Мир Сатаны - Андерсон Пол Уильям

Чи промолчала. Потом задумчиво произнесла:

— Понятно. Ну что ж, неплохо.

Фолкейн принялся грызть черенок трубки. Нет, ждать — это хуже всего. Гэхуд наверняка определил изменение вектора, наверняка заметил эту попытку якобы рандеву, наверняка засек хотя бы один из коммуникационных лучей, тянувшихся на разных частотах к его флагманскому кораблю. Но ничего не изменилось: погоня продолжалась, а ответом Фолкейну был лишь сухой треск помех.

«Если б он только отозвался… если б только отреагировал… Великое небо, нам вовсе не хочется драться!»

На экранах сверкнула белая вспышка, на мгновение затмившая звезды. Зазвучали колокола тревоги.

— По нам был произведен энергетический залп, — сообщил Тупица. — Дисперсия на таком расстоянии достаточно велика, поэтому повреждения — минимальные. Принимаю меры для уклонения от атаки. Противник выпустил несколько ракет. Судя по их поведению, это самонаводящиеся торпеды.

Фолкейн забыл сомнения, страхи и гнев. Он был теперь только воином.

— Уходим на гиперах к Сатане, — сказал он ровным голосом. — На одной десятой мощности.

Небо на экранах задрожало, барабанным перепонкам стало больно от изменившегося ускорения; затем все пришло в норму, лишь пол под ногами дрожал чуть сильнее обычного. Быстрее света звездолет устремился к ослепительной Бете Креста.

— Так медленно? — спросила Чи Лан.

— Иначе нельзя, — отозвался Фолкейн. — Я хочу понаблюдать, что они предпримут.

Приборы сообщили, что эскадра противника затерялась где-то в миллионах километров позади.

— Они не перешли сразу на гипера, — подытожил Фолкейн. — Я так думаю, они сначала попытаются более-менее сравняться с нашей кинетической скоростью. Из чего следует, что при первой же возможности они атакуют нас снова.

— Ты думаешь, нам удастся отсидеться на Сатане?

— Не знаю. Я так предполагаю, они остановятся на некотором удалении от планеты, — Фолкейн отложил трубку. — Будь Гэхуд хоть трижды вспыльчивым, сомнительно, чтобы он очертя голову кинулся в неизвестность вместе со своими роботами. Нет, он подождет, пока не выяснит, как обстоят дела. А время работает на нас.

— Определены импульсы гипердвигателей, — доложил компьютер через несколько минут.

Фолкейн присвистнул.

— Скоренько они замедлились, однако! Ну, ладно, руки в ноги и вперед. Нам вовсе ни к чему, чтобы они догнали нас при подходе к сатане.

Рокот двигателей превратился в перестук барабанов, в грохот, в рев. Пламя Беты Креста, казалось, готово было поглотить звездолет. Компьютер сообщил:

— Нас преследует вся эскадра за исключением одного, предположительно самого большого, корабля. Крейсеры отстали, но эсминцы приближаются. Тем не менее, мы достигнем цели на несколько минут раньше.

— Сколько тебе потребуется времени на сканирование планеты и вычисление курса?

Щелк. Щелк — щелк.

— Будет достаточно ста секунд.

— Уменьши скорость на столько, чтобы мы оказались у цели на, скажем, три минуты раньше первого из эсминцев. Спуск в атмосферу начать через сто секунд после перехода в нормальный режим. Скорость — максимально возможная.

Рев двигателей стал чуть тише.

— Ты сам-то пристегнулся, Дэвид? — спросила Чи.

— А?.. Нет, конечно, — Фолкейн только что это заметил.

— Ну, так пристегнись! Ты считаешь, мне очень хочется отскребать потом палубу от этой овсяной каши, которую ты именуешь своими мозгами? Тоже мне младенец — всему его учить надо!

Фолкейн не удержал улыбки.

— О себе не забудь, пушистик.

— Пушистик?! Ах ты!.. — на него обрушился поток брани.

Фолкейн сел в пилотское кресло и застегнул ремни. Чи надо было отвлечь от мысли, что сейчас она хозяйка своей судьбе. Обитателям Цинтии с этим труднее свыкнуться, чем людям.

Наконец они вышли к бродяге. Звездолет выскочил из гиперпространства. Взревели двигатели, задрожал и застонал металл корпуса — это продолжалось лишь несколько секунд.

Планета была сравнительно близко; по крайней мере, на экранах просматривалась большая часть освещенного полушария. Зрелище было впечатляющее: штормовые облака, молнии, обезумевшие ветры, вулканы, лавины, наводнения, гигантские волны, вздыбившиеся вдруг посреди океанов и распадающиеся на клочья пены; плотная стена дождя, града, обломков камней — один сплошной катаклизм под демоническим диском звезды. На миг Фолкейну показалось, что на всей планете нет места, куда мог бы сесть корабль, и он приготовился к смерти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но звездолет Лиги продолжал движение. По похожей на траекторию кометы орбите он устремился к северному полюсу. Постепенно опускаясь, он вошел в верхние слои атмосферы, которым полагалось быть разреженными — но от соприкосновения с которыми корабль вздрогнул.

Звездолет окружала тьма, пронзаемая лишь вспышками молний. Фолкейн бросил взгляд на кормовой экран. Показалось ли ему или в самом деле он заметил акульи формы кораблей Гэхуда? Клочья облаков затрудняли видимость. Раскаты грома, грохот, звон металла наполнили корабль, заполнили череп человека, проникли к нему в душу. Установленные внутри корпуса регуляторы поля не справлялись уже с нагрузкой. Палуба дрожала, раскачивалась, уходила из-под ног, круто вздымалась вверх. Что-то ударилось обо что-то и разбилось. Замигали лампочки.

Фолкейн попытался разглядеть приборную доску. Так, источники ядерной энергии за кормой приближаются… ба, все девятнадцать! Гэхуд не хочет упускать добычу.

Они были предназначены для ведения воздушных боев. Они получили приказ догнать и уничтожить земной звездолет. Они были роботами.

Они не умели размышлять. У них не было данных, которые подсказали бы, насколько опасна эта планета. Они не имели приказа ожидать дальнейших распоряжений, если обстановка вдруг изменится. Кроме того, они засекли маневрирующий в атмосфере корабль, который был меньше их по размерам.

И устремились за ним на полной скорости.

Тупица определил приближающийся ураган и вычислил его силу и направление движения. Это был обычный ураган, со скоростью километров двести — триста в час, нечто вроде мертвой зоны в могучей буре, полосовавшей сейчас континент и гнавшей перед собой чуть ли не пол океана. Никакой звездолет, имей он даже на борту самообучающийся компьютер со всеми необходимыми данными, не смог бы долго противостоять этой буре.

А эсминцы столкнулись с ней грудь в грудь. Шторм подхватил их, как ноябрьский ветер в северных краях Земли подхватывает опавшие листья. С некоторыми из них он еще поиграл, то роняя их до края облаков, то подкидывая до верхней своей границы, и лишь потом отшвырнул. Другие корабли разнесло на кусочки камнями, которые увлек за собой шторм и они затерялись во вспененном воздухе. Третьи разбились о горные склоны. Те обломки, что не унесла с собой буря, упали на грунт и через недели превратятся в грязь, пыль, песок. Словно и не бывало этих девятнадцати боевых кораблей.

— Вверх! — гаркнул Фолкейн. — Определи положение крейсеров! Используй облачное прикрытие! Вряд ли они нас обнаружат за таким клубком разрядов.

Звездолет накренился так, что Фолкейну стало дурно. Медленно, сражаясь за каждый сантиметр, «Бедолага» начал подниматься. Случайно он натолкнулся на воздушное течение, которое повлекло его за собой над всеми бурями, но под обширным слоем конденсирующегося пара, турбулентные массы которого превращали небосвод в подобие ада. Радарам звездолета вся эта плотная облачная масса была нипочем. Они засекли противника.

Крейсеры не собирались совершать посадку на планету. Они оставались на орбите на случай возможного нападения из космоса. Все их датчики, все их приборы прощупывали пространство. Расположились они неосторожно близко друг к другу. Это ведь тоже были корабли-роботы, строители которых веровали больше в силу, чем в разум.

Фолкейн выпустил три из четырех своих ядерных торпед. Две достигли цели, третья была перехвачена на полпути. Скрепя сердце он пожертвовал четвертой, последней. Судя по показаниям приборов, она угодила почти в «яблочко».