Мой тренер (СИ) - Безрукова Елена

Очередная порция боли, сопровождающая второе в моей жизни вторжение мужчины в моё тело, пронзило иглой, и я не удержала крика. Мне казалось, что второй раз должно быть легче, но опять больно… Да и Камиль уже не так осторожен, он лишь облизнулся в первый раз, а теперь желает получить то, что я сама ему предложила. Он старался вести себя аккуратно, но все равно временами переходил на почти рык и череду слишком быстрых и глубоких толчков. Кажется, когда он говорил, что будет больно, он все имел в виду не только моральную боль от неизбежного расставания…

— Прости, — шептал он, лаская пальцами мою грудь. — Я же говорил, что не сдержусь, если ты останешься. Ты меня очень возбудила.

— Всё нормально, — ответила я и стала ждать.

Я знала уже, что скоро боль уйдёт, оставив только яркое удовольствие, от которого захочется кричать иначе. В этот раз болезненные ощущения, вызвавшиеся слезы на глазах, ушли гораздо быстрее, и я сама не заметила, как присоединилась к кайфу Камиля. Он откровенно наслаждался моим телом, и меня это сводило с ума ещё больше.

Как бы ему не было тяжело себя контролировать, до оргазма он все же довёл меня снова первую. Толчки его члена внутри меня, а мужские пальцы на сосках и клиторе, не оставили шанса не разбиться снова в криках удовольствия. То, как шёл к финишу Камиль, снова доставило боль — он больше не мог себя сдерживать. Пальцы вцепились в простыни до белых костяшек, но кроме боли по телу разносились волнами совсем другие ощущения, снова новые, снова сильные, пробивающие насквозь. А то, что он был со мной, что он хотел вот так, хотел именно меня, доставляло совершенной отдельный вид кайф — моральный оргазм.

После второго душа мы все же собрали с пола свие вещи и оделись. Часы показывали глубокую ночь, хотя мне казалось, что мы провели здесь совсем немного времени. Верно говорят, что когда тебе слишком хорошо — время пролетает незаметно.

— Будет болеть пока, — сказал мне Камиль, целуя в макушку. — Пытался осторожнее, но с тобой не вышло.

— Поболит и перестанет, — ответила я, обнимая его мощный торс.

— Ответ настоящего чемпиона, — хохотнул тренер. — Честно говоря, ты меня за последние сутки успела удивить много раз. Я думал, ты ребенок, а ты….

— Правда? — наивно переспросил его. — Чем?

— Ну про то, что ты хотела выйти одна выступать, я уже говорил. Я вообще-то думал, что ты, узнав, что соревнования срываются, просто сядешь и заплачешь, как маленькая девочка.

Обиженно засопела, подняв на него глаза.

— Да, примерно так, — снова засмеялся Камиль и прижал меня к себе крепче. — И сегодня. Я был не сдержан, но ты не плакала и все стерпела.

— Мне не только больно было. И я очень тебя хотела. Я по-прежнему не жалею, — твёрдо сказала я.

— Надеюсь, — серые глаза внимательно осмотрели моё лицо. — Очень надеюсь, что это все же было взрослое и взвешенное решиение, потому что я почему-то не удержался и поддался на твои уговоры.

— Почему поддался?

— Потому что тоже тебя хотел, Соня, — честно ответил он и спектически изогнул бровь. — Разве было не очевидно?

О да, очень даже очевидно. От воспоминаний о том, как же это было очевидно, внизу живота снова начинало сладко тянуть. Смотрела на него и не понимала — а как дальше-то без него? Сегодня я познала, что такое заниматься любовью с любимым мужчиной, и теперь моё тело будет требовать этого снова, я точно уверена. Вот о чем Камиль говорил, когда сказал, что я буду жалеть. Возможно, и буду…

Жалеть, что не смогу это повторить с ним.

— Тебе пора, Сонь, — сказал тренер, выпуская меня из обьятий. — Зайцев ещё увидит, а тебе с ним потом в одном комплексе заниматься.

— Мне на него плевать, — раздражённо повела плечом.

Буду я ещё о нем думать! Мне бы свои печали как-нибудь решить.

— А мне не все равно, — мягко подтолкнул он меня к двери. — Не хочу, чтобы по моей вине и несдержанности о тебе весь ледовый сплетничал.

— Есть шанс, что ты всё же останешься? — не удержалась я и спросила, удерживая дверь открытой.

Медленно покачал головой. Медленно умерла сегодня ещё раз.

— Такого шанса нет. Я предупреждал.

— Ясно, — ответила я и голос сорвался, а по щеке побежала слеза. — Я все понимаю. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Соня.

* * *

Вышла на террасу и зябко повела плечом.

Холодно.

Так же, как и в моей душе. Наткнулась взглядом на Дениса. Этой ночью он тоже не спал. Стоял у перил и наблюдал за мной. Он видел, что я вышла из номера тренера. Видел. И, наверное, прекрасно нас слышал. Но мне плевать. Мне сейчас на все плевать.

Что Зайцеву вечно от меня нужно? Я будто постоянно виновата в чем-то перед ним. Решила не обращать внимания на его колючий взгляд и просто пройти мимо в свой номер, но Денис не дал мне этого сделать, шагнул ко мне и перегородил дорогу.

Остановилась и подняла на него глаза. Он изучал мое лицо, припухшие от слишком страстных поцелуев губы, мокрые глаза и спутанные от метаний на постели волосы.

— Ну что смотришь? — не выдержала я.

— Как ты могла? — спросил он с горечью в голосе. — Ты же не нужна ему.

Устало прикрыла глаза. Ну какое ему дело до этого?!

— А вот смогла, — распахнула глаза и ответила я. — Тебя это никак не касается.

Ещё несколько секунд он смотрел на меня, а я просто уже больше не могла выносить этот взгляд с презрением. Я ему ничего не обещала, ничего не должна.

— Дай пройти, — врезалась в плечо Дениса, попытавшись двинуться дальше.

— Ты не нужна ему, Соня. Он все равно уедет. Ты просто потратила себя зря.

— Это мое дело.

— А я бы тебя любил.

Ничего не хочу слушать. Ничего не хочу отвечать. Внутри просто пусто. За что он добивает меня? Специально выбрал именно эту фразу. Я ведь не обманывала его никогда, ничего плохого не сделала…

Денис насладился триумфом моего падения в его понимании и отошёл, наконец, в сторону.

Прошла мимо и зашла в свой номер.

Закрыла дверь. Задёрнула занавеску. Выключила свет.

Только боль не выключить.

Она на повторе.

«Не нужна… Не нужна… Не нужна…»

Моя зацикленность.

* * *

Эта ночь прошла тяжело. Я плакала и плакала, никак не могла себя остановить. Умом понимала, что так все и должно быть, и что мне ничего не обещали, а все равно больно. Слова Дениса добили меня окончательно.

А что если Зайцев прав, и тренер просто воспользовался мной, раз я сама пришла, и при этом снял с себя все обязательства, сразу определив наши границы? Нет, не так. Не наши границы, а границы для меня.

Я была уверена, что поступаю верно, и что мне не станет хуже — я ошиблась. Стало. Проведённая ночь всего за несколько часов словно запечатлела меня с Камилем. Меня с Камилем, но не его со мной.

Он ещё не уехал, а я уже болела, зная, что он сейчас здесь, нас разделяют лишь две стены — комнаты и ванны, но я не могу подойти, не могу коснуться или прижаться к нему. Мы стали ближе, но в то же время между нами словно выросла ещё более крепкая стена. Это мучило меня, очень. Как и любая нормальная девушка, я хотела услышать какие-то ласковые слова в свой адрес после первой в своей жизни ночи любви, но он просто одел меня и отправил к себе, словно я действительно больше неинтересна, слово я, как сказал Денис, ему не нужна.

Я не понимаю, КАК я с этим спралюсь, как переживу? Одно только приносило сомнительное, но все же, облегчение — после сегодняшней ночи я вернусь в квартиру Замореновой, а не к маме. Иначе она бы все поняла, и расспросов, которые поездом бы ездили туда-сюда по моему сердцу, было бы не избежать. Мама бы, конечно, все поняла — она уже не раз доказала, что настоящий друг, но я не готова об этом говорить. Ни с кем. Только не сейчас. Сначала мне самой нужно это все принять.