Наш князь и хан - Михаил Веллер

Хорошо быть христианином. Веришь, что на том свете князьям воздалось.

Победа Владимира Храброго

Один из татарских отрядов доскакал до Волока Дамского – и под его стенами был наголову разбит ратью серпуховского князя Владимира Андреевича Хороброго. Двоюродного брата Дмитрия Донского, внука Ивана Калиты, героя Мамаева побоища. После этого встревоженный Тохтамыш поспешно увел татар с Руси.

По всем сведениям, Владимир Храбрый был отважный воин, водивший своих бойцов в сечу не раз. Его памяти можно только поклониться.

А если в посмертные описания его действий вкрались какие-то неточности – это вина летописцев, но не героя.

Жаль, и не совсем понятно, что Владимир Храбрый не защитил свой удел – Серпухов. Татары его, как уже упоминалось, разграбили, вырезали и сожгли… Но, видимо, не могло хватить сил удельного князя Владимира, хоть бы и брата Великого князя, против всей рати Тохтамыша. Он отступил, собрал больше войска – и разбил один из вражеских отрядов.

И защитил Волок Дамский, не дал уничтожить его.

А Тохтамыш действительно воспринял это как поражение, как угрозу – и спешно покинул Русь? Ну, мы уже говорили – вся Русь его в данном случае не интересовала, он занимался исключительно Московским Великим княжеством.

А как же это Царь спустил удельному князю одного из улусов такое нападение на его воинов, исполняющих его приказ? Как Великий Хан проигнорировал подобное преступление и оскорбление? И впоследствии никогда не наказал?

Скажите: а после того – означает ли вследствие того? И то, что Тохтамыш ушел после разгрома своего отряда – означает ли, что он ушел по причине этого разгрома? И сколь велик разгром?

Эта мастерская стратегия напоминает гибрид биллиарда и городков. Бьешь по одному шару – и все вылетают вон со стола.

Все силы Тохтамыша составляли несколько тысяч конников. Один карательный отряд – несколько сотен. Упоминаний о битвах отрядов с русским князьями нет ни одного. Владимир – единственный.

Даже если русские вырубили половину отряда, а половина бежала – чем грозит это Тохтамышу? Тверские и рязанские полки на его стороне – всегда можно послать на мятежника и покрошить всех. Что – мы не сказали? Да, конечно, вооруженные силы Суздаля, Нижнего Новгорода и Рязани были к услугам законного и любимого царя. Покарать мятежников и одновременно пограбить и опустить конкурентов – святое же дело.

А Владимир этого не знал? Отчаюга был? Или полагал после этой партизанской сшибки скрыться за границей?

М-да… Вот уже сто лет мы празднуем День Защитника Отечества. Раньше он назывался День Советской Армии. Еще раньше – День Красной Армии. День ее рождения. 23 февраля 1918 года молодая Красная Армия в своем первом бою разгромила немцев под Псковом. Так потом оказалось, что она их в этот день не громила. Она их в этот день увидела – и побежала назад быстро и далеко, не рискуя своей молодой жизнью. Что не помешало пропагандистам вскоре объявить визуальный контакт битвой, драп – победой, а мелкий позор – днем рождения. Через сто лет это стало общеизвестно – что отнюдь не мешает празднику мужества.

Победа Владимира Храброго над татарами, не давшая им разрушить Волоколамск и обратившая всю армию в бегство – это защитная патриотическая реакция русского духа, не могущего допустить безнаказанного насилия над собой; как и любой другой дух. Случись это на самом деле – хана отважному Владимиру: город в головешки, людей в беф-татар, воронам раздолье.

Так здесь же еще одна вещь. Волок Дамский не принадлежал Московскому княжеству. Кто б мог подумать. Раздражающая деталь.

Он был новгородским анклавом между землями смоленскими, тверскими и московскими. В начале века Москва заставила в нем посадить рядом с новгородским наместником и московского. Затем московский новгородского изгнал, как водится. Еще посидел князь из московских. Затем вошел в силу Ольгерд, Смоленское княжество стало втягиваться в Литву – и на Волок Дамский сели князья Березуйские со Смоленщины. Новгородское же влияние оставалось весьма сильным.

Так что Волоку Дамскому на наш 1382 год жить под Дмитрием Донским не было никаких причин. Он стоял у границы тверских и литовских земель, имел выгоду узлового транспортного пункта и предпочитал находиться в зоне свободного рынка. А Москва выжмет досуха. Там свои купцы ныне подвывают.

А Владимиру Храброму Серпуховскому Андреевичу находиться близ него было очень сейчас удобно. Раз – и ты в Твери. А она мирная и покорная, трогать не велено. Раз – и ты в Литве. А с ней сейчас мир и соваться не приказывали.

И не забудем, кстати, что жена у Владимира – дочь великого Ольгерда Елена, да. Не чужой он Литве, и она ему не чужая.

Что должен сказать Волок Дамский подъезжающим татарам? «Да идите вы на фиг – мы Новгородская Республика! Да – а посадника пригласили смоленского, мы с ними давно работаем, они в теме. Какая Москва, какой Дмитрий? Чтоб они все сдохли! Что, сожгли? Ура! Передайте царю, что мы счастливы, давно пора ее спалить было, совсем обнаглели».

Рядом в Твери, заметьте, вся духовная элита оппозиции: Сергий Радонежский, митрополит Киприан, митрополит Пимен. И станет Тверь Великим княжеством, и будет дань с Москвы для Орды собирать, и будет ей нужен воевода – князь опытный, умелый и храбрый, и тут лучше Владимира никого не найти. А еще того вернее и лучше – князь на Москву нужен. А у него – все права после Дмитрия. А Дмитрий, пожалуй, уже политический труп.

Не было резона Владимиру рубить татарский отряд. Сила за царем. Ярлык – за Тверью. Суздалю или Рязани царь вряд ли ярлык даст. Их великое княжение чересчур усилит, все под себя загребут. Чересчур станут гордые и самостоятельные. А с Тверью вечно станут грызться. Друг на друга в Сарай доносить. Это и хорошо. Контроль!

Так что – не задержавшись для экзекуции и грабежа, отряд повернул обратно. Вернулся заметно быстрее всех прочих. Вот и повод для слухов: «Поди, буем в лоб получили и отскочили обратно». Это нормальная логика.

Что же до несожженного Волока, который Дамский, где через шестьсот лет прославится при обороне Москвы от немцев генерал Власов, став героем перед тем, как стать предателем… Зря, зря я отвлекаю вашу утомленную мысль от сверкающих лабиринтов XIV века, которые мы раскапываем под толщей исторических наслоений.

Понимаете, восемь лет спустя, уже умер Дмитрий Донской, а Владимир поссорился и помирился с его сыном, Великим князем Василием Дмитриевичем – вот только тогда тот пожаловал ему во владение Волок Дамский. Но не весь. Половину. 1/2 часть. Как-то опять отжали. Потому что другой половиной продолжали владеть новгородские тиуны. Все еще. Это произошло в 1390.

А в 1393 Василий приказывает Владимиру, полководцу, захватить Волок! Весь. Это Москва гнет под себя Новгород: давит антимосковское восстание в Торжке, не желающем лишиться собственного суда.

Восстание подавили, ушли – и вскоре же новгородцы выдавили москвичей из Волока обратно.

В 1397 – Василий вновь захватывает весь Волок: отбирает двинские земли и окрест у Новгорода. Военные действия кончились – и новгородцы вернулись в свой Волок Дамский.

1398 – Василий занимает Волок и передает его литовскому князю Свидригайло на десять лет.

То есть. Не с чего Владимиру Храброму в 1382 году защищать Волок Дамский, который ему не принадлежит, и Москве на тот момент не принадлежит. И совать голову под татарские сабли, и лить кровь, и класть своих бойцов, и лезть в непредсказуемые неприятности.

А вот околачиваться с дружиной у дверей Твери – очень даже есть с чего. От родного Серпухова Волок Дамский – 250 верст. А отсюда что до тверских границ, что до литовских-смоленских – в любую сторону 20 верст. Раз – и там. Два – и здесь.

Возвращение блудного князя

А вот Кострому татары не тронули. Равно как и Галич, не говоря о Вологде и Белоозере. Хоть и московские города. Поскольку лежали далеко. И в стороне, на северо-востоке, в лесах. Кострома не так далече, но от основной территории Московского княжества была отделена землями суздальскими, ростовскими и тверскими. А к тамошним жителям у Орды претензий не было. И к ним заходить было не велено. Поэтому и была Кострома выбрана убежищем.

Но. Приказал бы Тохтамыш – достали бы Дмитрия откуда угодно. Не было приказано, значит.

Вернулся Дмитрий Иванович в свою опустошенную Москву. Один вернулся, без ансамбля. То есть о собранном хоть каком войске, им приведенном, воспоминаний нет.

Восплакал над ужасной картиной, сокрушился духом. Хоронить мертвых велел. Из летописи в летопись гуляет цифра: обещал платить людям по рублю за восемьдесят похороненных тел – и уплатил всего триста рублев. Из чего следует 24 000 захороненных. Не считая сгоревших в огне и утонувших в реке, куда многие бросались в поисках спасения от резни.

Учитывая, что не меньше недели-полутора понадобилось отрядам Тохтамыша, чтоб разойтись до указанных мест, совершить кару и разорение и вернуться обратно. И день-два после ухода Тохтамыша убедиться, что таки ушел. И уж пара дней гонцу до Костромы – 350 верст. И дня четыре Дмитрию с конвоем-охраной-дружиной какой-никакой добраться: коней гнать нельзя, бодрыми должны быть на случай ненужной встречи с татарами. То – добрался Дмитрий до Москвы никак не раньше середины сентября. Состояние трупов, пролежавших под солнцем и дождями конец августа и половину сентября, можно себе представить…