Бассейн с крокодилами - Дарья Донцова

На нежные женские души подобное поведение действовало чрезвычайно эффективно, и Полянский добивался, чего хотел, в один момент.

Я распахнула шкаф и присвистнула. Чего тут только не было! Несколько париков, коробки с гримом, накладные усы и бороды, связки отмычек, резиновые перчатки, коробочка с тальком… Если документы существуют, то они здесь!

Первый ящик письменного стола был заперт. Я потратила почти целый час, взламывая неподатливый замок. Сначала честно пыталась открыть его отмычками, но я плохо владею «гитарой», поэтому притащила с кухни нож с широким лезвием и принялась расковыривать сверхтвердую, как назло, деревяшку. Наконец раздался треск, и перед глазами предстал… пустой ящик. От злости я выкрикнула:

– Еж твою налево!

Ну вот, набралась от Семена Андреевича дурацких выражений. Значит, документов нет и здесь! Я провела целый день в бесплодных поисках и когтерезку не купила. Очень захотелось курить, и я пошла на кухню. Марков тщательно следил за своим здоровьем, пепельниц в доме не держал, но на подоконнике стояла какая-то пустая баночка. Я отодвинула тюль и увидела в самом углу за занавеской плоский серый кейс. Вот оно! Леночка говорила, что Игорь носил документы в кейсе.

Трясущимися от возбуждения руками я схватила найденное и тут же удостоверилась, что «дипломат» заперт, причем на цифровой замок. Время подбиралось к десяти вечера. Ничего, прихвачу с собой и дома распотрошу находку.

Но разве у нас дома можно заняться чем-нибудь тихо и спокойно? Одиннадцать часов, ночь почти, а никто не собирается спать. Маня и Кеша ругались так, что их возбужденные голоса были слышны на улице.

– Это не малахитовый цвет! – вопила дочь.

– Именно малахитовый, – настаивал сын.

– Не спорь со мной, – продолжала злиться девочка. – Кто в художественную школу ходит? Просто колер взбесившейся жабы!

– С ума сойти! – зашипел Кешка. Машка таки сумела вывести брата из себя. – Жаба грязно-серая.

– Три ха-ха, – замогильным голосом произнесла Маруся. – Ты что, лягушек не видел?

– Жаба и лягушка – разные животные!

– Прекратите! – вмешалась Ольга.

– А по-моему, потрясающий цвет, – поддакнула Нюся. – У Аркашеньки просто изумительный вкус.

– Что случилось? – поинтересовалась я, заглянув в гостиную.

С комнатой происходило что-то ужасное. Чем дольше шел ремонт, тем гаже она выглядела. Семен Андреевич оказался слишком обстоятельным и неторопливым. Скоро три недели как он «улучшает» комнату, но пока добился прямо противоположного эффекта. Потолок мастер мучил, как маньяк жертву. В результате на нем были видны разводы и подтеки.

– Грибок в плите завелся, – безапелляционно заявил Семен Андреевич, когда ему указали на подозрительные сероватые разводы. – Строители плиту влажную положили, вот и результат.

Потом наступил черед стен. Уж не знаю, каким образом работнички добились такого результата, но все они были чуть разного цвета. Причем сочетание этого «чуть» способно довести впечатлительного человека до обморока. Кстати, Жора в этом совершенно не виноват, он целыми днями торчал на кухне, где у Катерины, как назло, испортились все электроприборы. Поэтому парень без устали прокручивая мясо, месил тесто и взбивал белки. Не далее как сегодня утром «перегорела» кофемолка…

– Кеша купил новую плитку для камина, – принялась ябедничать Маша. – Смотри, ужасно, не правда ли?

Честно говоря, Маня права. Если цвет стен колебался от светло-салатового до изумрудно-зеленого, то кафелинки походили на солдатскую гимнастерку, причем не новую, а сильно поношенную, выгоревшую и явно нечистую. Но мне казалось, что при таких стенах цвет облицовочного материала уже не имел никакого значения.

– Сами велели брать малахитовую, – отбивался Кеша.

– Это не малахитовая, – вновь завела свое Манюня.

– Гляди, – велел брат и ткнул пальцем в бумажку, приклеенную на ящичке, – черным по белому обозначено: «кабанчик малахитовый».

– Дожить почти до старости, – фыркнула Манюня, – и обращать внимание на таблички и вывески!..

– Ты, может, еще и газетам доверяешь? – ухмыльнулась Зайка. – Этакое трогательное отношение к печатному слову.

– А мне кажется, что цвет потрясающий, – неожиданно громко заявила Нюся. – И вообще, в доме мужчина хозяин, как он сказал, так и должно быть. Хватит спорить, чудесный кабанчик!

– Может, нам паранджу надеть? – ехидно спросила Ольга. – Кеша купил истинную жуть. Придется самой поехать.

– Ну и езжай себе куда хочешь! – внезапно заорал сын.

Его всегда бледное лицо неожиданно покрылось болезненными красными пятнами.

– В этом доме, – вопил Кеша, – меня совершенно не уважают, в грош не ставят!

Он выскочил в коридор, изо всех сил хлопнув дверью.

– Кешик, не волнуйся так! – взвыла Нюся и стремглав кинулась за ним.

Мы остались сидеть с открытыми ртами. Аркашка никогда не кричит, а когда злится, то, наоборот, начинает говорить придушенным голосом. Такой вопль из его груди на моей памяти вырвался впервые.

– Тебе не кажется, – пробормотала Зайка, – что эта пронырливая девица и впрямь решила, что она госпожа Воронцова?

– Не обращай внимания, – попыталась я урезонить Ольгу.

– Ах, так! – возмутилась невестка. – Конечно, сыночка защищаешь. Между прочим, я могу уехать! Если я тебя не устраиваю, получишь Нюсю в родственницы!

И она выскочила за дверь, так шарахнув ею, что в окнах задребезжали стекла.

– Эх, молодежь, – вздохнул Семен Андреевич, – из-за чего переругались! Тьфу!

– Действительно, – пробормотала пристыженная Маня, – нехорошо вышло. Пойду прощения просить…

Я отправилась в спальню. Нет, надо как можно скорей отправлять Нюсю домой. Вот только разберусь с Фоминой!

Вскрыть тоненький кейс оказалось невозможно. Я провозилась неимоверно долго и в конце концов признала свое поражение. Ну не знаю, как поступить! В доме стояла тишина. Наконец-то все угомонились, не кричат, не ругаются… А мне, как назло, страшно хочется есть. Стараясь не шуметь, я спустилась в кухню и обнаружила там мирно пьющих чай Жору и Катю.

– Не спится, – покраснела кухарка.

– Мне тоже, – призналась я и спросила: – У нас есть инструменты? Ну там стамески, долото, молоток…

– А как же, – успокоил Жора, – целый арсенал, только зачем вам?

– Закрыла портфель с документами и забыла, какой код поставила, хочу сломать замок…

– Давайте погляжу, – предложил парень.

В спальне он повертел «дипломат».

– Хорошая вещица, жаль портить. Есть карточка?

– Что? – не поняла я.

– Ну, кредитка или телефонная?

Я протянула пластиковый прямоугольник «Лионский кредит». Жора всунул твердый плоский кусочек в узенькую щелку возле замка, как-то быстро дернул рукой. Раздался тихий щелчок.

– Прошу, – ухмыльнулся Жора, – вход открыт.

– Ловко, – пробормотала я, разглядывая то, чего раньше не замечала: следы от плохо сведенной татуировки на его безымянном пальце.

Вероятнее всего, там был наколот перстень, подтверждавший ходку в зону. Жора перехватил мой взгляд и моментально сообщил:

– По глупости было, в малолетке сидел. Вы не волнуйтесь, это мы с пацанами спьяну в будку сапожника влезли. И не украли ничего толком – гуталин да тряпки. Только у родителей моих еще пятеро по лавкам сидели, вот и запихнули меня в спец. ПТУ, чтоб избавиться. А перстенек я из дури наколол, выпендриться хотел. Я с тех пор ни-ни, веду абсолютно трезвый и честный образ жизни. Насмотрелся в спецухе на тюремные порядки, на всю жизнь урок.

Однако навыков взлома не потерял! Господи, надеюсь, что Семен Андреевич не серийный убийца.

Выпроводив помощника за дверь, я заперлась на задвижку и подняла крышку. Внутри лежала всего-то лишь одна-одинешенька беленькая папочка. Самая обычная, с тряпочными завязками и надписью «Дело». Несколько листочков были исписаны мелким убористым почерком. Тут же нашелся список из двадцати фамилий. Против каждой адрес и телефон. Возле имен крестики – восемь черных, остальные красные. Сверху на одном листочке стояло: «Отчет». Я принялась читать аккуратные, написанные прямо-таки каллиграфическим почерком строчки.

Когда наконец я сумела оторваться от захватывающего материала, голова у меня гудела, как пивной котел. Мысли переплелись в тугой клубок. И я без конца повторяла про себя: «Какая я идиотка! Так фатально ошибиться!»

Глава 18

Ошибка произошла в самом начале моих поисков. Покойная Леночка, секретарша Маркова, сказала, что Игорь по просьбе Надежды Фоминой занимался делом Константина Яковлевича Точилина. А на самом деле его нанял Точилин для слежки за Фоминой. То ли Леночка недопоняла, то ли Игорь специально дезинформировал девушку. Свекор хотел знать всю подноготную своей невестки. Скорее всего он заподозрил женщину в неблаговидных поступках. Игорь блестяще справился с задачей.