровской оккупации оставшейся территории страны. Заканчивая свою речь, он заявляет, что часть из нас останется в учебном батальоне еще на три дня и познакомится в общих чертах с политико-воспитательной работой, с тем чтобы, вернувшись в свои части, выполнять обязанности заместителей командиров взводов по этим вопросам.

На трехдневные курсы оставили и меня. Не успели мы попрощаться с товарищами по учебе, как и эти курсы уже закончились. Нас научили проводить политинформации и очень важную во время войны ежедневную информацию о событиях на фронтах. Теперь я знаю, что младший командир по политико-воспитательной работе обязан следить за тем, чтобы каждый боец получал все, что ему полагается, и, если потребуется, личным примером поднять бойцов в атаку. "Завоевать доверие солдат - самое трудное дело в политико-воспитательной работе" - эти слова последней лекции запали в душу навсегда. Я повторял их как заповедь, покидая учебный батальон и направляясь в 8-й пехотный полк.

В обороне

Группу выпускников дивизионной школы младших командиров, которая направляется в Зомбки, под Варшавой, где расквартирован 8-й пехотный полк, возглавляет старший сержант Миколай Беднарчук. Наше появление вызывает в штабе полка небольшое замешательство - среди нас слишком много минометчиков и мало пехотинцев. В полковую батарею 120-мм гаубиц не берут никого. Повезло только сержанту Квятеку и капралу Кропивницкому - они попадают в роту 82-мм минометов. Остальных направляют в пехотные роты.

Я получил назначение в четвертую роту на должность заместителя командира взвода по политико-воспитательной работе при 55-мм гранатометах. Этот вид оружия заменяет минометы. Командует ротой подпоручник Францишек Тшаска, а должность заместителя командира роты по политико-воспитательной работе, погибшего в Варшаве, занимает временно старший сержант Казимеж Добротливы.

Пока полк находится во втором эшелоне. Каждый день мы роем окопы углубляем и расширяем оборонительный рубеж армии. Ночью несем караульную службу. На улице становится все холоднее. Дом, в котором мы разместились, наполовину пуст - часть жителей покинула его. Однажды в поисках бумаги для стенной газеты я забрел на чердак и обнаружил там настоящий склад мебели. С разрешения командира роты в одной из больших свободных комнат мы оборудуем красный уголок, за что получаем благодарность от командира батальона. В красном уголке тепло и уютно. Я слежу за тем, чтобы на столах всегда лежали свежие номера газеты "Звыченжимы". Здесь я впервые провожу беседу по заранее подготовленному конспекту. Знаю, что солдаты ждут от меня живого, искреннего слова, но я на это пока не решаюсь.

В Зомбках мы надолго не задержались. Полк перебросили в первый эшелон. В одну из ноябрьских ночей мы сменяем части 1-го пехотного полка в районе Свидры, Нове-Хенрикув. Передний край нашей обороны проходит вдоль дамбы по правому берегу Вислы. В наследство от костюшковцев мы получили многочисленные землянки, в которых солдаты быстро устраивают свое немудреное хозяйство.

Между Хенрикувом и передним краем обороны тянутся напичканные минами картофельные поля. Из района Буракова, где засели немцы, наш оборонительный рубеж хорошо просматривается, а эти поля особенно. Стоит кому-нибудь неосмотрительно забрести туда днем, как немцы немедленно открывают артиллерийский огонь. Как-то пришлось в этом убедиться и мне.

В первый же день я с несколькими бойцами отправился на наблюдательный пункт к артиллеристам. Внимательно рассматривая немецкий берег в стереотрубу, я вдруг отчетливо увидел смотровую щель бункера, расположенного в дамбе на противоположном берегу Вислы.

Немедленно докладываю о своем открытии командиру роты и прошу разрешения обстрелять обнаруженный блиндаж из гранатометов. Офицер разрешает, но сомневается, долетят ли до него наши "хлопушки".

- Долетят, гражданин подпоручник,- уверенно отвечаю я.

- Тогда давайте. Передайте командиру взвода, чтобы он сам руководил стрельбой.

- Слушаюсь!

Устанавливаем гранатометы у основания дамбы. Угол наклона ствола - 45 градусов, максимальная дальнобойность - восемьсот метров. Командир взвода гранатометчиков, советский офицер подпоручник Николай Максимец внимательно наблюдает за тем, как мы со старшим сержантом Николаем Бенецким готовим гранатометы к стрельбе. Когда я докладываю ему, что все готово, он жестом разрешает открыть огонь. Становимся на колени возле гранатомета, я тщательно прицеливаюсь, Николай вставляет в ствол гранату... и она летит в сторону немецких позиций.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});