Найти и уничтожить - Александр Тамоников

Вот пляж, участок реки, огороженный плавучей лентой, ограничивающий свободу купающихся детей.

Как все это знакомо! В детстве Жора не раз отдыхал в пионерских лагерях. Не здесь, в других местах, но все они были похожи.

* * *

Вдоль старицы также пролегала дорога. Та ли это грунтовка, что проходит вдоль забора, или другая? И куда она ведет?

Буров спустился к реке, искупался, освежился.

В лагерь поднимался лесом. Да, места здесь были красивы и, несмотря на близость достаточно большого поселка с железнодорожной станцией и лагеря отдыха, глухи. Деревья – в основном сосны. Тополя только в Садовом, грунт песчаный. Яму тут вырыть можно быстро.

Но почему он думает об этом? И опять на свой вопрос ответить Монстр не смог! Молчал и зверь, заставляющий его исследовать местность, ничего не объясняя. И мужчина следовал внутреннему приказу. Он тщательно осмотрел окрестности, не заметив одного, главного! А именно, что за ним внимательно и давно, с момента появления в лагере, следит морщинистый человек, одетый в лохмотья бомжа.

Его Монстр не заметил. А тот продолжал следить за Георгием, начав наблюдение от лазарета, где впервые увидел чужака в окне санчасти из своего картонно-травяного укрытия в осоке, на самом краю заросшего оврага.

Но о том, что находятся под контролем, ни Буров, ни зверь, живущий в нем, не догадывались.

Между тем Георгий, обойдя окрестности лагеря, направился к поселку, в слабой надежде встретить там Валю. Проводить ее, если получится, до лагеря и тем самым завести более тесное, хотя ни к чему пока не обязывающее знакомство.

Остальное, в этом он был уверен, непременно придет позже, и он найдет путь к ее телу.

Но девушку он так и не встретил.

Может, у нее тут родственники жили, и Валя зависла у них, тогда искать ее не было смысла, а может, пока он плескался в реке, красавица, сделав свои дела, вернулась в лагерь. Все могло быть. Он прошел к железнодорожной станции, аккуратно переписал расписание пригородных поездов. Если бы Георгия спросили, для чего ему это, он ответить также не смог бы. Переписал, и все! На всякий случай! От станции он вернулся в лагерь.

Лазарет был открыт. А в приемном покое сидела за своим столиком Валя!

Да, она успела вернуться до того, как ее отправился искать в поселок Буров.

Георгий присел напротив стола на кушетку, медсестра что-то писала. Он спросил:

– Евгений еще не возвращался?

– Нет еще! – сухо, как показалось Георгию, ответила девушка. – Если вы проголодались, я могу устроить вам обед.

– Нет, спасибо, я сыт этим воздухом, этой замечательной природой и... присутствием рядом такой необыкновенно красивой дамы. От всего этого у меня просто кружится голова.

Валя продолжала оставаться невозмутимой:

– Хотите прилечь? Можете занять комнату фельдшера и отдохнуть. Головокружение и пройдет!

– Но, к сожалению, не пройдут причины, особенно последняя из них, что вызвали это состояние.

– Что ж поделать, – без всяких эмоций ответила девушка.

Она разговаривала рассеянно, особо не вникая в то, что тот неприкрыто делал ей комплементы. Поэтому, наверное, и еще от зноя, который палил сегодня, она невольно раздвинула под столом ноги. И эти открытые, стройные ноги и обнажившиеся белые кружевные трусики, что невольно увидел Георгий, ударили ему в голову страстным желанием наброситься прямо здесь на эту красотку. Но он не мог сделать этого, как был не в силах и наблюдать в таком виде Валю.

Часто задышав, мужчина вышел на улицу.

Дрожащими руками еле прикурил сигарету, которая запрыгала в его губах. Что медсестра сделала с ним! Он теперь просто не мог не заиметь ее! Как не мог и находиться рядом! Только по одному его взгляду она поняла бы его истинные намерения, далекие от обычного знакомства и товарищеских отношений, которые поддерживал с медсестрой идиот Полонин. Тем более он не мог и сделать ей пошлое предложение. Ее непременный отказ повлек бы непоправимые последствия.

Надо уезжать отсюда. Остыть! Подготовить себя, тем более скоро им все равно придется встретиться на дне рождения Евгения, на котором не быть она не сможет! Вот тогда, после вина, можно будет попробовать, да что там попробовать, просто взять и трахнуть девицу! Даже применив силу, если она, сука, взбрыкнет. Зверь уже начал выказывать пока еще слабые позывы к насилию, которые совсем скоро перерастут в жесткие требования жертвы! Но к этому времени созреет проститутка Светка! Или все же притянет к себе медсестра?

Как бы то ни было, сейчас ему следовало ухать отсюда и созвониться со Светланой, сегодня она должна быть свободна от работы в «Лакомке», она и снимет его напряжение на время. Да, попробовать провести с проституткой время в условиях, когда она не зависит от фирмы, и в результате решить, как и где назначить еще одну, уже последнюю для путаны встречу! А эту недотрогу оставить на потом. Никуда она не денется от Монстра.

Он вернулся в приемный покой лишь для того, чтобы сказать:

– Валя, мне очень приятно было познакомиться с вами, увидеть своего товарища, вообще побывать здесь, но, как это ни прискорбно, дольше находиться в вашем райском уголке я не могу. Я должен быть в городе!

Георгий еще тешил себя надеждой, что эта явно голодная недотрога предложит ему остаться или хотя бы выразит сожалению по поводу его отъезда, но Валя ничего подобного не сделала, лишь спросила:

– Евгению Сергеевичу что-нибудь передать?

Это взбесило Георгия, но он сумел скрыть эмоции:

– Нет, Валюш. Скоро, надеюсь, вновь встретимся, на дне рождения нашего дорогого врача. Не обещаю, что буду непременно, но постараюсь!

И опять холод со стороны девушки.

Могла же, сука, хотя бы сказать, мол, приезжайте непременно, мы будем рады вам! Нет, уткнулась в свою тетрадь, только шире расставив ноги и проговорив:

– Тогда до свидания, Георгий!

– До встречи... Валюша!

Крайне раздраженный, Георгий вышел из лазарета.

Постоял, покурив возле урны, в надежде увидеть сокурсника, ничего подобного. Евгений не появился.

Буров выругался про себя и пошел к стоянке. От хорошего настроения, которое сопровождало его с утра, не осталось и следа.

За его уходом проследили глаза человека без возраста. Он отметил, что «семерка» гостя поехала не в город, по шоссе, а, выйдя на грунтовку, двинулась по ней мимо лагеря, спускаясь к старице.

* * *

Бомж достал грязную тряпицу, в которую были завернуты инсулиновый, заправленный темной жидкостью, шприц и жгут. С этими принадлежностями наркомана он нырнул в свои заросли. А через час в его шалаш пришла очень полная женщина с усталым лицом. Она принесла с собой в судках обед, спросила у сморщенного человека без возраста:

– Как ты, Борис?

– Лучше всех! – недовольно ответил наркоман.

Женщина поняла его состояние:

– Опять укололся? – укоризненно спросила она.

Борис огрызнулся:

– Тебе до этого какое дело?

– Ох, господи, – тяжело вздохнула женщина, – ну за что ты наградил меня таким братцем? За какие такие грехи?

Бомж ответил агрессивно:

– А кто просил тебя заботиться обо мне? Я не инвалид, и сам могу себя прокормить. Если на кайф деньги есть, неужели, думаешь, твоей параши из столовой купить не смог бы?

– Ну так и иди в город! С глаз долой, неблагодарная скотина! Не тревожь душу! Не буду я знать о тебе ничего, мне и легче станет. Мне и мужу! Он еще не знает, что ты тут рядом пристанище устроил, а то разогнал бы в два счета!

Борис оскалился. Наркотик усилил его агрессивность.

– Разогнал бы, говоришь? А как насчет пики меж ребер, а? Ты не подумала, что запросто можешь остаться вдовой. Мне, Зойка, завалить твоего хорька, как два пальца... Помни это, ставь парашу на ящик и дергай в свою столовую. Не хера тут тебе рисоваться!

Полная, несимпатичная и несчастная женщина вновь как-то обреченно вздохнула, поставила прибор с пищей на ящик, служивший брату и столом, и стулом, и подголовником для сна, выложила хлеб, молча вышла из осоки, осмотрелась.

Судя по всему, никто ее прихода сюда и сегодня не заметил.

Обойдя лазарет, она пошла на место работы, про себя кляня и одновременно жалея брата. А виной такой жизни – наркота, будь она трижды проклята! Героин и в тюрьму Борьку привел, ну а после зоны вообще опустил ниже некуда! Хотя это было и грешно, и страшно, но Зоя искренне желала своему родному старшему брату, который когда-то, в далеком детстве, катал ее на санках по первому снегу, любил и всегда защищал сестру, скорой смерти!

Георгий же на машине по грунтовке спустился к пересечению с такой же полевой дорогой, идущей вдоль склона к реке. Недолго думая, он решил повернуть направо. И через пять минут грунтовка вывела его вверх на асфальт, дорожный указатель, стоявший на выезде, подсказывал, что отсюда можно попасть и в город, и к деревне Тарасовка, что раскинулась в глуши начинающейся Мещеры.

Мужчина развернул «семерку», вернулся по грунтовке туда, где вышел на нее при спуске от лагеря, поехал прямо. Дорога скоро пошла вверх и вывела Георгия к железнодорожной станции. Он через поселок вышел на трассу до Тарасовки, проехал туда, где ранее развернулся.