Возвращение императора - Иар Эльтеррус

– Так вы же летели с ними договариваться, – по-змеиному прошипела она. – Утверждали, что у вас прекрасные отношения с Норисом…

– Раньше были, – тяжело вздохнул президент. – Только знаете, у нас в хозяйстве крысы завелись.

– В смысле? – не поняла Моак.

– В самом прямом. Не успел я подойти к астероиду Нориса, как тот вышел на связь, принявшись ругаться непотребными словами, затем послал меня очень далеко. А когда я попросил объяснить почему, он продемонстрировал запись нашего последнего совещания. И еще пару записей ваших с Колхайном переговоров уже без меня.

– Что?!! – вызверилась на него Моак. – Вы не лжете?!!

– Проверьте мой бортовой комп.

Он и сам не знал, как имперская СБ или, возможно, искин БК, добыли эти записи, но они действительно имелись в памяти компьютера его яхты. Впрочем, с возможностями искина еще и не то может быть.

– Так… – Моак постучала пальцами по столу, мрачно глядя перед собой.

– Это еще не все наши неприятности, – продолжил Родерик. – Мои агенты принесли кое-что на хвосте, кое-что очень интересное. Не знаю, верить или нет, но проверить мы обязаны.

– И что же? – подалась вперед она.

– Вы слышали, что в Империи появилась еще одна спецслужба, называемая просто имперской службой безопасности?

– Слышала. И что из того? Мало ли этих спецслужб! Ну создал император еще одну, что это меняет?

– Все! – заверил президент. – Это не просто спецслужба, это староимперская СБ! Та самая, которая так нагадила нашим предкам.

– Что за чушь?! – взвилась Моак. – Вы издеваетесь, что ли?!

– Лучше бы я издевался, – криво усмехнулся Родерик. – Честное слово, лучше. Дело в том, что за несколько лет до падения старой империи в СБ поняли, чего ждать, и вывели основные свои структуры и лучших профессионалов в подполье. Обосновались на Немезиде, спутнике пятой планеты системы Аралан, и за прошедшие два столетия создали шпионские сети на всех планетах Кархана, готовясь к возвращению императора. Информация не полностью достоверна, ее надо проверять, но то, что Норис имел записи наших переговоров, подтверждает ее.

– Вы правы, проверять надо… – Моак закусила губу и побледнела. – Если это правда, то у нас большие проблемы. Но мне все же неясно, какое дело фаргосцам до того, как мы собрались оборонять наши планеты. Почему они выступили против нас?

– Сейчас объясню, – в глазах президента появился насмешливый огонек и он протянул собеседнице инфокристалл. – Вот здесь записан разговор, который Норис продемонстрировал мне последним. Он произошел через пять дней после моего отбытия. Не знаю уж как пираты сумели получить его запись столь быстро, но факт остается фактом.

Моак схватила кристалл и судорожным движением вставила его в приемное гнездо компа. На экране напротив появилась она же в компании Колхайна, как обычно курящего свою сигару. Он выдохнул дым и поинтересовался:

– Что с фаргосцами?

– Родерик пока на связь не выходил.

– Не хотелось бы отдавать такие средства, – заметил госсекретарь.

– Никто и не собирается, – усмехнулась Моак. – В бою с росским флотом они потеряют практически все свои корабли. А со слабыми никто никогда не считался. Главное поманить их морковкой перед носом, и осел пойдет куда надо.

– Естественно, – хохотнул Колхайн. – Главное, чтобы Родерик не сплоховал.

– Я бы не надеялась на этого дурака, – поджала губы Моак. – Я ошиблась, поддержав его на выборах. Казался полностью управляемым, а потом начал выкобениваться. Он, видишь ли, о стране думает! Чушь какая…

– Сейчас мы с ним в одной лодке, деваться ему некуда.

Экран погас. Президент во время просмотра записи с любопытством наблюдал за сменой выражений на лице Моак. Картина, для него, по крайней мере, была захватывающей. Да что там, он сейчас испытывал непередаваемое наслаждение.

– Это что же получается, их агенты везде?.. – Моак сжала кулаки. – Учтите, извиняться я не намерена, мое мнение о вас давно известно.

– Да что я?.. – отмахнулся Родерик. – Вы нас союзников лишили! Насколько я понял, люди, предоставившие Норису эти записи, сказали, что у него есть две альтернативы. Или Фаргос оставят в покое, или, после падения наших планет, им займутся вплотную. И спросили, стоит ли проливать кровь за тех, кто не держит слова. Нориса то, что его сочли лохом, очень оскорбило, и он пошел дальше – предложил выступить на стороне Империи. Сами понимаете, что ларатцы охотно приняли его предложение.

– А кто бы не принял?.. – вздохнула она, досадуя про себя на то, что была слишком откровенна с Колхайном. Но кто мог предположить, что их конфиденциальный разговор пишется кем-то неизвестным? Возможно, той же староимперской СБ, если она действительно существует.

– В общем, мои переговоры с Норисом в памяти бортового компа, как я уже говорил, – со вздохом сказал президент. – Нужно отдать приказ аналитикам, пусть проанализируют каждый жест и каждое слово, может, смогут понять то, что я упустил.

– Я прикажу, – кивнула Моак. – Не пойму только, почему Норис отпустил вас живым. А он именно отпустил, другого вывода я сделать не могу.

– Согласен, – подтвердил Родерик. – Я, прячась на астероиде, долго думал об этом. Возможно, он решил, что я ни причем. Возможно, пожелал, чтобы я добрался до вас и сообщил все это. У него мстительная натура, обид он никогда и никому не прощал. Но и добро тоже помнит. Мне он был немало чем обязан, вполне может быть, это сыграло свою роль. С нашей точки зрения, глава клана Теней – очень странный человек. Безжалостность в нем соседствует с сентиментальностью.

– Гремучая смесь, – поморщилась глава концерна.

– Меня сейчас другое беспокоит. Что нам делать в свете нового расклада сил?

– В первую очередь, выяснить, каким образом в руках Нориса могли оказаться такие записи. Поэтому поднимайте на ноги все спецслужбы страны, господин президент.

– Пожалуй, да, – согласился он. – Сегодня же. В таком случае прощаюсь, у нас обоих много дел. Кстати, а где Колхайн с Харди?

– Кажется, на Торвене, – пожала плечами Моак. – Точно не знаю.

– Всего доброго, – президент встал, ничуть ей не поверив, все она знает.

С этими словами он покинул кабинет главы концерна. А она, оставшись наедине с собой, принялась грязно ругаться. Такого провала у Синтии Моак еще не бывало. И кто в этом виноват необходимо выяснить. Себя виноватой она никогда не чувствовала, за любой ее промах всегда отвечали другие.

* * *

Начальник полицейского участка, майор Ронхит, в который раз пересматривал записи бортового компьютера кара, возле которого обнаружили четверых патрульных в бессознательном виде. Попытки врачей привести их во вменяемое состояние успеха пока не принесли. Поэтому майор и приказал переслать ему записи за последние полчаса. И сейчас пребывал в полном недоумении. На этих идиотов напали мисс Моак, госсекретарь и два министра?! Да что за чушь?! Если бы полицейские увидели таких людей на улице, то никогда бы не рискнули даже приблизиться к ним, тем более, что подобные дамы и господа без охраны не ходят. Что-то здесь не то и сильно не то. Очень похоже, что записи кто-то подменил. А раз так, это уже не его компетенция.

Немного подумав, майор скривился и набрал номер агентства национальной безопасности, досадуя, что снова придется общаться с лощеными паскудами – терпеть не мог этих самоуверенных снобов, ни во что не ставящих честных служак. Но делать нечего. На экране появился одетый в прекрасный дорогой костюм мужчина лет тридцати и поинтересовался, в чем дело, предложив перед звонком посмотреть на часы. На что полицейский раздраженно сообщил обстоятельства происшедшего и переслал аэнбешнику запись случившегося возле полицейского кара. Тот просмотрел, глаза его полезли на лоб, после чего он на удивление вежливо для представителя своей конторы поблагодарил и отключился.

В главном линдхольмском офисе АНБ, невзирая на ночное время, воцарилась суматоха. Срочно вызывались эксперты и лучшие агенты – каждому было ясно, что запись фальшива. Однако первичная экспертиза этой фальшивки дала понять, что работал профессионал высочайшего уровня, а таковых в Линдхольме было всего пять человек. На всякий случай проверили всех, хотя почерк работы и не совпадал с их почерками. Отсюда следовало, что в городе появился кто-то еще. А в свете информации, пришедшей по секретным каналам, это могло означать прибытие группы профессиональных агентов, возможно, даже чужих. Вполне возможно, что это операция какой-то из родственных структур, но посадить в лужу коллег тоже будет неплохо. Поэтому Линдхольм начали прочесывать частой гребенкой.