Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я, Егор, понять хочу, для чего всё это?
– Что именно?
– Да всё. Понимаешь? Всё. Жизнь зачем нам дана, разум, люди вообще для чего?
– Чтобы жить, для чего ещё?
– А что значит жить?
– Ты чего, сбрендил? Что за вопросы задаёшь?
– Обыкновенные вопросы. Разве жизнь заключается в том, чтобы бабок побольше заработать, пожрать и попить вдоволь и самого лучшего, самых красивых девок поиметь?
– И в этом тоже. Что, по помойкам лазить, на бутылку или на косяк собирать, а потом кайф ловить? А может, ты вообще хочешь в отшельники податься? Может, в религию ударился? Тебя ненароком ни в какую секту не затащили? Ты что, теперь в бога веришь?
– Ни в какую секту меня не затащили, а в бога действительно верю. Я, наверное, всегда в него верил, по крайней мере, как думать научился. Не в того бога, который в Библии, которого на иконах рисуют и в скульптурах изображают. В того, который этот мир создал. Не может наш мир быть случайным стечением обстоятельств, слишком в нём всё правильно и закономерно. Сразу во всём чувствуется чей-то замысел, чья-то воля.
– Ну, так и живи по чьему-то замыслу, по чьей-то воле. Раз тебе это всё дано, и деньги, и власть, и девки, значит, так и должно быть. Сам ведь говоришь.
– Да я совсем не об этом. Что ты всё свою линию гнёшь? Не вернусь я, не пытайся. Я должен разобраться в себе. Не могу я быть марионеткой в чужой игре, должен понимать, что и зачем делаю.
– Во даёт! В бога он, значит, верит, всё, говорит, по воле бога, а сам воле бога подчиняться не желает.
– Да не в том воля бога, чтобы нас как марионеток за верёвочки дёргать…
– А ты откуда знаешь? Сам бог тебе сказал?
– Чувствую.
– Чувствительный ты наш, и что же ты такое чувствуешь?
– Не по душе мне та жизнь, что у меня была. Ведь можем мы, люди, всё бросить и начать жить по-другому, можем вообще с жизнью покончить в любой момент, значит, нет все-таки верёвочек, значит, нашей душе дана свобода воли.
– О душе он заговорил. А есть ли она, душа? Ты что, серьёзно в вечную жизнь веришь?
– А как можно не верить, если факты говорят о её существовании?
– Какие такие факты? Бредни всё это, выдумки попов и прочих священнослужителей.
– А вдруг не бредни? Люди после комы рассказывают, как откуда-то сверху наблюдали, что делают с их телом. Если они всё видят и слышат, находясь где-то в стороне от своего тела, а потом рассказывают о том, чего тело ни видеть, ни слышать не могло, чем это объяснить? Разве это не доказывает, что есть ещё какой-то носитель информации о нас, и он может существовать отдельно от нашего тела? Разве это не есть душа? Да ты сам вспомни – бывает, делаешь что-то не очень хорошее, совершаешь некрасивый поступок, а внутри что-то этому противится. Твоё второе «я» хочет тебя отговорить от этого дела или поступка, не дать совершить зло. Так ведь нет, мы это второе «я» задавим, мы его заставим замолчать. Найдём тысячу оправданий своим неблаговидным поступкам. В конце концов, до такой стадии доходим, что вообще своего второго я не слышим. Ведь мы душу свою убиваем таким образом. Неужели не понимаешь?
– Да ну тебя, в самом деле. Делай что хочешь. Все, поели. Пойдём. Помолимся на ночь за упокой наших душ. Псих ненормальный. Иди ты со своей философией знаешь куда?…
Ребята ушли. А утром, по пути в ресторан, я снова увидел Егора. Он пытался выяснить у проводника, где и когда сошел Олег, его приятель. Выяснил он только, что его друг сошел в три часа ночи на станции П. Проводник ничего об этой станции не знал, кроме того, что где-то недалеко есть монастырь, и живёт в нём отшельником некий отец Фёдор. Он исцеляет он людей молитвой и изгоняет бесов.
В монастыре
Может, я и не вспомнил бы об этой истории, если бы случайно не оказался в тех местах, в том самом монастыре. Мои друзья – врачи. Точнее, врачи они по образованию, а хотят стать целителями. Врачевателями души и тела. Они много спорят на этот счет, об этих спорах я расскажу позже, а сейчас услышали о некоем старце, Фёдоре. Живёт он при монастыре, людей врачует без лекарств и операций, бесов изгоняет, и люди к нему едут за помощью со всего мира. В помощи он никому не отказывает, а исцеляет, как говорят, молитвой. Мои друзья, бывшие альпинисты и туристы, до сих пор легки на подъём. Приняли решение, сели в две машины и поехали туда на выходные. И меня прихватили за компанию. Готовлю я неплохо, песни знаю, так что меня часто с собой таскают, даже иногда помимо моего желания. В пятницу выехали сразу после работы, и до самой ночи были в дороге, сменяя друг друга за рулём. Водить-то у нас все умеют. Кое-как перекусывали по кабинам, а на ночь остановились у лесного ручья. Пока все сооружали палатки, я на костре приготовил плов. Наелись досыта, попели маленько, благо гитары всегда с собой. Ну, и спать. Проснулись на рассвете и в путь. К обеду уже были на месте. Друзья сразу отправились в церковь, на службу, а я до того был не выспавшийся, что нашёл скамеечку под липками, присел и закемарил. Как потом оказалось, сидел возле самого дома настоятеля монастыря. В общем, прошляпил я всю службу. Друзья потом посмеялись, но рассказали мне всё, что там было, а потом и я рассказал, что услышал. Тут уж они мне позавидовали, что не присутствовали на этом разговоре с настоятелем. А услышал я вот что:
– Брат Никодим, позови ко мне отца Фёдора, скажи, дело есть.
Некоторое время стояла полная тишина, и я уж подумал, что мне все приснилось, ведь я никого не видел. Но немного погодя понял, что говорили за углом дома, возле которого я и присел на скамейку.
– Звали, батюшка?
Голос был низкий и бархатный.
– Звал, отец Фёдор.
– Просто Фёдор, вы же знаете, у меня никакого сана нет, да и не может быть.
– При монастыре живёшь, значит, отец, да и люди привыкли тебя так называть.
– Так зачем звали-то?
– Злые языки наговаривают на тебя, будто ты не по канону молитвы произносишь, устав наш монастырский при службе нарушаешь.
– Прикажи, батюшка, не буду службы вести. Мне это и так не положено, не рукоположен я.
– Ты это брось, отец Фёдор, знаешь ведь, народ сюда на твои проповеди собирается, по твоему слову и на причастие остаются. Как же тебя от службы отстранить? Ты бы прислушался, подучил молитвенник, да и произносил молитвы как положено, и не было бы на тебя наветов. А то в верха уже на тебя жалобы идут, руководство мной недовольно.
– А ты плюнь, батюшка, на те наветы. Приход твой самый богатый нынче, ничего тебе не сделают, разве только пожурят.
– А тебе что, трудно молитвы правильно читать? Ну, не хочешь учить, носи с собой молитвенник, прямо по нему и читай.
– Уйду я. В лес уйду, там себе домишко построю, там и людей принимать буду.
– Как это уйдёшь, кто тебя надоумил такие речи вести? Тебя народ любит, знает, где ты обитаешь, знает, как до тебя добираться. Уйдёшь, где тебя искать будут? А пока найдут, скольким людям ты исцеления не принесёшь? Да ни тебе, ни мне этого не простят.
– Так ведь и тут не прощают, сплошные жалобы, доносы. Ты мне поначалу волю дал служить так, как мне вздумается. Тоже доносили, тоже трепали тебя, всё терпел, а сейчас вон и сам гайки начинаешь закручивать. Знаешь ведь, не всякое слово лечит, пусть даже молитвенное. А по мне, так и вообще бы вслух никакие слова не произносить, отвлекает меня это. Тебе же навстречу пошел, чтобы колдуном не называли, стал молитвы читать. А теперь нате, не так читаю. Уйду я.
– Погоди, отец Фёдор, не горячись. Уйти всегда успеешь. Вот разве не ты сам говорил, что стены монастырские и храм наш тебе больше сил придают для исцеления? Разве не ты сам рассказывал, что ранее, когда лечил, под вечер как выжатый лимон был, а нынче сил у тебя боле остаётся, ещё и на занятия, на самосовершенствование хватает. Да и порядки наши монастырские тебе по нраву пришлись, народ здесь себя ведёт спокойнее, не бесится.
– Это так, но устал я врать. Ведь люди верят, что молитвы мои Господь слышит, что правильно произнесённая вслух молитва сама по себе исцеляет. Ввожу людей в заблуждение, а на самом деле все не так.
– Как же не так? Как не так? Сам ведь говорил, в тебе дар от Бога.
– Дар-то от Бога, да служит он последнее время всё больше сатане. Ведь какой барыш вы на моих службах имеете!
– Ты же сам говорил, что тебе денег не надо, а то дар пропадёт. Или понадобились?
– Тьфу ты!
– Ну вот. А деньги те на благое дело идут, на развитие и становление веры, на храмы, на обучение священников, не на корысть же.
– И на «мерседес» новый. Не на корысть… На обжираловки ваши в трапезной, на девок по ночам…
– Каких таких девок?! Кто водит? Что за девки? Ужо я им… Ты же знаешь, мне девки ни к чему, скажи только, кто, вмиг из монастыря вылетит.
– Я к тебе не ябедничать пришёл. Ты вызывал, вот и скажи, что надо, а со своими сам разбирайся. А только я долго по ночам не сплю, слышу многое, о чём и говорить не можно. Хочешь, чтобы я в монастыре остался, языки своим фискалам поукороти, и меня не отчитывай, как мальчишку. А то: мы вера, мы православие, а сами грешите и блудите почище самых отпетых грешников, и всё себе право разговаривать с Богом присваиваете, будто Он простого смертного и не слышит. Ведь знаешь, не ради душ человеческих придуманы все религии земные, а ради их денег, ради почёта и богатства. Так не ходи вокруг до около, говори, что надо. Надо уйти? Уйду.
- Бойня номер пять, или Крестовый поход детей - Курт Воннегут - Современная проза
- По ту сторону (сборник) - Виктория Данилова - Современная проза
- Как Сюй Саньгуань кровь продавал - Юй Хуа - Современная проза
- Ежевичная зима - Сара Джио - Современная проза
- Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя - Стив Дьюно - Современная проза
- Последняя лекция - Рэнди Пуш - Современная проза
- Таинственная страсть (роман о шестидесятниках). Авторская версия - Василий Аксенов - Современная проза
- Полька и Аполлинария - Галина Гордиенко - Современная проза
- Дальше живите сами - Джонатан Троппер - Современная проза
- Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник) - Наталья Симонова - Современная проза