Смертельная карта - Марина Серова

рту еще долго стоял противный привкус жженой резины… Никогда не стану больше курить, как только людям это нравится? Теперь я не могу ходить с Катькой в курилку – меня начинает тошнить от одного запаха ее сигарет. Все время прошу ее, чтобы она возвращалась поскорее в палату, или, если мне совсем тревожно, иду за стол, сажусь перед телевизором. Катька надо мной смеется, говорит, что убить пациента тут невозможно – постоянно везде толпятся больные, в столовую мы поодиночке не ходим, к врачу нас не вызывают. По утрам в палату приходят только Андрей Сергеевич и Вероника Ивановна, спрашивают, как наше самочувствие. У Катьки лечащий врач – Вероника, она мне нравится. Но Катьку постоянно ругают, говорят, что она не только вес не набрала, но еще и скинула его. Катька отпирается, но когда они уходят, то едва не прыгает от радости. Хотя потом ей приходится несладко – за завтраком дежурит старшая медсестра Вера Ивановна, она садится за наш столик и следит, чтобы Катька ела кашу и хлеб с маслом. Обычно Катька скидывает мне свою порцию, а мне без разницы – если я даже не доедаю что-то, ко мне не цепляются. Но если Вера Ивановна в столовой, Катька ничего сделать не может. Мне ее жалко, но она сама виновата – могла бы для приличия и поесть, все равно потом пойдет пресс качать. Вера Ивановна берет в руки ложку, зачерпывает кашу и сует Катьке в рот. Та сжимает зубы, чтобы медсестра не смогла в нее запихнуть еду, но Вера Ивановна настойчивая. Она запихивает кашу в Катьку, девчонка бьется в истерике. Как-то старшая медсестра довела ее так, что Катька рыдала, не успокаиваясь, часа полтора. Но ее проблемы все равно кажутся мне детскими и смешными. В конце концов, она же не умрет, если съест эту чертову кашу! А вот я боюсь, что меня пустят на «мясо». Даже психологу не могу об этом сказать… Только Катьке говорю. Прошу ее, чтоб она придумала, как достать мой телефон… Я согласна на что угодно – пускай сваливает мне в тарелку еду, я согласна на все, только бы помогла. Я очень хочу увидеться с Жанной.

25 июня.

Я готова расцеловать Катьку, она – просто сокровище! Оказывается, она гений не только по части уклонения от еды, чего только стоит ее изобретение с пакетом в кармане куртки, куда можно запихнуть рыбу, чтобы выбросить ее в унитаз. Катька просто виртуоз – она как-то засунула в карман куртки сливочный сырок, которым ее пытались накормить, и я не заметила, хоть и сидела с ней рядом. Но самое главное, она вчера вечером сперла ключи у медсестры, когда та раздавала таблетки. Это она придумала гениальный план. Я отказывалась пить таблетки, и Нина Алексеевна отвлеклась на мою истерику. Ключи от сейфа лежали на столе, пока никто не видел, Катька их взяла и открыла сейф в кабинете. Я сказала ей, как выглядит мой телефон и его модель, она вытащила два мобильника, свой тоже. А потом положила ключи на стол.

Правда, как вернуть мобильники, мы не придумали. Но я успела написать сообщение Жанне, хотя зарядка телефона была почти на нуле. Катька тоже кому-то писала что-то, а я вот не знаю, получила ли Жанна мое сообщение. Но я очень сильно просила ее спасти меня…

Сегодня утром у нас конфисковали телефоны. Мы их спрятали под матрасом, чтобы никто не увидел, на завтрак тащить их опасно, карманы проверяют. Но когда вернулись, телефонов не было. Странно – нас не стали допрашивать, как мы сперли мобильные, но их точно забрали. Хоть бы Жанна получила мое сообщение… Пока Андрей Сергеевич до меня не добрался…»

На этом дневник заканчивался. Что произошло с Юлей дальше и каким образом Жанне удалось ее вытащить из лечебницы, оставалось тайной. Катя говорила, что за Юлей приехала ее сестра, но проблема в том, что Авдееву не могли отпустить вместе с Жанной, у Ивлиевой ведь совершенно другая фамилия! Однако каким-то образом Юлю выпустили, и Андрей Сергеевич Веронский до нее не добрался. По крайней мере, тогда.

Глава 8

Прочитав дневниковые записи Юли, я некоторое время обдумывала то, что узнала. Получается, девушка боялась Веронского, своего лечащего врача-психиатра. Она считала, что он – убийца, которому требуется постоянное переливание крови. Его жертвами становятся пациенты, которые не нужны родственникам, их можно беспрепятственно убить. Юля не знала, как Веронский это делает, но я могла предположить, что он прописывает пациентам таблетки, в которых может содержаться яд. Не знаю, окажется ли кровь отравленного человека пригодной для переливания, я в этом не специалист, но это всего-навсего одна из версий. Андрей Сергеевич мог придумать какой-то другой способ убийства, необязательно ведь пользоваться ядом.

Я вытащила свой сотовый телефон и открыла базу данных. Пользоваться мобильной версией было не так удобно, как той, что установлена на моем компьютере, но в «походных» условиях сгодится и такой вариант. База грузилась очень медленно, я терпеливо ждала, когда можно будет ввести запрос. Надеюсь, у Веронского не фальшивый паспорт, иначе информацию о нем я точно не найду…

Наконец база данных загрузилась. Я набрала на клавиатуре телефона имя и фамилию психиатра, снова стала ждать, когда прогрузится результат поисков. К счастью, мне повезло, Веронский был зарегистрирован в базе данных. Я прочла информацию о нем.

Андрей Сергеевич родился в Тарасове, после школы поступил в медицинский колледж, после него – в медицинский университет на специальность «лечебное дело», затем прошел программу переподготовки на психиатра. Всю жизнь работал в психиатрической больнице, женат, детей нет. Супруге Андрея Сергеевича Анне тридцать семь лет, она моложе мужа на десять лет. Сведений о болезни Веронского я не нашла, на учете в онкологическом диспансере не состоял. Тогда зачем Андрею Сергеевичу нужна кровь, если он совершенно здоров? Хоть Юля и писала в своем дневнике, что врач напоминает ей смертельно больного человека, я заметила только то, что Веронский выглядит усталым и изможденным. Но вымотаться можно и на работе, необязательно болеть раком, чтобы плохо выглядеть! Шутка ли, столько лет работать в психушке, да тут любой станет похожим на вурдалака!

И все же Веронского надо проверить. Допустим, Юля, в силу своего психического заболевания, чересчур сгустила краски. Депрессия, тревожность, панические атаки сделали свое дело, плюс девушку пичкали таблетками, названия которых она не знает. В таком состоянии что угодно может померещиться! Но при этом Авдееву убили, ей перерезали горло. И преступник какое-то время удерживал труп при себе, мешок, в котором нашли тело девушки, был не испачкан кровью! А если эту кровь как-то использовали? Нет, не годится. Переливание осуществляется введением иглы в вену, кровью наполняют специальный мешочек нужной вместимости.