Бегство охотника - Джордж Р. Р. Мартин

— Это можно определить?

— Возможно, — кивнул Рамон. — Надо посмотреть. Только сначала надо что-нибудь сделать с моей левой ногой. И у тебя вид тоже дерьмовый.

— Ты определишь число использованных зарядов, — сказал Маннек. Голос его сделался напряженнее и звонче. Рамон решил, что это приходят в себя высокочастотные рецепторы в его ушах. — Ты сделаешь это немедленно.

— Идет, — буркнул Рамон. — Мне надо подойти и осмотреть воронку. Думаешь, эта гребаная штуковина вытянется настолько?

Мгновение инопланетянин оставался неподвижным, потом медленно двинулся через обломки летающего ящика к темневшему на земле шраму. Шагал он опасливо, как-то болезненно. До Рамона доносилось его сипящее дыхание. Его явно сильно ранило.

Воронка была широкая, но неглубокая. Рамон осмотрел край гранитной глыбы, затронутый взрывом. Если бы заряд закладывали так, чтобы энергия взрыва направлялась под камень, кумулятивная струя повредила бы плиту гораздо сильнее. Нет, другой Рамон нацелил струю вверх, в направлении того, кто привел заряд в действие. От ветки-флага осталось не больше пригоршни щепочек, годившихся разве что на зубочистки, да и те пришлось бы собирать по всей поляне. На мгновение Рамону представился хлопыш, донельзя удивленный столкновением с деревяшкой, но ему удалось подавить рвущийся наружу смешок.

Окажись повреждения камня сильнее, он бы лучше представил себе, как именно тот, другой Рамон устроил спусковое устройство. Вряд ли взрыватель сработал от прикосновения к палке: трепетавшая на ветру тряпка могла привести его в действие преждевременно. Впрочем, у него в голове возникло сразу три способа проделать это без особого труда и с одинаковой эффективностью.

Впрочем, конкретный способ значил не так и много. Гораздо важнее было то, что энергия взрыва направлялась вверх. Он обошел воронку по периметру, прихрамывая, потому что порез на ноге давал о себе знать. След на земле оказался не круглым, а скорее треугольным. Теперь он почти ясно видел, как тот, другой Рамон все проделал. Относительно неподвижный камень удерживал палку на месте, но стоило кому-то выдернуть палку из земли или хотя бы сорвать с нее тряпку, и заряд сработал. Его двойник не знал, с какого направления будут подходить его преследователи, поэтому расположил заряды так, чтобы радиус поражения вышел максимальным. Он сделал ставку на одну-единственную попытку — и в общем-то не прогадал.

Рамон пригнулся и еще раз провел пальцами по грязи — скорее из простого удовольствия коснуться свежей земли, нежели ради информации. От земли исходил сильный запах взрывчатки. Он попытался представить себе, что ощущал его двойник, расставляя эту западню. Радостное возбуждение или болезненное напряжение нервов? Или и то, и другое? Возясь с зарядами и взрывателями, прилаживая импровизированное спусковое устройство — и все с искалеченной правой рукой… И ведь получилось! Юйнеа подорвана, Маннек серьезно ранен. Что ж, счет по очкам сравнялся: удар за удар, летающий ящик за фургон. У Рамона даже сложилось граничащее с дурным предчувствием ощущение, что его прячущийся в деревьях двойник может и победить.

— Эй, чудище! — окликнул он. Стоявший у дальнего края воронки Маннек не двинулся с места. Его неподвижность, казавшаяся прежде зловещей, теперь представлялась Рамону всего лишь проявлением слабости, не более того. Хромая, Рамон подошел к нему. — Ты не умер? Ты меня слышишь?

— Я тебя слышу, — произнес Маннек.

— Я совершенно уверен, он израсходовал все три заряда. Ничего такого больше не повторится.

Маннек не ответил. Рамон сплюнул и почесался. Инопланетянин вздрогнул и опустил голову. Перья свисали с затылка бессильными побегами.

— Я не смог осуществить свой таткройд, — произнес инопланетянин. — Я поврежден. Мы вернемся к остальным и обсудим ситуацию.

— Но мы не можем так поступить! — вскинулся Рамон, живо представив себе жуткое убежище инопланетян в недрах горы. Он не мог — не мог, и все тут! — вернуться в эту пугающую черноту, чтобы провести там остаток жизни; погоня просто обязана была продолжаться, иначе у него не оставалось надежды на то, чтобы избавиться от этой торчащей из шеи штуковины. — Он наверняка где-то близко. У него ничего не осталось. Чем он может нам угрожать? Ножом и парой грязных штанов?

— Я ослаб, — сказал Маннек.

— Так и он тоже! Вы же ему палец на хрен отстрелили! Рана уже несколько дней как нагноилась! Он несколько дней в бегах. Он вот-вот лишится сил!

Маннек промолчал. Рамон продолжал попытки расшевелить его: разозлить, пробудить мстительность или верность долгу — что угодно, только бы это передалось тому по израненному сахаилу. Они не могли повернуть назад.

— Или твой гребаный таткройд заключается в том, чтобы поднять ручки и бежать к твоей гребаной мамочке, чтобы она утерла тебе нюни? Как последний трус? Так, да? Этот чувак до сих пор там, направляется к Прыжку Скрипача. Только мы знаем, куда он направляется. Мы еще можем догнать его. Если мы вернемся сейчас, это займет несколько дней. И тогда ему уже никак не помешаешь рассказать всем о вас!

Маннек снова не ответил, так что Рамон попробовал еще раз:

— Кстати, эта ловушка. Он снарядил ее совсем недавно. Иначе она сработала бы уже от какой-нибудь случайности. Нет, он где-то рядом. Возможно, даже схоронился где-то здесь и смотрел, как она сработает. А даже если и чуть дальше, если он наблюдал откуда-нибудь с дерева, все равно это совсем близко. Ты еще можешь догнать его.

Голова Маннека медленно поворачивалась из стороны в сторону, словно тот отрицательно мотал ею. Рамон вздрогнул от леденящего страха. Не может, не должно так все кончаться. Им надо следовать дальше, за вторым Рамоном. Просто необходимо. Должно же отыскаться что-нибудь — какой-то аргумент, способный заставить раненого инопланетянина продолжить погоню. Руки у Рамона дрожали, в голове роились мысли. Он с трудом сдерживал побуждение наброситься на эту тварь, пинать его, лягать, только бы он принял нужное решение. Он так и не решил, что сказать, но все же заговорил и удивился собственным словам:

— И что они о тебе подумают? Те, остальные, что сидят в горе, твои братья? Они знают, что ты здесь. Они знают, зачем ты здесь, и, ради бога, не говори мне, что они не восхищаются тобой за это. И ты хочешь с позором вернуться? Как они тогда на тебя посмотрят, а? Ладно. Хочешь знать, каково это, когда твои братья отворачиваются от тебя? Что ж, флаг тебе в руки. Пошли. Да идем же, сукин сын гребаный!

Рамон замахнулся ногой и лягнул инопланетянина туда, где у человека находилось бы колено. Удар вышел несильный, но жесткий — как если бы он лягнул дерево, обернутое слоем резины. Маннек никак не отреагировал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});