Мёртвый город - Детрикс Рэй Логан

так некуда.

— О! — воскликнул Ганс, переключая внимание на своего вечного оппонента. — А про эту традицию я совсем забыл! Вот как можно было вообще, а?!

— Счёт обнуляется, — сказал снайпер и расхохотался.

Ганс состроил максимально зверское выражение лица, какое только мог при всей своей природной доброжелательности выдать. Разумеется, внешность с поведением бывают обманчивы, это я никогда не забывал, да и в бою пулемётчик показал себя настоящей машиной смерти — не ведающей жалости и сострадания к врагу, — но образ кровожадного берсерка, каким он сейчас пытался показаться, выглядел абсолютно наигранным.

— А такого условия не было, — прорычал он и потянул руки через проход, сжимая пальцы в воздухе будто на горле собеседника. — И новых ставить нечего.

Призрак вжался в спинку кресла и поднял руки вверх, выставив ладони чуть вперёд.

— Но ты подумай, — давясь смехом, сказал он, — какой замечательный стимул догнать уже зафиксированные результаты и перегнать их.

Ганс махнул рукой и расхохотался. Хвала, как сказал бы Садко, богам, наушники регулировали громкость автоматически, и поражение слухового аппарата никому не грозило. Впрочем, форсированный движок броневика был посрамлён — смех пулемётчика шум его работы хоть и кратковременно, но уделал. Кстати, по возвращении из рейда на завод надо бы не забыть навестить товарищей в госпитале. Цивилизация и сюда доберётся рано или поздно, а с ней вернётся и такое явление, как деньги. Слухи о том, что довоенная валюта всё ещё имеет силу, оказались вполне достоверной информацией — это я, пребывая на базе, успел выяснить. А раз так, то найденную в квартире, послужившей мне с Садко и Льдом убежищем, сумму надо поделить с товарищами. И что с того, что торговцам не пришло в голову поискать что-то ценное? Одно дело делали, и добычу, значит, делить надо по-честному. Оружие и экипировка, затрофеенные с княжеских мздоимцев, достались в основном Садко сотоварищи? Так цель такая и стояла — вооружить моих вынужденных соратников, — а мне и патронов да пулемёта хватило. Считаю своё решение правильным — и всё тут! Для себя и, если возникнет необходимость, для них объяснение у меня готовое, а кому-то ещё и знать того не нужно. А если бы кто даже и узнал и спросил — я так решил, и точка!

Кстати, о точках. Таковые мы так же быстро, как и в ходе предыдущих двух столкновений, поставили в истории оставшихся на маршруте блокпостов. Пулемётно-пушечный огонь по позициям, снос шлагбаума бронетранспортёром, отстрел оставшихся в живых — ничего нового, этим мы сегодня уже занимались. Вот дальше точно интереснее будет, как мы уже успели похохмить, рутина разбавится некоторым разнообразием. Никаких, как сказал Лис, видов из окна, сами поработаем, поднапрячься придётся.

— Итак, головорезы, — сказал командир таким тоном, что стало ясно, что поездка подходит к концу, — наша задача не в том, чтобы перебить как можно большее количество народа, а в прорыве внутрь заводских помещений. Секторы обстрела мы с вами определили, на подготовке всё отработали, работаем по ним. Насчёт кого-то, кто попытается выстрелить из слепой зоны, не волнуйтесь, их возьмут на себя другие. Готовность три минуты. Не ссыте, победа будет за нами.

— Ура! Ура! Ура-а-а! — почти стройным хором гаркнули мы в ответ.

— Орлы, бляха-муха, — одобрительно усмехнувшись, заключил Лис. — Вернёмся на базу — два дня на празднование.

— А хули не три? — поинтересовался я, усмехнувшись сразу и шутке, и своей дерзости. — Маловато ж будет.

— А третий, Щен, — широко улыбнувшись, ответил командир, — на опохмел. А теперь хорош пиздеть, парни, ща пойдёт жара.

Показав Гансу, только собравшемуся было что-то спросить, кулак, Лис натянул на лицо очки и бафф. Сквозь рёв двигателя, гулявший по салону, донёсся сдвоенный грохот пушек. Стрелки́ бронетранспортёров, орудийные стабилизаторы и всякая прицельная электроника были все в совокупности достаточно хороши для стрельбы на ходу. Да и для осколочно-фугасных «тридцаток» отклонение от цели в пару-тройку метров не особо, как мне кажется, критично, если нет, за чем укрыться. Больший разброс был просто-напросто маловероятен. Интересно стало вдруг, а много ли в наш рейд выделено снарядов на один ствол. Пока складывалось такое впечатление, что десантные отделения бронетранспортёров забиты боеприпасами — так щедро орудийные операторы на протяжении всего выезда вели огонь из пушек, словно не беспокоясь о расходе боекомплекта. Да и пулемётчики не отставали. Вот покончим со всем этим — спрошу у Лиса, где патроны и снаряды берут. Очевидный ответ, конечно, что в бывшей части ВВ есть склады, вырисовывается сам собой, но хочется ведь точно убедиться в своей правоте. Интересно, аж жуть, и ничего с этой своей особенностью мышления поделать не могу.

Наш транспорт тем временем быстро, но плавно развернулся, даже почти не покачнуло в сиденьях, и дал задний ход. По броне коротко простучали пули. На грани сознания мелькнул лёгкий мандраж, тут же подавленный окриком командира:

— Приготовились!

Почти синхронно щёлкнули страховочные системы. Приклад в левое плечо, флажок переводчика огня вниз до первого щелчка. Броневик остановился, двери плавно открылись.

— Вперёд!

[1] Arbeit macht frei — (нем.) труд делает свободным.

[2] Радиоэлектронная борьба.

Глава 16. Последний бой — он трудный самый

Бояться — не позорно. Страх — всего лишь древний защитный механизм, что позволяет оценить степени риска в авантюре, в которую ты собираешься ввязаться. А через эту оценку ты прорабатываешь варианты своих действий на несколько ходов вперёд. Варианты, которые должны помочь тебе сохранить твою бренную тушку в целости и сохранности. Максимально, насколько это получится. Да, никто не застрахован от случайностей и им подобных неучтённых факторов, но тем приятнее остаться после передряги в живых. На, мол, смерть, сука, выкуси, и на твою хитрую жопу нашёлся известный всем причиндал винтом. Знающие люди, конечно, могут добавить, что и на это самое, которое винтом, может отыскаться и задница лабиринтом… Но ведь покамест не отыскалась? Не отыскалась! А это значит, что пессимисты в тот самый лабиринт и идут. Стройными колоннами, с улыбкой и с песнями. Оптимисты тоже. Ибо смотреть на мир слишком жизнерадостно так же вредно для здоровья. Верить надо в лучшее, никто не спорит. Но не забываем при этом готовиться к худшему. И всё будет прекрасно. А для тебя персонально, или же вообще в целом — это уже детали. Прими свой страх, преодолей его и действуй.

Приобнявший меня