Все могло быть иначе - Даниэла Стил

Шон и Эрик будут ревновать и обижаться — больше ничего. Сама Кэрли вряд ли сможет сохранить бодрость духа, когда все ее существо проникнуто чувством тревоги.

Она встала, чтобы выбросить конверт в камин, но из него выпал сверток, перевязанный шелковой лентой с бантом, к которому была прикреплена этикетка. На этикетке очень мелкими печатными буквами было написано имя Кэрли так, чтобы невозможно было определить, кто сделал надпись. Она развязала ленту, и к ногам упал тонкий шелковый, ярко разукрашенный шарфик. Она похолодела, когда увидела на уголке шарфа метку фирмы-изготовителя. «Гермес».

«Это Дэвид.»

Подарок был делом его рук, а не Андреа. Разочарование тут же заглушило секунду внезапной радости. Теперь все встало на свои места. Андреа никогда не стала бы просить деньги у Дэвида на столь дорогой подарок, а таких больших своих денег у нее не было. Андреа не покупала подарок и не отправляла письмо специальной почтой, чтобы оно пришло как раз в Рождество. Все это сделал Дэвид.

Кэрли подняла шарф с пола и вместе с лентой и упаковкой положила обратно в конверт.

Наплевать на его внимание.

Наплевать на его заботу.

Но прежде всего наплевать на то, что он дает понять, будто Андреа ни на минуту не забывает ее после всего происшедшего.

Не в состоянии больше оставаться в неподвижности, Кэрли встала и подошла к окну. Теплое дыхание затуманило холодную поверхность стекла, изолировав ее от вида на улицу. Глубокая печаль нахлынула на Кэрли от осознания того, что Андреа не скучает по ней. Если бы это было не так, то она не смогла бы так долго задерживаться в Лондоне, тем более на праздники. Может быть, загвоздка в Дэвиде? Почему он так добр с Андреа? Он же обещал, что сделает все от него зависящее, чтобы девочка поскорее вернулась домой?

Сквозь бурю чувств прорезался голос разума, который чуть умерил паническое состояние Кэрли. Пытаясь успокоиться, она глубоко вздохнула. Если она хочет прожить несколько предстоящих месяцев, то должна спокойно исходить из фактического положения дел, а не тратить время и силы на представление различных ситуаций.

Кэрли услышала, как открылась входная дверь, и попыталась взять себя в руки. У нее еще куча дел, связанных с праздником. Времени для досужих размышлений будет достаточно и завтра.

— Мам? — позвал Эрик.

— Я здесь, — ответила Кэрли, пряча конверт и шарф на книжной полке за полное собрание сочинений Шекспира, где их, — она уверена, — никто не найдет. Через несколько секунд Эрик вошел в комнату, разматывая шарф, который подарила Андреа.

— Как вкусно пахнет индейкой.

— Она будет готова через пару часов.

Эрик сел на диван рядом с матерью.

— Чем ты сегодня занималась?

— Так, ничего особенного, по мелочам. Ты уже освоился с новыми лыжами?

Она откинула прядь волос со лба, затем, чувствуя нежность к сыну, обняла его за плечи.

— Папа и Шон хотят пойти кататься на лыжах на пруд. Мне не хочется идти туда.

— Очень хорошо. Я люблю, когда ты рядом.

Кэрли прижала его к себе.

— Не хочешь горячего шоколада?

Эрик прислонил голову к ее плечу.

— Нет, спасибо.

— А если я положу в него немного клюквы?

Эрик не ответил, но спустя несколько секунд спросил:

— Андреа не звонила?

Теперь Кэрли поняла причину столь раннего возвращения сына домой.

— Нет, — ответила она.

— А ты не против, если мы сами ей позвоним? — спросил Эрик с надеждой.

Не ведая того, сын подтолкнул мать к тому, чтобы отказаться от решения, которое она давно уже приняла: не звонить больше первой в Лондон.

— О, ты замечательно придумал! — воскликнула Кэрли. — Мне тоже не хочется сидеть и ждать, когда она позвонит.

Она встала и протянула руку сыну.

— Я наберу номер, и ты сможешь поговорить.

— А мы не подождем папу и Шона?

— Если они захотят поговорить с ней, то когда вернутся домой, мы снова ей позвоним.

Эрик улыбнулся.

— Спасибо, ма.

Кэрли крепко обняла его.

— Нет, Эрик, — сказала она, ласково целуя его, — это тебе спасибо.

Глава 16

Андреа с горечью смотрела на яркое розовое пятно на белой шелковой юбке от напитка, который пила. Если бы для Дэвида не было так важно, Андреа попыталась бы отговорить его идти на рождественский обед. День выдался тяжелым, тяжелее, чем она ожидала, хотя и предполагала, что он будет не из легких.

Всю ночь накануне Андреа смотрела на часы, высчитывая, который же час дома, и что они там делают… Она чуть не заплакала, когда, разбирая багаж, обнаружила свитер от Эдди Бауера, который Кэрли покупала для себя. Андреа точно помнила, что мама о свитере ей ничего не говорила. «Хорошо, что догадалась, — подумала девочка, — послать маме шелковый шарф, а то чувствовала бы себя еще более неблагодарной.» Она ждала, что мать, получив подарок, позвонит ей в Лондон.

В канун Рождества Андреа делала вид, что слушает передаваемое по радио пение хоралов Королевской Капеллой, а на самом деле она все время прислушивалась, не звонит ли телефон. В само Рождество она ожидала звонка до самого последнего момента, когда уже нельзя было больше задерживаться и нужно было ехать на праздничный обед.

Дэвид не знал, чем помочь ей. Когда он заметил, что почта тоже иногда опаздывает, девочка ничего не сказала в ответ.

Андреа окинула взглядом огромную гостиную, отыскивая Дэвида. Он разговаривал с седым мужчиной, который встречал их у входа, когда они приехали.

Когда Дэвид обещал устроить рождественский обед с друзьями, Андреа подумала, что это будет обычный праздничный обед с парой-другой соседей. Но она усомнилась в правильности своих предположений, когда увидела, как Дэвид спускается из своей комнаты по лестнице в смокинге. Такое, до приезда в Англию, Андреа видела только на свадьбах или при других особых случаях.

Она уже насчитала более тридцати человек, стоящих вокруг в ожидании обеда. Андреа не могла представить себе размеры стола, за который можно было бы усадить всех гостей, или количество индейки для того, чтобы накормить всех собравшихся.

Она решила, что пятно на юбке будет менее заметно, если сесть, выбрала огромное, с резными ручками, некрасивое кресло и опустилась на его сверхмягкие подушки. Напротив нее сидел молодой человек. До этого Дэвид представил его Андреа как Мердока Армстронга. Он разговаривал с дамой в зеленом туалете. Заметив девочку, они решили включить ее в свой разговор.

— Вы — дочка Дэвида, не так ли? — спросила дама в зеленом.

— Да, — ответила Андреа.

— Вы из Америки?

— Да.