Свой круг - Данил Корецкий

— Приветик!

— Опаздываешь, Мэри!

— Что делать, я всегда опаздываю. Следовало бы привыкнуть.

Вершикова села напротив, облокотилась на спинку стула и, положив ногу на ногу, вопросительно посмотрела на Золотова.

— Зачем звал?

— Соскучился.

Тонкой струйкой он разлил коньяк по стопкам и поднял свою:

— За успех и процветание!

Они выпили.

— Так что тебе надо?

— Почему обязательно «надо»? Сказал же, соскучился!

— Знаю я, как ты скучаешь. Нечего мне шарики вкручивать. Выкладывай, зачем понадобилась?

— Шампанского?

Золотов наполнил фужеры.

— Выпьем за то, чтобы встречаться по велению души, а не по требованию дела.

— Что-то ты сегодня поешь как соловей… — Вершикова смаковала шампанское, ела шоколад, не спуская прищуренных глаз с собеседника. — Не иначе хочешь втравить в какую-то гнусность.

— Мне не нравится твое настроение, красавица. — Глаза Золотова остекленели. — И тон твой тоже не нравится. Ты что, вышла замуж за начальника ОБХСС? Нет? Отчего же так осмелела?

Он выпил еще коньяку.

— Надо же совесть иметь. За все хорошее, что я для тебя сделал…

— Ты мной хорошо и попользовался!

— Не преувеличивай. Забочусь о тебе, вот жениха сделал…

— Жениха? — Она зло рассмеялась. — Значит, опять хочешь кому-то в постель подложить? Так я и знала!

— Дурой ты была, дурой и осталась. Сказано — деревенщина! Во-первых, я тебя никому не подкладывал — сама у Сурена осталась. Во-вторых, тебя не убыло. А в-третьих, сейчас о настоящем женихе речь! — Золотов разлил остатки коньяка. — Так что слушай внимательно. — Он остановил пробегающую официантку. — Верочка, принеси пачку сигарет и рассчитай нас.

Выпитое подействовало: исчезло внутреннее беспокойство, забылся давешний испуг.

Снова в мозгу роились десятки новых идей, которые переплетались, складываясь в головоломные комбинации.

— Есть парень, старый мой знакомый, моряк. Непьющий, влюбчивый. В загранку ходит, будешь всегда прикинута по последней моде. А пока он плавает — можешь себя особенно не ограничивать. Ухватываешь? Это то, что надо! Загвоздка в одном: переживает он из-за несчастной любви. Рана в сердце, страдания и все такое прочее. А ты ему понравься, голову вскружи, он и отойдет.

— У меня же вроде есть жених! Не знаешь, что ли?

— Солдатик? Ему еще служить и служить, а потом — какой с него толк? Он небось твоих финтилей не потерпит, так что придется сидеть на зарплате. А ты уже к другой жизни привыкла, к другим деньгам… Не так?

Вершикова молчала.

— Сама понимаешь, заставлять я тебя не собираюсь — дело-то твое. А посмотреть — посмотри. Парень видный. — Золотов закурил. — Допивай. Через полчаса у меня с ним встреча — познакомлю. Пообедаем вместе, а там — как у вас получится. Я тут никакого навара не имею.

Они спустились вниз, прошлись по тенистому парку мимо качелей, автодрома и других аттракционов, посидели у большого пруда, в котором плавали две пары белых лебедей, потом вышли на центральную площадку с фонтаном.

— Вот и он.

Возле солнечных часов, широко расставив ноги и заложив руки за спину, раскачивался с пятки на носок широкоплечий, приземистый парень.

— Здорово, дружище, — широко улыбаясь, сказал Золотов. — Знакомься, Марина.

— Федор.

Ладонь была сухой и горячей.

— Значит, так, время идет к обеду, — затараторил Золотов. — Поступило предложение: с учетом этого отправиться в «Сторожевую вышку». Кто за? Против?

Воздержался? Принято единогласно. Вперед, труба зовет!

На улице Золотов стал без разбора останавливать все, что двигалось, начиная с «Запорожцев» и кончая огромными «Икарусами».

— Брось дурачиться, Валера, — Федор потянул его за рукав. — За углом стоянка такси.

— Не беспокойся, все будет в норме, — с апломбом ответил тот. — Поедем с комфортом, как короли!

Ехали они в белом фургоне с надписью на борту «Гордезслужба», с невыносимым, выедающим глаза запахом карболки внутри.

«Черт бы побрал этого дурака!» — подумала Вершикова, а Федор высказал свое мнение вслух:

— Ты здорово придумал, вместо рвотного! Мне уже и есть не хочется.

— Ерунда. Сейчас выйдем, пройдемся пешочком по воздуху, вмиг аппетит нагуляем, — степенно ответствовал Золотев. — Шеф, останови у моста!

До «Сторожевой вышки» отсюда было метров восемьсот.

— Ничего, приключения полезны, — бодро вещал Золотов. — Посмотрите по сторонам, красота-то какая! Когда бы мы это увидели! Правда, Федя и не такое повидал во время странствий по белу свету! Расскажи нам что-нибудь.

— Неохота, — вяло ответил Петренко. — Настроения нет.

— Дело поправимое! Сейчас по двести граммов водочки под ушицу, потом еще — под цыплят на вертеле, и жизнь радужными красками заиграет.

Федор мрачно усмехнулся.

— Если бы так! Выпил, пошел — и счастлив… Вот была бы красота! Все просто, никаких проблем.

— А их и не стоит создавать! Ты не думаешь, что большинство проблем — дело наших собственных усилий? Надо смотреть на окружающий мир проще. А то ведь что получается? Куда-то стремимся, выдумываем для себя идеалы, поступаем как нужно и как правильно, ставим общественное выше личного… Крутимся, бежим, и вдруг — бац! Инфаркт! Или автомобильная катастрофа! Или нож в пьяной драке!

Мы живем так, будто имеем в запасе вторую жизнь — для себя, для своих удовольствий, жизнь, в которой все будет хорошо, спокойно и красиво. Но на самом-то деле ее нет! Значит, надо, чтобы каждый сегодняшний день приносил радость! Не переживай, Федька, «все пройдет, как с белых яблонь дым»!

Впереди показалась плетенная из гибких ивовых веток изгородь, за ней — несколько крытых камышом глинобитных хат и срубленная из бревен высокая сторожевая вышка.

— Вот и добрались! Может, теперь немного развеселитесь! Вы пока погуляйте, а я пойду закажу столик.

Территория ресторана была оформлена с явным смешением стилей. Рядом с казачьими домиками — сложенная из больших каменных глыб шашлычная, за ней — деревянный сруб колодца с торчащим вверх журавлем, неподалеку — водонапорная башня, замаскированная под ветряную мельницу. Асфальтированные дорожки, европейские клумбы.

— Давайте поднимемся на башню!

Идея пришла к Вершиковой неожиданно и, как всегда, была сразу приведена в исполнение. Не ожидая ответа, она быстро взбежала по крутой деревянной лестнице.

Первая обзорная площадка, вторая… На третьей ее догнал Федор.

— Дальше полезем?

Лестница закончилась, и подняться выше можно было по вертикальному толстому бревну с вырубленными углублениями и прибитыми на расстоянии полуметра досками.

— Конечно, я же в брюках!

Перехватываясь руками за доски, она ловко карабкалась по импровизированным ступеням, и ей нравилось, что по пятам следует человек, готовый подстраховать в случае чего.

Протиснувшись в узкий люк, они оказались на крохотной треугольной площадке, огороженной грубо обтесанными перилами.

— Осторожно, не занозите руки, — предупредил Федор. — Не страшно?

Под порывами ветра вышка ощутимо раскачивалась, земля была далеко внизу, а широкие щели между плохо подогнанными досками под ногами наводили на мысль о ненадежности всего сооружения.

— Нет, мы с Валерием выпили понемногу, это придает храбрости. А вам? Впрочем, вы привыкли лазать по мачтам!

Федор промолчал, осматриваясь. Справа и слева теснились, утопая в зелени, многочисленные базы отдыха, растянувшиеся вдоль берега на несколько километров.

Впереди река раздваивалась, огибая густо заросший деревьями и камышом остров, на высоком правом берегу раскинулся город — старые, обреченные на снос кварталы: частные домишки, бесконечные заборы, сады, огороды, приусадебные участки. Сзади лесополоса, а потом, до самого горизонта — голая степь…

— Почему вы такой невеселый?

Он молча пожал плечами.

«Скрытен», — отметила про себя Вершикова.

— Расскажите что-нибудь! Хотя бы новый анекдот!

Вершикова откровенно разглядывала своего спутника. Крепкий, правильные черты лица, круглые зеленые глаза, как у большого внимательного кота. Даже в вылинявшей клетчатой рубашке и в старых джинсах он выглядел неплохо. А если приодеть по высшему классу… Интересно, почему он не привезет себе шмоток?

Неужто все сбывает барыгам? Вряд ли, непохоже. Может, Золото не брешет на этот раз и действительно привел стоящего жениха? Солдатик-то как возможный муж совершенно неинтересен, тут Валерка прав. Да она его почти забыла: много всякого было за эти годы, а тот далеко, в казенной шинелишке. Переписка шла больше по инерции, да и про запас надо кого-то иметь.

— Хотите пожевать резинку?

Федор протянул Марине яркую пачечку. Она кивнула и энергично заработала челюстями.

— Приходит муж домой, а у жены любовник. Она ему: «Прыгай в окно!» — «Так ведь восьмой этаж…» — «Если любишь меня, прыгай!» Ну, он прыгает…