Слой Ноль - Евгений Прошкин

– Выплыва-а-а-ают расписны-ы-ые-е!..

– Ненавижу я это… – сказал Мухин.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Люда. – Делать-то что будем? Тут сидеть?

– Погоди!..

Виктор тихонько открыл дверь и, прокравшись в прихожую, достал из шкафа свой пакет. Метнувшись на кухню, он быстро схватил, что было, и шмыгнул обратно в ванную.

– Вот! – Он показал один стакан и одно яблоко.

– Давай… – обреченно ответила Люда.

Мухин подцепил крышку зубами и, спрятав ее в карман, налил грамм сто.

– На, – сказал он.

– Ты первый.

– Нет, ты.

– Я первая не буду.

– Блин… Как дети!

Виктор в два глотка осушил стакан и, осмотрев яблоко, куснул его с зеленого бока. Красный он галантно оставил для девушки.

– Нормальная? – осторожно спросила Люда.

Водка оказалась дрянь – не говоря уж о том, что она была отвратительно теплой.

– Нормальная, – сипло произнес Мухин, наливая.

Людмила с тоской заглянула в стакан и натужно выпила.

– Ну?.. – Виктор протянул ей яблоко.

– Боже… – Она глубоко вдохнула и заморгала. На глазах появились слезинки. – Боже, какое говно!..

– Закуси. А я еще налью.

– Куда разогнался-то? Не, я больше не буду.

– По чуть-чуть! – строго сказал он.

– Как я потом домой доберусь?

– Зачем тебе добираться? Нам здесь час остался.

– А она как же?..

– Отражения твоя? – осклабился Мухин. – А пусть как хочет. Тебе-то что? На.

Люда неодобрительно покачала головой, но стакан взяла. «Чуть-чуть» – это были те же сто грамм. Виктор заранее откусил от яблока и, выложив дольку на ладонь, вручил ее Людмиле. Та не побрезговала.

Вторая «сотка» пошла глаже – то ли остыла каким-то чудом, то ли восприятие изменилось.

– Перцепция… – ни к селу ни к городу изрек Мухин.

– Чиво?

Люда качнулась, и Виктор, не упустив этого момента, придержал ее за талию. Убирать руки он, естественно, не спешил. Она скользила взглядом по стенам и будто бы ничего не понимала.

– Не надо, – сказала она, по-прежнему глядя куда-то вбок.

– Скоро транс закончится.

– Вот и хорошо…

– А другого случая…

– Вот и хорошо, – упрямо повторила она.

Виктор с тоской посмотрел на ее близкую шею и покрытую тонким пушком щеку. Неожиданно для себя он взял ее за подбородок и, повернув к себе, поцеловал в губы. Люда попыталась отстраниться, но он ей не позволил.

– Мухин, ты пьян!..

– Я тебя еще поцелую, – сказал он, продолжая хмелеть. – Только не сюда.

– Фу, дурак!

Она наморщила носик и растерянно улыбнулась, и по этой улыбке Виктор вспомнил, что ей вовсе не семнадцать. Чем он эту волчицу удивить собрался? Ей же под тридцатник, она сама его чем хошь удивит…

– Мухин… не могу я с тобой. Ты же ребенок совсем…

Он обнаружил, что стаскивает с нее джинсы, проклятую модную тряпку, невероятно тесную.

– Отцепись, дурак…

Люда взялась за пояс, но вместо того чтобы натянуть джинсы обратно, спустила их до колен. Виктор развернул ее к ванне и толкнул в спину.

– Эй… ты обещал что-то другое!

– Я тебе и мороженое обещал…

Из большой комнаты грянула новая песня, и сдавленный возглас Люды слился с протяжными гласными: «…дава-айте гавари-ить друг дру-угу ка-амплиме-енты…»

– Как я тебя хотел… – задыхаясь, пробормотал Мухин. – С первой секунды… сразу захотел тебя… когда увидел… внутри все взорвалось… еще там, где тебя… ты лежала мертвая, а я хотел… даже мертвую хотел… я этого Рената на ремни порежу… твоего мудака Костю тоже… какая ты… таких больше нет… ты из сказки… лучше тебя… не бывает… никого…

Клеенчатая занавеска шуршала и брякала кольцами, под ванной громыхал тазик – взрослые этих звуков не слышали, они были слишком увлечены своим вокалом, но даже если кто-нибудь и заметил, то вряд ли сообразил, с чего это таз бьется о кафельный пол. Так долго и так энергично.

А если б они узнали…

Мухин поднял голову к потолку и стиснул зубы.

Если б эта шобла только представила… «Витенька, так нельзя…» Можно, мамуля, еще как можно!..

– Сволочь ты, Мухин, – сказала Люда, присаживаясь на стиральную машину.

Виктор взял полотенце и нежно вытер у нее со лба пот.

– Может, мне за тебя замуж выйти? – усмехнулась она. – Возьмешь меня в жены, Витя?

– Теперь просто обязан.

Она достала из пачки сигарету.

– Водка у нас еще есть?

Несмотря на духоту, они почти протрезвели. В мозгу клубилось какое-то симпатичное марево. Жизнь удалась, и большего Мухин от нее не требовал. Хотелось лишь покурить и спокойно выпить еще по пятьдесят. И Виктор уже догадывался, чего ему захочется после, – в четырнадцать лет это можно делать круглые сутки.

– Сколько осталось? – спросил он.

– Несколько минут. Не успеем…

В дверь кто-то поскребся, и Виктор, заметив, что они сидят в полной тишине, открыл воду. В дверь постучали.

– Что за хамство? – проронила Люда. – Приспичило им!

– Вот и ты в бункере так же ломишься, – мстительно покивал Мухин.

– Да?.. Но сейчас ты со мной, а там с кем?

– А там с собой…

– Тоже компания, – сказала она, отодвигая защелку

– Вы чего это тут?.. – прищурился Юрий. – Людка! Танцевать будем?

Виктор вышел из ванной и заглянул к себе в комнату – двое блаженных продолжали о чем-то спорить, третий, похабно раскидавшись на его кровати, выводил гортанью клокочущие трели. Остальные как бы отправились кого-то провожать, в действительности – прикупить водчонки и заодно проветриться перед следующим раундом. С кухни доносилось клацанье посуды и деловитая женская трескотня. Не в меру активный Юрий тоже зачем-то остался.

Виктор с Людой уселись за опустошенный стол. После спиртного аппетит воскрес, и Мухин принялся выгребать из кастрюли салат.

Юрий, помыкавшись где-то в коридоре, вновь нарисовался в дверях.

– Людка! Танцевать!

– Пош-шел ты… – сказала она вполголоса. Но так, чтоб он услышал.

– Людок!.. Не дерзи мне! Давай лучше потанцуем. Витька, музыку!

– Мужик, отвали от нее, – тяжело произнес Мухин.

– Ты… да ты… ты как… – закудахтал Юрий. – Какой я тебе мужик?! Ты как со взрослыми разговариваешь, срань колесная? Танцуем!

Спотыкаясь о стулья, он пробрался между столом и стенкой и ухватил Люду за локоть.

– Слышь, взрослый? – сказала она холодно. – Я тебе сейчас яйца вырву. И воробьям кину. Пусть смеются.

Юрий растерянно отшатнулся и заметил, что Виктор берет со стола нож.

– Шустрова! – заорал он. – Ты кого себе вырастила? Бандита какого-то вырастила!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});