Пигмалион 21 века - Иоганн Михайлович

Все кончилось тем, что Эллис, заранее получившая несколько компакт-дисков с минусовками, надела себе на голову наушники и, взяв в руки микрофон, принялась распевать свои тексты под музыку «Здыма», старательно подражая манере пения Ольхон. Хотя её певучий голосок был, конечно, слабоват по сравнению с этой пароходной сиреной, которая могла выдавать звуки такой мощности, что ими можно было взламывать асфальт, звучало это все очень мило.

Резина тут же писал всё на компьютер, чтобы поработать в дальнейшем с гармониями. Однако, остроумнее всех поступил Эдуардо. Он, выхватив к Эллис уже пропетый ею текст, тотчас принялся строчить маркером английские слова русскими буквами на обратной стороне испорченного при печати постера с портретом Ольхон. Увидев, как тот коверкает слова, Вильям, который знал английский ничуть не хуже своей сестры, а то и лучше, забрал у чернокожего грамотея, говорившего по-русски довольно хреново, маркер и сам взялся за эту работу, чтобы порадовать Ольхон.

Скрипач Серега надыбал где-то несколько листов ватмана и минут за десять для бурятской певицы с золотым горлышком была сделана первая супершпора, которую та смогла бы прочитать метров с пятидесяти, а то и больше. После этого Вильям, которому, наконец, выпало счастье поучить своего кумира английскому, стал терпеливо втолковывать девушке, как ей нужно правильно, без акцента, пропевать слова. Эдуардо держал перед ней транспаранты, а Мишка менял их.

Ещё через полчаса к ним присоединилась Эллис, которая уже напела штук десять своих текстов и работа пошла куда веселей, так как дуэтом у Ольхон получалось петь лучше. К тому же у неё было куда больше педагогических талантов, чем у брата. А ещё примерно через час певица была готова спеть под минусовку свой первый блюзовый, бурятско-английский вокализ, но жутко волновалась. Резина надел на голову Ольхон и Эллис наушники, вручил им в руки по микрофону и запустил минусовку. Обе девушки пели одновременно, но только Эллис суфлировала и потому её голос был слышен одной Ольхон, а вот уже солистка «Здыма» лупила свои рулады через мощные колонки и её бой-френд писал все на компьютер.

Резина тоже был в наушниках, но только в дикторских, с микрофоном, через который он обычно орал на своих музыкантов. Уже вызубрив наизусть текст этой песни и зная подстрочник, после первой распевки, сделав точный хронометраж песни и поработав на компьютере минут пятнадцать, он заставил её петь снова, да, ещё и принялся свирепо рычать на Ольхон, чтобы та тянула каждую музыкальную фразу именно столько, сколько это требовалось. Зверь он, конечно, был ещё тот и заставил девушек спеть раз двенадцать, не меньше, прежде чем молча замахал руками у себя над головой и зарылся в свои файлы и программы. Стос смотрел на своего сына, чуть ли не так же, как простая римская прачка смотрит на римского папу. Изя, обняв его за плечо, сказал ему вполголоса:

— А может быть мы и правильно сделали, Стос, что отцепились от него. Пожалуй, в консерватории его так бы ничему и не научили. Это место только для таких ребят, как Серёжа или Митяй, а твоё чадо слишком упёртое и вредное. Что, уж, тут поделаешь, талант, однако. И знаешь, что я ещё тебе скажу? Тут дело пахнет очень большим прорывом и довольно крупными деньгами. Да, ты ведь и сам все слышал, все тексты Эллис сами просятся на музыку. Годика полтора, конечно, придётся «Здыму» здесь поработать, а потом нужно будет начинать запад потихоньку окучивать. Для начала Землю Обетованную, мать её ити, а затем и по Парижам с Брюсселями, да Мюнхенами можно будет проехать. Вот только у меня одна головная боль, Стос, от всякой шпаны я и сам фуфайкой отмахаюсь, Колька с Коськой нашу Ольку на сцене всегда прикроют от пылких поклонников, а что нам с крупным жульем делать, которое у нас в шоу-бизнесе всеми делами заправляет? Тут, братишка, мощная крыша нужна, надежная, как броня танка ис три.

На помощь Стосу тотчас пришел Вилли, который сидел рядом с ними и уже напевал себе под нос новую песню. Повернувшись к двум друзьям, он сказал:

— Изя, а я тебе что, из хлебного мякиша сделан?

Тот взмахнул рукой и обиженно воскликнул:

— Так ты же в фе се бе намылился, Билл!

— Ну, и хрен с ней, с этой фе се бе, Изя. — Твердо сказал Вильям — Уж если Эллис собирается прописаться в «Здыме», то кому, как не мне её и вас опекать? Ну, а с «Альфой» ни один урод связываться не станет, Изя. Это я тебе гарантирую.

Наконец, Резина закончил свое камлание над компьютером и пустил сведённую песню. Что уж там он делал над музыкой и голосом, через какие такие фильтры пропускал эту композицию, но звучала она ничуть не хуже, чем песни Ольхон на её родном языке. Голос девушки звучал так широко и мощно, с такими фиоритурами, что все буквально замерли и вытаращили глаза, а Лулуаной стала что-то взахлёб говорить Стосу, но он её не слушал, так как его взгляд был прикован к Эллис.

Когда блюз смолк, на несколько минут воцарилась тишина, которая была вскоре взорвана дружным воплем восторга и все бросились обнимать Ольхон и Эллис, создавших это чудо на музыку Резины. Тот сидел за компьютеров с полуоткрытым ртом и совершенно идиотским выражением лица, пока его не выволокли оттуда Костик с Кольком и не вбросили в толпу, словно тюк соломы. Вот тут-то ему и досталось на орехи.

Обе девицы целовали его справа и слева, а все мужики колотили по спине кто ладонями, а кто и кулаками. Его хотели было качнуть, но побоялись того, что он размажется по потолку и потому отставили эту затею, как крайне опасную для дальнейшей судьбы коллектива. Пожалуй, больше всех радовались Митяй и Эдуардо, так как они куда лучше других знали, что с такими вещами они смогут спокойно работать и на западе. Но для этого им нужно было ещё пройти очень долгий путь, хотя начало было уже положено. Голос Ольхон звучал на английском ничуть не хуже, чем на бурятском, да, к тому же, по авторитетному мнению Вилли, без малейшего акцента.

В студию приехал Валдис Бочулис с несколькими новыми костюмами для музыкантов и кожаными плавками для обоих качков. Вообще-то, этого парня из Удмуртии звали Володька Бочкарев, но в Москве он решил стать Бочулисом. Впрочем, какая разница. В любом случае этот тридцатилетний выпускник «Тряпки» был отличным дизайнером по костюмам и превосходным стилистом. Его и портниху-закройщицу, стильную даму лет сорока, которая приехала для того, чтобы снять мерки с Эллис, тотчас усадили на диван и, угостив пивом, дали и им послушать новую песню Ольхон.

Валерка, который хорошо знал английский, пришел в восторг ни чуть не меньший, чем у всех музыкантов и друзей «Здыма» вместе взятых. Именно он и предложил поехать в ресторан и выпить за успех нового начинания и взятие сладкоголосой Ольхон очередной высоты. Окинув взглядом толпу, Стос немедленно позвонил ещё одному своему другу, который держал греческий ресторан с караоке и предложил поехать туда. Ресторан этот ему нравился сразу по двум причинам, — там кормили, как на убой, и имелась большая летняя веранда, совмещённая с залом, которую он и заказал для плотного ужина. Ну, и ещё у Севки всегда собиралась очень приличная публика.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});