Пикировщики - Павел Цупко

"Вот ты какой, Ленинград, непокоренная наша гордость!" - восхищался Константин, с высоты любуясь городом.

Впереди на глади воды выступал продолговатый остров, в юго-восточной части его темнели кварталы небольшого города - это Кронштадт, военно-морская крепость. "Петляковы" развернулись и, оставляя справа остров, вышли на знаменитый Ораниенбаумский пятачок - Приморский плацдарм, удерживаемый войсками фронта и моряками-балтийцами с осени 1941 года.

Плацдарм хорошо просматривался с воздуха. Усенко увидел не только его передний край, изрезанный окопами и ходами сообщений, перепоясанный противопехотными и противотанковыми препятствиями, но и многочисленные позиции артиллерийских батарей, различные тыловые укрытия.

Пикировщики легли в боевой разворот, и ведущее звено Ракова бросилось в атаку на вражескую дальнобойную батарею. Небо вокруг самолетов сразу запестрело бело-черными шарами разрывов крупнокалиберных зенитных снарядов, пульсирующими нитями трасс скорострельных малокалиберных пушек "эрликонов". С каждой секундой количество шаров увеличивалось, нити уплотнялись, закрывая собой цель. Константин невольно сравнил: плотность огня здесь была намного больше, чем в подмосковном небе. Маневрируя в разрывах, он следил за звеном командира и за своими ведомыми - атака пикировщиков была смелой, решительной. Шигаев уже припал к прицелу и подавал летчику команды боковой наводки. Потом коротко бросил:

- Пошел!

Летчик с силой отжал штурвал, и "петляков" послушно опрокинулся в пике. Управляя самолетом, Константин ловил прицелом батарею. Что за черт? Ее не было. Какие-то домики, стога... Он хорошо запомнил цель, когда изучал ее по фотоснимкам. Сейчас ничего знакомого летчик не видел. Усенко не на шутку встревожился. Быстро бегут секунды при стремительном пикировании, еще быстрее надвигается земля. Пора выводить! Но где ж батарея?.. Прямо по носу пикировщика засверкали взрывы, вспухли черно-желтые кружочки - взорвались бомбы звена Ракова, и среди них Константин ясно увидел длинное тело вражеского орудия...

- Выводи! - хлопнул рукой по плечу штурман. Летчик нажал кнопку на штурвале, самолет сразу приподнял нос, выходя в горизонтальный полет, задрожал:

вниз посыпались "сотки" - стокилограммовые фугасные авиабомбы. Батарея окуталась новым облаком огня и дыма. Огонь зениток стал еще яростнее. Шары разрывов, пронизываемые светящимися строчками от "эрликонов", мельтешили перед глазами, но под крылом промелькнула спасительная береговая черта, и "петляковы" полетели над гладью залива.

Константин почувствовал облегчение, мышцы рук, ног, всего тела постепенно освобождались от напряжения. Он оглянулся: справа и слева к его самолету пристраивались ведомые летчики, сверху появилась четверка "яков". От сердца отлегло: все живы!

- Как отбомбились, Николай Александрович? - спросил командир экипажа штурмана. Шигаев был старше летчика на одиннадцать лет, и Константин называл его уважительно.

- Бомбы ведущего звена и нашего цель накрыли. Заднего не видел... Ну и сильный огонек у немцев! Сколько да они установили этих зениток? За разрывами даже земля плохо просматривается. Раньше их было меньше... Угадайте, какое время мы были в атаке? Всего три минуты!

- Только три? - подключился к разговору стрелок-радист. - Но каких! Успеешь сто раз умереть и воскреснуть: столько металла в воздухе. После войны его здесь, наверное, будет целый слой, ничего не вырастет...

- Спаривак! - прервал радиста летчик. - Почему не докладываете обстановку в воздухе?

- Виноват!.. Все самолеты в строю! "Мессеров" нет. Вот и дом - аэродром. Один за другим "петляковы"

заходили на посадку, садились и сразу отруливали в укрытия. Там их встречали техники.

2

На КП эскадрильи шумно, тесно: идет разбор полетов. Майор Бородавка уже успел обобщить донесения экипажей, отобразить их на схемах, картах, в таблицах. Все это развешано на стенах. Докладывали командиры звеньев, потом заговорил Раков. Константин, слушая его, волновался. Он знал, что задание они выполнили - цель поражена, но для него сейчас важнее всего была оценка боевых действий его экипажа. О строгости и бескомпромиссности комэска он знал. Тот умел отмечать грамотные действия летчиков в воздухе, но и промахов не прощал. Так, звену Пасынкова он устроил баню только за то, что оно всего на двадцать секунд удлинило боевой путь!

- Звено Усенко бросилось в другую крайность ("Вот оно, началось!" подумал Константин): настолько укоротило дистанцию, что буквально повисло на моем хвосте и этим не только сковало противозенитный маневр, но и увеличило вероятность быть сбитыми. Да и мое звено оказалось под угрозой: я уже поглядывал наверх, не посыплются ли на меня их бомбы? Такие дистанции, товарищ Усенко, держать пока рано. Мы будем так летать потом, когда летчики созреют для этого. А сейчас рано. В бою вы совершили еще одну ошибку: чуть дольше нужного ("И это заметил!" - подосадовал Усенко) придержали цель в прицеле. В результате вышли из пикирования на высоте четырехсот метров. Я понимаю ваше стремление - так увеличивается мощность атаки. Но, во-первых, будь бомбы калибром покрупнее, вы погибли б от их осколков. Во-вторых, не учли, что рядом летят летчики менее опытные, чем вы. Надо думать не только об уничтожении врага, но прежде всего о сохранении ведомых.

Константин расстегнул крючки на вороте кителя, незаметно смахнул с лица капельки пота: ему стало жарко от слов командира. Но Раков был совершенно прав: огонь зениток был настолько плотен, что Усенко лихорадило при мысли, что собьют раньше, чем он бросит бомбы. А когда вошел в пике и увидел в перекрестии прицела вражеское орудие, то обрадовался и всего на несколько мгновений потерял контроль над чувствами - так захотелось наверняка раздавить это смертоносное чудовище!

- Наибольшего успеха добилось звено лейтенанта Усенко. Вот на этих снимках четко зафиксировано прямое попадание его бомб в орудие. Я доволен вашим первым вылетом, Усенко. Хорошо вы начали войну на ленинградской земле. Объявляю...

Дальше Константин не слушал: он был рад! Результат оказался выше ожиданий, а положительная оценка Ракова лучше всяких наград.

3

- Слушай приказ! Уничтожить дальнобойную морскую батарею противника на острове Большой Тютерс...

Готовый к вылету летчик сидел в кабине "петлякова" и недовольно поглядывал на небосвод. Он не радовал: был плотно закрыт пеленой слоистых облаков. Во всяком случае, для бомбометания с пикирования такая погода не годилась. К тому же сильный ветер с моря гнал хлопья тумана. В мирное время не могло быть и речи о вылетах в таких сложных метеорологических условиях. Но шла война, и враг находился у стен города. Его надо было уничтожать!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});