Приручение зверя. Новая Лолита - Эмили Магуайр

— У тебя самая прекрасная кожа, которую я когда-либо видел. Мне все время хочется коснуться ее.

— С каких это пор ты спрашиваешь разрешения?

Он закрыл глаза и погладил ее по руке, от плеча до локтя. Когда он снова посмотрел на нее, его глаза затуманились.

— Я говорил тебе, как ты головокружительно красива?

Их окликнули трое мужчин в белых костюмах для боулинга. Это были друзья Дэниела. Или коллеги. Или еще кто-то. Сара не могла сосредоточиться на том, что он говорил. Он был таким респектабельным и очаровательным, но когда он обменивался с ними рукопожатиями, Сара вспомнила, что самый первый оргазм она получила благодаря этой руке. Слыша его голос, ей хотелось закрыть глаза и снять с себя одежду. У нее кружилась голова, как у какой-нибудь героини «Миллс энд Бун», которая падает в обморок всякий раз, когда к ней приближается мужественный мускулистый герой. Вся кровь в ее теле прилила к гениталиям, так что в голове остался только воздух.

Дэниел, кажется, пошутил. Сара поняла это, потому что мужчины засмеялись. Саре было жалко, что она не расслышала шутки, потому что она не помнила, чтобы он отличался особым чувством юмора. Он всегда был слишком серьезным, чтобы смешно шутить. Может быть, он изменился. Ведь прошло восемь лет.

Мужчины похлопали Дэниела по спине, кивнули Саре и вернулись туда, откуда пришли. Дэниел повернулся к ней и стал объяснять, кто они, что делают и почему ему необходимо быть с ними любезным. Что-то про полезные связи и устаревшую систему школьной администрации. «Черт подери, — думала Сара, — пусть говорит всю ночь, всю неделю, всегда».

— Да ты меня совсем не слушаешь.

— Я слушаю. Только не понимаю. Извини

Он взял обе ее руки в свои.

— Ты не виновата. По-моему, я несу чепуху. Я думал о тебе каждый день, столько лег, и теперь, когда ты передо мной, я ни одной фразы не могу сказать так, как хочу.

Его руки были горячие и гладкие, они так нравились ей. Она вспомнила, как возбуждалась, когда смотрела, как он ведет урок как иллюстрирует свои высказывания жестами, рассекая воздух ладонью или чертя пальцем круги. Ей нравилось, что все смотрят на его руки, а его руки знают тайну, скрытую у нее под одеждой. И Сара тоже знала его секреты. Она знала каждое его сухожилие, каждую веснушку, каждую мышцу, спрятанную под его костюмом, только в то время он не носил костюмов, это были джинсы и футболки и черная кожаная куртка, которую он иногда накидывал Саре на плечи по дороге домой.

Она едва могла вынести мысль, что с возрастом мог измениться не только его стиль одежды. Что, возможно, появились морщины и пятнышки пигмента, которые она не видела, или, может быть, его мышцы стали более вялыми или напряженными. Возможно, он пополнел? Одежда мешала рассмотреть, но его талия казалась немного шире, чем та, которую она когда-то обнимала. Может быть, у него есть новый шрам, ведь у нее появился шрам поперек спины. Ей хотелось и рко осветить его и попробовать на вкус, потрогать, ощупать его всего.

— Эй, я опять тебя теряю, — сказал он, сжав ее руки сильнее, чем было необходимо, чтобы привлечь ее внимание. О боже, и это она помнила. Силу этих рук. Его склонность применять силу, когда все было бы нормально и так небрежную жестокость, с которой он щипал, тыкал, царапал. Удовольствие, которое доставляли ему ее слезы и мольбы. Она вспомнила, что в последний раз, когда они виделись, он ее чуть не убил. Она забыла, как объяснила родителям свое состояние, но помнила, как горевала, когда побледнел последний синяк, и ее тело вернулось в состояние нелюбимости.

— Сара? — Он сжал ей руку так, что она поморщилась. — Ты меня тревожишь. Скажи что-нибудь.

— Ты сейчас сломаешь мне пальцы.

— Ох! — Он отпустил ее руки, но сразу взял их снова и провел пальцем по костяшкам. — Я и забыл, какие у тебя хрупкие косточки. Мне надо будет помнить об осторожности, чтобы тебя не сломать.

«Слишком поздно», — подумала Сара.

— Ты можешь отвезти меня домой? — спросила она.

Дэниел вывел ее на парковку.

— Я пытался найти тебя с тех пор, как вернулся в Сидней. — Он открыл перед ней переднюю дверь серебристой БМВ. — Ты больше не живешь с родителями.

— Точно.

— И тебя нет в телефонном справочнике

— Тебя там тоже нет.

Он улыбнулся.

— Директор школы — идеальная мишень для хулиганских звонков. А какой предлог у тебя?

— Берегу свое личное пространство.

— Понятно, — сказал Дэниел. — Ты поэтому такая скрытная?

— Это не скрытность, это шок. А еще я немного боюсь.

Он заговорил снова, только когда они выехали на дорогу.

— Я тебя пугаю?

Сара повернулась к нему, чтобы ответить, и снова обнаружила, что погружается в мечты. Почему она не может оторвать от него глаз? Его нельзя назвать красивым, если красивыми считать тех смуглых роковых мужчин из сериалов, с пухлыми губами и презрительным взглядом. Когда она впервые увидела его, то подумала, что он похож на Билли Айдола, из-за белокурых вихров и черной кожаной куртки. Это было первое впечатление, но, познакомившись с ним поближе, она поняла, что он совсем не похож на Билли Айдола. Он не похож ни на кого. Но он всем кого-то напоминал, потому что его лицо, тело и движения наводили на мысли о кинозвездах и рок-певцах.

— О боже, ты так испугалась, что онемела?

— Что-то вроде этого. Когда мы вместе, я делаюсь как ненормальная. Меня уносит на крыльях воображения. Я сама себя не узнаю. Это меня пугает.

— Ты знаешь, что пугает меня? — Дэниел посмотрел на нее и вновь перевел взгляд на дорогу. — Перспектива прожить всю жизнь, чувствуя себя таким же несчастным, как в последние восемь лет. Прожить остаток жизни без женщины, которую я люблю.

— О!

Ее единственным желанием было, чтобы мистер Карр вернулся к ней и признался в том, что не может вынести разлуку и хочет, чтобы она была рядом сейчас и навсегда. Чтобы он и только он произнес те слова, которые говорили столько мужчин, не имеющих никакого значения. И все, что она смогла ответить, было «О».

Он спросил адрес, отвез ее домой, проводил до дверей и на предложение зайти ответил отказом. Он не поцеловал ее, но надолго прижал ладонь к ее щеке.

— Я хочу пригласить тебя на ужин завтра вечером.

— У меня работа.

Дэниел убрал руку.

— Заеду за тобой в семь.

— Мне действительно нужно...

Он пошел прочь.

— В семь часов, — бросил он через плечо.

Восемь лет Сара жила, неся в себе пустоту, которую ничто не могло заполнить. Ни мужчины, ни выпивка, ни наркотики, ни знания, ни надежда. Она жила с ней так долго, что она превратилась в черту характера; стала ее изюминкой, ее стойкостью, способностьюбыть близкой и в то же время далекой, страстной и все же спокойной. Она построила всю жизнь вокруг дыры в форме Дэниела Карра, находящейся в центре мира. И вдруг пустота оказалась заполнена. Переполнена. Так что хлынуло через край.