Живым приказано сражаться - Богдан Сушинский

– Приготовьте оружие, господин капитан. Въезжаем в лес. Беркут бродит в этих местах. Вчера, слышал, пропало трое солдат. Вместе с подводой. Тоже, говорят, его работа.

– Езжайте спокойно, унтер-офицер, – весело посоветовал Громов. – Сегодня нападения не будет. Меня хранит мое везение.

– Становишься известным, – вполголоса сказал Казимир по-польски. Теперь он мог не опасаться за свой язык.

– Чем страшнее легенда, тем больше страха, – ответил ему Громов по-немецки. И по-украински добавил: – Я не честолюбивый, но считаю, что нужно поддерживать эту легенду. Вряд ли солдат сможет отличить польский от украинского.

Они проехали лес. Справа оставалось село, то самое, в котором Андрей расстался с Марией. Вон и дом старика. Как она там?

– Ты-то сам где воевал? – вдруг спросил раненого Казимир.

– Да здесь, недалеко, за Днестром. Командир сказал, что представил меня к Железному кресту. Собираются присвоить унтер-офицера. В госпитале меня проведал товарищ из нашей роты, он и передал.

– За что такие почести? Взяли в плен офицера? – поинтересовался Громов.

– Я в плен не беру. Это не в моих правилах. Поляков мы расстреливали сотнями. Непонятно, почему сейчас требуют: пленных, пленных… Дескать, нужна рабочая сила. Отбирают наиболее здоровых…

– Где ты был в Польше? – прервал его Казимир. – Ты что, и там успел повоевать?

– Там я был во втором эшелоне. Мы сгоняли в лагеря бывших солдат и евреев. Вылавливали и сгоняли. Офицеров сразу расстреливали. С поляками мы вообще не панькались. Наш ротный говорил, что они все подлежат истреблению. Все без исключения.

43

Громов сумел предвидеть, что именно должно последовать вслед за этим признанием, однако предвидение это озарило его слишком поздно, и поэтому упредить реакцию поляка он уже не успел. Казимир выхватил из-за голенища финку, бросился к фашисту и, вцепившись левой рукой ему в глотку, с силой ударил под сердце.

Конечно, майор погорячился: то, что он сделал сейчас, было совершеннейшей глупостью, – однако обсуждать или осуждать его поступок было уже бессмысленно. Прислушались. Мотор работал, как и прежде. В кабине пока не всполошились. Тем не менее эту приятную поездку пора было прерывать. Лейтенант подхватил автомат убитого и выглянул из машины.

– Впереди лесок, – предупредил он.

– В леске-то они как раз могут насторожиться.

– Плевать. Постучишь в кабину. Я объясню, что нужно побывать в кустах. Берешь на себя шофера. Машину когда-нибудь водил?

– Приходилось.

– Божественно. Руль твой. Обоих в кузов – и в лес.

Как только въехали в рощицу, Казимир постучал. Унтер-офицер высунулся из кабины и настороженно поинтересовался, что случилось. Громов объяснил.

– Сейчас, только проскочим эти заросли. Потерпите, господин капитан, они небольшие.

И захлопнул дверцу.

Громов и Казимир переглянулись. Выпрыгивать и убегать?

– Они видели нас. И хорошо запомнили, – процедил Казимир. – А нам еще как минимум два дня предстоит побыть в этой шкуре. Не дадут. Перекроют постами все дороги.

По ту сторону леса, как только впереди открылось село, унтер-офицер сам приказал водителю остановиться возле небольшого кустарника. И сразу же вышел из кабины.

Андрей и Казимир выпрыгнули из кузова, но увидели впереди, на изгибе дороги, мотоцикл с пулеметом, две машины… и снова мотоцикл.

– Ждем, – предупредил Громов, оставаясь у заднего борта машины.

Майор молча кивнул.

Шофер снова вскочил в кабину и съехал на обочину, уступая место колонне.

Все трое сидевших на первом мотоцикле подозрительно покосились на стоявших у левого борта водителя и унтер-офицера, а пулеметчик на всякий случай повернул в их сторону пулемет.

– Что случилось? – высунулся из кабины первой машины офицер.

– Все в порядке, господин лейтенант! Проверка кустов!

Чтобы не привлекать внимание своими погонами, Громов зашел за правый борт. Колонна медленно ползла, пробуксовывая в песчаных колеях. В первой машине был какой-то груз, там сидело два охранника. Во второй машине находилось еще несколько солдат.

– Эй, герой, как дела?! – крикнул унтер-офицер, обращаясь к ефрейтору, который должен был сидеть в кузове. И, поскольку ответа не последовало, пошел к задку.

– Он дремлет, – объяснил Громов. – Пусть отсыпается перед передовой.

В это время Казимир уже был возле сидящего за рулем водителя. Громов не спешил, дал возможность низкорослому унтер-офицеру стать на подножку и заглянуть в кузов. С каждой минутой колонна удалялась все дальше, и это работало на них.

Выстрел из пистолета прогремел сразу же, как только унтер-офицер понял, что произошло, и в ужасе заорал. Он так и повис на борту. Тем временем Громов схватил лежавший у края, на скамейке, автомат ефрейтора и послал длинную очередь по кузову задней машины. Через какую-то долю секунды заговорил и автомат Казимира. В колонне поднялась паника. Опасаясь засады, водители увеличили скорость. Задний мотоцикл развернулся, но выпрыгнувшая из машины охрана, отстреливаясь, отходила вслед за колонной. Она-то и не позволяла пулеметчику вести прицельный огонь.

Громов метнулся к кустарнику, послал еще две очереди, перезарядил автомат и, крикнув Казимиру: «Отгоняй машину!», – побежал к лесу, тем самым приближаясь к колонне. Это было рискованно. Немцы могли остановить машины и развернуться в цепь. Но слишком велик был страх перед лесом и засадой. Колонна уходила все дальше, наконец скрылась за перелеском, и прикрывавшие ее мотоциклисты уже поливали пулеметным и автоматным огнем придорожные кусты. Немцы увидели, что лес небольшой, и пытались во что бы то ни стало побыстрее проскочить его.

– Казимир! – крикнул Громов. – Отходи!

Садиться в машину было опасно. Впереди село. Там слышали выстрелы и уже, наверное, объявили тревогу.

– Казимир! Ты слышишь меня?!

Предчувствуя недоброе, Громов помчался назад к машине. Казимир сидел, прислонившись спиной к переднему колесу. Весь правый бок его был окровавлен.

– Не везет мне сегодня, пся крев, – проговорил он, морщась от боли. – Пулеметчик достал. Дальше иди сам.

– Брось, сейчас мы вырвемся отсюда.

Громов стащил с сиденья убитого водителя, быстро обыскал его. Но пакет обнаружился в сумке, висевшей на задней стенке кабины. Он расстегнул китель майора, однако рубашку снимать не стал, она уже припеклась к ране. Андрей наложил бинт прямо по рубашке, потуже затянул его и только успел подхватить Казимира под мышки, как увидел, что из села, из-за крайней хаты, выбегают и сразу же разворачиваются в цепь фашисты. Их было около взвода.

– Соберись с силами, Казимир. Нужно сесть в машину.

– Это я еще смогу.

Громов усадил его на место рядом с водителем и сел за руль. Водить машину его учили еще шоферы в части отца. Потом немного практиковался в училище. Теперь их наука пригодилась.

Осмотревшись, он попробовал завести мотор, но из этого ничего не вышло. Он выскочил, покрутил ручкой. Казимир пытался что-то подсказывать ему, но машина была мертва. В очередной раз бросаясь к заводной ручке, лейтенант увидел то, чего не сумел заметить раньше: стенка мотора была прошита очередью.

– Казимир, – сел он рядом с майором. – Приехали. Пулеметчик достал и мотор.

– Возьми, – протянул тот Громову маленький швейцарский пистолетик. – На память. Ты его слишком неохотно отдавал. У меня есть еще один. Стащи меня и дай автомат. Прикрою.

Рассуждать было некогда. Он вытащил Казимира из кабины и уложил за пригорком возле дороги. Потом подал ему автомат и два запасных магазина. Кроме того, Казимир выложил возле себя пистолет, нож и лимонку.

– Последний бой за великую Польшу от моря до моря, – слабо улыбнулся он, превозмогая боль.

Громов метнулся к убитым немцам, нашел еще три рожка с патронами и положил их возле Казимира. Присел рядом, чувствуя, что у него не хватает силы оставить этого человека одного.

Немцы как раз спускались в ложбинку. Как только они окажутся на этой стороне, начнется бой. Их пули и так уже вспахивали ближайший пригорок.

– Не тяни, лейтенант, – простонал Казимир. – Глупо. Уходи. Через кустарник. Пять минут подарю. Пять минут жизни. От майора Анджея Поморского. Мое настоящее имя – Анджей. Расскажи все Янеку. Слышишь? Обязательно расскажи.

– Я знаю, это твой сын. Ну спасибо, майор Поморский, за пять минут. Спасибо, тезка. Прощай.

Пока фашисты преодолевали долину, Громов успел незамеченным добежать до кустарника, а потом, прикрываемый им, скрыться в лесу. Тем временем фашисты охватывали машину полукольцом, а на помощь им из села уже мчалась танкетка. Громов понимал, что теперь они прочешут все окрестности и что в этом лесу ему не отсидеться. А вокруг поля. Значит, нужно было поскорее оказаться в том селе, где скрывается Мария. Старик наверняка спрячет и его.

Да, нужно было спешить, но все же Громов задержался и видел, как давал свой последний бой майор Анджей Поморский. Фашистов, очевидно, сбило с толку то, что он был в немецкой форме. Возможно, он и крикнул им что-то по-немецки, потому что несколько человек смело бросилось к нему, и, только подпустив совсем близко, майор встретил их автоматными очередями. К сожалению, помочь отсюда Анджею лейтенант уже не мог – нужен был пулемет.