Баллада о Великом Маге (СИ) - Кохен Лия

Одним из самых удивительных свойств таинственных сундуков было то, что, несмотря на небольшие размеры, их оказалось невозможным поднять, перевернуть или даже на миллиметр сдвинуть с места. Открыть сундук можно было лишь там, где он был найден. Сундуки были внешне очень похожи, слегка различаясь лишь орнаментом, но, несмотря на кажущуюся простоту, открыть их было делом нелегким. Ящики словно бы не любили грубого к себе отношения: при попытках открыть их обыкновенным гвоздодером или ломикомони исчезали на глазах удивленного взломщика, поэтому опытные охотники за сокровищами ходили к сундукам, имея при себе связку универсальных ключей или отмычек. Таким же набором инструментов обладал и Теодор. Присев на корточки возле ларца, он сначала по привычке провел ладонью по его выпуклой крышке, бережно сметя с нее пыль и хвою, накопившуюся за день, и лишь потом принялся исследовать подушечками пальцев замочную скважину. Точно определив ее тип, он вынул из кармана связку ключей и сразу выбрал из них тот, который идеально подошел к замку. С облегчением он вздохнул, услышав, как тот щелкнул, и, бережно откинув крышку, обнаружил под ней две золотые монеты. Но стоило ему взять их в руку, как сундук в тот же миг растворился в воздухе, словно бы его и не было.

— До завтра, — усмехнувшись, прошептал Тео, зная, что на следующий день сундук вновь появится на прежнем месте. Вот только ключ, открывший его сегодня, вряд ли подойдет к нему опять: каждый день сундуки меняли не только свое содержимое, но и конфигурацию замка.

Убрав монеты в прилаженный к поясу кошель и спрятав ключи в карман, охотник двинулся в сторону холма, где, как он помнил, можно было найти еще два сундука. Взобравшись на небольшой пригорок, Теодор довольно кивнул головой: сундуки были на прежних местах. Один из них лежал ровно промеж двух поваленных сосен, в то время как второй прятался под раскидистым кустом можжевельника. Подойдя сначала к тому, что скрывался под зелеными чешуйчатыми лапками куста, мужчина нагнулся, чтобы осмотреть его. Конструкция замка была Теодору незнакома, и вместо ключей он на этот раз вытащил из кармана две тоненькие отмычки. Вставив одну из отмычек до упора в отверстие замка, второй он начал совершать у его основания вращательные движения до тех пор, пока не услышал легкий щелчок, после чего продвинулся отмычкой-скобой чуть глубже в замочную скважину и повторил свои действия. Такой трюк пришлось совершить ему целых семь раз, пока все штифты не оказались на своих местах, после чего Тео ловким движением рук повернул цилиндр вокруг своей оси и приоткрыл тяжелую деревянную крышку.

Восторгу взломщика не было предела: на дне лежал, переливаясь всеми оттенками розового, небольшой прямоугольный листок с непонятными символами, расходящимися от его центра по краям. Такой свиток на черном рынке мог стоить целое состояние, но мужчина не думал о прибыли: ему хватало того, что он принесет пользу людям, которых безмерно уважает, и еще его тщеславие грела мысль, что именно он, Тео, является, вероятно, самым успешным взломщиком сундуков на всем юге. Не дожидаясь, пока сундук пропадет, охотник бережно извлек из него пергамент, свернул его аккуратной трубочкой и, перемотав заранее запасенной лентой, убрал в специальную шкатулку, которую носил в своей сумке-кошельке.

Напевая под нос веселую песенку, воодушевленный чудесной находкой, Теодор двинулся ко второму ларцу. Его замок показался мужчине знакомым, и он, достав из кармана связку ключей, вставил один из них в замочную скважину и уже собирался его повернуть, как вдруг заметил слабое свечение, пробивающееся через щели у основания сундука. Оставив всю связку ключей в плену злосчастного ларца, Теодор со всей доступной ему прытью кинулся прочь. Пробежав шагов двадцать, он услышал громкий хлопок и затем почувствовал жар, внезапно обдавший его спину. Недолго думая, мужчина бросился на землю лицом вниз, сильно зажмурив глаза и придерживая ладонями шляпу, слетевшую на затылок. Вскричали птицы, резко вспорхнувшие ввысь, послышался шум падающих деревьев, и вскоре все снова стихло. Приподнимаясь с сырой земли и отряхиваясь от желтых хвоинок и пепла, Теодор бросил растерянный взгляд в ту сторону, где оставил начиненный огненной ловушкой ящик. Ларца не было, как и деревьев в радиусе нескольких метров от того места, где только что сидел Теодор, пытаясь его открыть. На их месте образовалась небольшая черная воронка. Края ее до сих пор дымились, а вокруг лежали поваленные деревья и вывернутые наизнанку кусты. Тео стоял в задумчивости, потирая ушибленный лоб. Он чувствовал досаду, даже некую обиду на сундук, чуть не окончивший его столь успешно начатую карьеру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Не этот первый, не этот последний», — придя в себя, решил охотник.

— До завтра, — неуверенно пробормотал он, обращаясь не то к воронке, не то к небесам, голубой дыркой зияющим меж зеленого полотна плотно сомкнутых крон.

Спустившись с холма и решив на сегодня закругляться, Тео нагнулся, чтобы почистить свои остроконечные сапоги из первоклассной кожи такого же рыжего цвета, как и его волосы. Внезапно он заметил, как тень скользнула по земле и нависла прямо над ним. Тео притворился, что ничего не замечает, а сам аккуратно зачерпнул с земли горсть песка.

«Либо это очень большая птица уселась на ветке прямо над моей головой, либо проклятые махумы научились бесшумно лазать по деревьям», — промелькнула мысль у Тео в голове, и он резко развернулся, чтобы обрушить облако пыли на врага, но тут же резкий холод сковал все его тело. Он краем глаза увидел, как лениво взмывает над головой его рука, как песок, направленный им вверх, неспешно обрастает инеем, и вот уже причудливый белоснежный цветок вырастает прямо из его ладони. Через пару секунд ледяной кокон, сковавший его, больше не позволял ему пошевелить головой, и ему стоило большого труда скользнуть взглядом по стволу исполинского кедра, под которым он стоял. Его глаза встретились с глазами заморозившего его существа. Два голубых огонька внимательно рассматривали замершую на месте фигуру охотника. Тео в полном изумлении смотрел на нависшее над ним бледно-серое лицо, обрамленное ровными прядями черных с проседью волос.

— Теодор, я сам научил тебя всем трюкам, поэтому вряд ли у тебя получится когда-либо обхитрить меня или застать врасплох. Но твоя реакция заметно улучшилась с тех пор, как я видел тебя в последний раз, и это похвально.

Тео попытался выдавить улыбку, но ему удалось лишь на миллиметр сдвинуть уголки губ.

— Прости, что заморозил тебя: просто боялся, что ты набросишься на меня, приняв за монстра, и тогда мне бы пришлось применять более радикальные меры, чтобы не быть заколотым столь грозным противником.

— Я так рад тебя видеть, Тэль-Белар, — процедил Теодор сквозь зубы, когда эффект магии, заморозившей его, начал спадать. Через несколько секунд его руки бессильно упали на бедра, и еще через мгновение он, встряхнувшись всем телом, вновь поднял глаза на заставшего его врасплох товарища, которого не видел уже более восьми лет.

— И я тебя, — сделав сальто в воздухе, лучник приземлился прямо напротив Теодора и встал перед ним во весь рост, давая тому тщательно себя осмотреть.

Сам эльф почти не изменился с момента, когда они, простившись, разошлись в разные стороны, чего Тео не мог сказать о себе. Броня и оружие лучника вызвали неподдельный интерес человека. Наряд из белоснежных, почти невесомых пластин обволакивал длинное худое тело темного эльфа, как вторая кожа, а переливающийся на солнце всеми цветами радуги серебряный лук с массивной щитовидной рукоятью, казалось, был продолжением самого стрелка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот бы Магос тебя сейчас увидел, — только и выговорил Теодор, осмотрев приятеля с ног до головы, — ведь он всегда считал, что ты единственный на свете, кто не привязан ни к каким вещам, и можешь довольствоваться мешком вместо брони и палкой вместо оружия.

— Я и не привязан, — пояснил эльф, — но задание, на которое мне предстоит вскоре отправиться, потребует от меня максимальной силы и выносливости.