Укротители Быка - Варвара Мадоши

Порою Вия отчасти вспоминала себя, и тогда она понимала с мучительной остротой, что ей каким-то образом нужно остановить этот сводящий с ума бег, что впереди кое-что похуже просто скрытой в белом тумане пропасти, но она не могла произнести ни слова, как это часто бывает во сне.

Вия проснулась с бьющимся сердцем, и без всякого удивления услышала всхлипы и метания Ванессы.

«Интересно, — подумала шаманка, — это ее сон проник в мой, или наоборот?»

Она поднялась с кровати, обняла девочку (она спала на отдельной кроватке в ногах у Вии), разбудила, начала гладить спутанные светлые волосы.

— Они мееертвые… — рыдала Ванесса, вцепившись в Виины плечи. — Они меертвые, а бегут… там так страшно…

— Ну, ну, — приговаривала Вия, сама удивляясь глубине своего сострадания и нежности. — Успокойся, хорошая моя, золотко мое. Все уже кончилось, все уже кончилось, все уже прошло…

— Не-ет… — Несс по-прежнему сотрясалась от рыданий, крупно и неприятно. — Не кончилось! Ты не понимаешь… Они… они мееертвые, но не меертвые! Они одежду свою ищут…

— Одежду? — переспросила Вия.

— Ага! Кольчуги… и мечи… а болото — оно чавкает, и, и…

Ванесса задохнулась, а Вия снова принялась ее успокаивать.

Типичный сон о прошлом, без всякого сомнения. Если оно так, то, Вия знала по опыту, уже завтра Ванесса будет вспоминать его относительно спокойно. Очевидно, с проблеском солнца кошмары утрачивали для нее ту крайнюю степень реальности, какой наделяет их детское воображение.

— Все хорошо, милая, — приговаривала Вия. — Они больше сегодня не придут.

По ее словам гехерте-геест уже распахивал серые крылья, готовый защищать человеческого детеныша от любого зла.

— Мамочка… — всхлипнула Несс. — Ма-ам…

— Все хорошо, — ответила Вия. — Ты как, спать еще будешь? Или вставать уже? Утро скоро.

Несс что-то промычала неразборчиво и спрятала лицо поглубже в складках одежды у Вии на груди.

— Не «уууу», а спать будешь? Или есть будешь? Или молока тебе? — выспрашивала Вия дотошно, сама удивляясь, сколько радости доставило ей это неожиданное доверие ребенка.

Несс ничего не отвечала.

«Но ведь я никак не могу быть ей матерью… никак…»

И тут же Вия подумала о Ядвиге Гаеве. Какого это, в самом деле — считать, что твой сын тебя предал? И хуже того, что он стал самым распоследним мерзавцем, отказавшимся от своего рода до такой степени, что и на улице не признает при случае…

Баюкая Ванессу, Вия только начала понимать, насколько тяжело.

* * *

По совпадению, посланец от госпожи Ядвиги Гаевой прибыл на следующий день как раз тогда, когда Вия пыталась подробнее расспросить Ванессу о ее сне. Без особенного успеха, правда, однако шаманка честно пыталась выполнить просьбу Райна: записывать, с как можно большим количеством подробностей, все сны Ванессы — безразлично, хорошие или плохие, похожие на пророчества, или нет.

— Дорогая моя, это было далеко отсюда? — спросила терпеливо Вия.

— Далеко, — ответила Ванесса, разглядывая в руках статуэтку воина с мечом. Старый магистр не сердился, когда брали его вещи, чем девчонка от души и пользовалась — кажется, не было такой статуэтки, которую бы она не покрутила в руках и такой картины, которую чуть бы не обнюхала.

Вия терпеливо черкнула ответ Ванессы на листочек: процедура опроса девочки у нее уже успела сложиться.

— Далеко — по времени или по месту?

Ванесса нахмурилась, почесала нос.

— По времени… — сказала она.

— Эти воины… их было много?

— Да, очень.

— Сколько много? Больше, чем стражников нас сопровождает?

— Да, гораздо больше.

Пожалуй, точнее у четырехлетней девочки, которая не умеет считать, не выведаешь.

— Можешь описать, как они были одеты?

— Ой, такие… латы.

— Железные, цельные? Нагрудники? Литые, как у сэра Локка?

— Нет, не как у сэра Локка… Такие… кольчуги, вот. И нагрудники. Мечи очень красивые…

— Красивые — с камнями? С узором?

— Не-а, — тут лицо Ванессы потеряло выражение скуки и она произнесла с удовольствием. — Колдовские мечи. Страшные!

— По ним было видно, что они колдовские?

— Ага. Они это… колдовским огнем светились. Как ты светишься, когда меня спать уговариваешь.

То, что она светится во сне, стало для Вии откровением. Впрочем, если подумать, ничего удивительного в этом не было.

Разговор тянулся и тянулся. Ванессе то было интересно, то она начинала зверски скучать. Вия тогда старалась не затягивать, говорила о чем-нибудь другом. Подробности сна все яснее и яснее становились перед глазами. Под конец Ванесса разошлась и даже описала большие деревья — какие, по мнению Вии, не могли расти нигде на свете, кроме как за Радаганом, в ее родных краях.

Доспехи, насколько она поняла, на воинах были почти современные — впрочем, кольчуги ведь не менялись уже несколько сотен лет, только последние годы кое-кто в войске герцога стал использовать литые нагрудники и даже литые детали обмундирования. А вот гербы на груди, которые смогла рассмотреть Ванесса в своем кошмаре, казались почему-то смутно знакомыми: ну что же это может быть такое, сломанный дуб на фоне трех скал?

У Вии было восемь памятей — но ни одна из них, увы, не отличалась точностью записей счетовода. Ей казалось, что где-то она уже встречала воспоминание о таком, но точно понять, где и когда, оказалось свыше ее сил.

Главное и важное, что она узнала — это то, почему воины эти казались такими страшными. На их лицах Несс увидела печать смерти — и в то же время они не умерли. Они продолжали влачить какое-то странное подобие жизни, они гнались за кем-то в молочном тумане среди гигантских древесных стволов — по крайней мере, так Вия поняла ее слова.

—..И у них отрубленные головы были на пиках, — сказала Ванесса.

— Человеческие? — уточнила Вия.

— Не-а… Кошачьи… как у такой большой кошки, только с кисточками на ушах, пояснила Ванесса. — Ма-ам… мне скучно. Я есть хочу!

— Сейчас пойдем есть, — машинально ответила Вия, пораженная до глубины души, что Ванесса вновь назвала ее мамой. Она-то думала, что вчера ей это показалось. Но нет.

Правда, девочка никак не пояснила свой выбор и вообще отнеслась к своему обращению как к должному.

Тут-то, когда Вия собралась уже звать слугу с обедом (Вия и Ванесса завтракали и обедали вдвоем, иногда в обществе Фильхе, а на ужин их приглашал к себе хозяин, который поздно вставал), в дверь постучались, и запыхавшаяся кухонная девчонка сказала, что мальчишка принес записку для госпожи, и не прикажет ли госпожа дать ему что-нибудь?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});