Волшебная реликвия - Александр Кацура

– Изволим пить! – гордо заявил Арик.

– Есть чудесный ром из Галахи.

– Давай!

– И вашим друзьям того же? – почтительно склонился человек в косынке.

– Разумеется…

Человек отвернулся к бутылкам и застыл, словно прикидывал, какую из них откупорить.

– Это шпион, – сквозь зубы процедил Валик. – И косынка у него пиратская.

Выбрав наконец покрытую пылью бутылку, владелец пиратской косынки повернулся, улыбаясь черным ртом. Три больших бокала возникли на цинковой стойке. Одним ударом выбив пробку, капитан Мак-Ку ловко плеснул на дно каждого из бокалов светло-желтой жидкости на палец толщины.

– Всего-то? – воскликнул Арик, опрокинул свой бокал, театрально зажмурился, а потом вернул пустой бокал на стойку. – Повторить!

То же самое немедленно проделали, и самым небрежным образом, Галик и Валик.

Конечно, они напились. Можно сказать, нахлестались.

Приятное опьянение настигло их в таинственной глубине кабачка, за низким круглым столом, вокруг которого вместо стульев стояли небольшие бочонки. Арик и Галик, усевшись на эти бочки, что-то пели в обнимку. А Валика какая-то сила выгнала наружу, и он шел, покачиваясь, пока не забрел в другой кабак. Там, за стаканом горячего грога, который ему предложил услужливый кабатчик, в минуту просветления он поднял голову и сказал, глядя в стену:

– Сфера! Что это такое – Сфера? Никто не знает. И я не знаю. Но я ее найду! – Он с размаху ударил кулаком по столу. Шпага, прицепленная к его поясу, подпрыгнула и глухо ударила ножнами по полу.

Кое-кто скосил глаза на набравшегося матроса, но большинство продолжали пить в своих шумных компаниях. А Валик упал головой на стол и просидел в оцепенении минут двадцать. После этого он поднял голову, внезапно поняв, что сознание возвращается к нему.

– Эй! – сказал он негромко и хрипло.

Никто не услышал.

Только один человек тихо и незаметно, как тень, присел за его стол и так же тихо поставил кружку. Валик разлепил веки и увидел красный нос в форме груши, бордовые щеки, крохотные глазки и седую шкиперскую бородку. Человек был в грязной матросской рубахе, белой в синюю полоску.

– Ну! – сказал Валик и снова брякнулся лбом о стол.

Прошла минута.

– Сфера, Сфера, – дребезжащим тенорком пропел человек. – Ах, эта Сфера!

– Что? – пробормотал Валик и вновь поднял голову. – Вы что-то сказали?

– Нет, – радостно пропел человек, – я ничего такого не сказал. Да и не думал даже.

– Ну да, да, – продолжал бормотать Валик. – Я так и думал. Просто эта проклятая Сфера стала мне уже сниться.

– Сфера? – осторожно переспросил человек.

– Ну да, Сфера. – Валик говорил все более оживленно. – Такой, знаете ли, шар, – он попытался изобразить руками, – такая круглая штука… такая волшебная…

– Волшебная? – Человек поднял брови, его маленькие глазки сверкнули

– Вы знаете про Сферу? – Валик мутным взором окинул своего соседа.

– Как вам сказать, молодой человек. Глупые люди знают про все на свете. Умные люди, как правило, не знают ничего. В том смысле, что у них хватает ума гордо воскликнуть: я знаю, что ничего не знаю. И только сведущие люди, коих на свете весьма немного и разыскать которых не столь уж просто, готовы ответить на некоторые частные вопросы, могущие заинтересовать других людей, которые только пытаются стать сведущими.

– Ничего не понял, – сказал Валик. Его голова хотела свалиться на стол, но он не позволил ей этого сделать.

– Я хотел сказать, что ученое незнание, безусловно, выше знания, которое, в свою очередь, сплошь и рядом бывает рассадником печали. Но еще выше стоит неученое незнание, готовое откликнуться только лишь на ритмы просвещенного сердца, а не развращенного и холодного ума.

– Я понял, – сказал Валик отчетливо. – Вы философ из местного университета. Тогда вам надо с Галиком… Еще лучше с Ариком. А я не по этой части.

– О нет, что вы! – ласково сказал человек. – Я не философ из местного университета. Я старый боцман с затонувшего судна «Принцесса Мур». Это был прекрасный двухмачтовый шлюп. Небольшой, звонкий, ходкий. А какой красавец! Нынче таких уж не строят. Но глупый капитан Эд Каминка посадил его на рифы тремя милями севернее Малого Комунго. С тех пор я мыкаюсь без настоящего дела, и никто не поставит старому морскому волку стаканчик рома.

– Ну вот, вам и про Комунго известно, – тяжело вздохнул Валик. – Просто жуть какая-то! Но все равно… Галик вас живо обставил бы в «Пятнадцать камушков»! Можете мне верить. А с Ариком и не садитесь! Бесполезно, мой друг.

– Я последую вашему совету, – сказал бывший боцман с «Принцессы Мур». – Я не сяду играть с этими господами в… Как вы сказали? «Пятнадцать»?

– Да, три, пять и семь. Кому достанется последний камень, тот проиграл.

– Откуда вы знаете эти числа? – нахмурился боцман.

– Ха! Их все знают.

– Все, да не все. Поверьте мне, молодой человек. С этими числами не все так просто.

– Ну, не знаю, – вздохнул Валик. – Они бы вас знаете как раскатали? У меня друзья – ух!

– Охотно верю.

– Они прочитали чертову уйму книг. Десять! А может, и все двадцать! Представляете?

– Представляю, – улыбнулся боцман. – Должно быть, большие грамотеи.

– Жуть! С ними соревноваться? Даже и не пытайтесь.

– Вы сказали «Кому достанется последний камень», – задумчиво повторил боцман. – Последний камень! Звучит философично. И как-то немного печально.

– Чего здесь печального? – удивился Валик.

– Ах, юноша, вы еще слишком молоды, чтобы разбираться в печали. Кстати, о книгах. Вам случайно не приходилось заглядывать в книгу Иббур?

– В книгу? – Валик вытаращил глаза. – Нет.

– Грустно, юноша. Очень грустно. Впрочем, мне тоже не довелось.

– Да, – сказал Валик, обхватив голову руками, словно это мяч для игры в поло, – я глупый, я несведущий, это все так. Но почему бы вам не рассказать глупому человеку все, что вы знаете про Сферу. Ну, всё, всё, всё… И про эту книгу… И где ее раздобыть. Ведь вам все равно не достать со дна моря вашу «Принцессу»! А на чем тогда вам плыть на Комунго, а?

– Только не плыть, а идти. Моряки не дельфины и не мурены. Они не плавают, а ходят.

– Пусть ходят, – согласился Валик. – Все равно расскажите.

– Ну, не так уж много я знаю, увы. Впрочем… Почему бы не поделиться лишними и обременительными знаниями с… как вы себя определили – с глупым? Нет, я выражусь по-другому, с вашего позволения. Я скажу – с хорошим человеком. С добрым человеком, готовым прийти на помощь тому несчастному созданию Божьему, чья нежная, хрупкая душа страдает от неутолимой жажды.

– Пусть с добрым, – согласился Валик, – со способным понять чужую душу… ну, в смысле, чужую жажду… Тут вопросов нет, только поделитесь. – Он трезвел на глазах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});