Цикл Двенадцати (СИ) - Раш Леко

— Прости, не знаю, что со мной… Мне кажется, что мой мир буквально рушится на части. Все, во что я верил и все что любил должно превратиться в прах. Мне плевать на себя, но меня все же волнует, что останется после. Проблема в том, что ничего не останется. И сейчас наша цель — достичь этого.

— Пробужденные хранить. Но мы стали теми, кто положит всему конец. И из пепла возродятся новые Миры. Цикл есть во всем.

— Мы не знаем этого.

— План попахивает идиотизмом? — улыбнувшись, сказал я.

— Не просто попахивает, от него прямо несет этим, — грустно ответил Третий.

Я промолчал. Почему именно меня поставили перед таким выбором? Может просто поддаться соблазну дожить столько, сколько мне осталось и на этом все закончится самим собой? Во мне застряло двенадцать душ, поделившихся своими воспоминаниями. Я считаю их жизни — своими. Если так подумать, то впечатлений было получено море. Так может стоит передать эстафету решений глобальных вопросов кому-нибудь другому? С меня хватит и будь что будет, уже не мои проблемы?

Невольно вспомнилось знакомство с Третьим, когда он мне усилено доказывал, что не должно быть кого-нибудь другого. Нельзя скидывать на других свою ответственность. Я тогда не сразу понял, что он хотел этим сказать и к чему вообще был затеян тот разговор. Словно хотел понять мой настрой и готовил к чему-то определенному. Что мы однажды обсудили? Свет моей души влияет на Хранителей и внутренние блоки Стража перестают действовать? Не найдя другого объяснения, пришлось принять эту версию. Странное маниакальное желание навсегда умереть и другие поступки не поддающиеся логике. Но что, если…

— Здравствуй, Нелания.

— Чего? — он приподнял голову и взглянул на меня.

— Заканчивай концерт! — вскрикнул я и нырком поднялся на ноги. — Мир в тебе пробудился еще до нашего первого знакомства! Ты все это время вел меня за руку и строил из себя моего друга! И своими манипуляциями довел до принятия мной решения уничтожить жизнь!

Он медленно встал, размял рукой затекшую шею и затем громко засмеялся.

— Да, умеешь ты приободрить, — сквозь смех произнес он. — Ладно, погнали на Гурс.

— Я не шучу! Заканчивай! Скажи мне правду!

— Ты что, серьезно? — он в удивлении поднял одну бровь. — Большего бреда в жизнях не слышал.

— Как еще объяснить все это?!

Он подошел ко мне практически вплотную. Немного наклонив голову в бок, Третий посмотрел внимательно мне в глаза и сказал:

— Да, ты прав. Не стоит скрывать очевидное!

— Ближе к делу!

— Сейчас тебе откроется завеса тайны! Только пожалуйста, не делай поспешных выводов и не совершай необдуманных поступков!

Меня стало потряхивать от гнева. Очередная скрытая ложь вот-вот откроется и вновь все перевернет с ног на голову. Сколько можно?!

— Страшная правда в том, — он высокомерно поднял подбородок, — что ты — идиот.

Не сказал бы, что это прямо являлось откровением. Но рассчитывал услышать явно другое. Неужели я действительно себе накручиваю и просто всеми силами на уровне подсознания оттягиваю момент?

— Попробовать стоило.

— Ага, — ответил Третий. — Я даже не буду это обсуждать, шизик.

Стоит детально взвешивать все за и против, прежде чем разбрасываться обвинениями.

И мы отправились на Гурс. Своеобразный Мир. Из-за малой площади пригодной для освоения территории, дома здесь возводили не только над землей, но и под ней. Выкапывали котлованы под сотню метров вниз и получался небоскреб, разделенный землей на две части.

Когда-то давно эта планета познала свой личный апокалипсис, виной которому были люди. Неудачный эксперимент с обузданием атома поделил Мир на до и после. Сеть подземных убежищ со временем переросла в связанные между собой туннелями города. На поверхности же начали господствовать мутанты и атмосфера планеты стала непригодной для жизни людей. Самое необычное то, что мутанты, которых жители подземных городов называют кратко — «муты», это те же люди, но с разными генетическими отклонениями. Они смогли остаться жить на поверхности и обустроить свой быт на костях предшественников. Можно было бы подумать, что вся планета это радиоактивная выжженная пустошь. Но это не так. В момент эксперимента над атомом не произошло взрыва, повлекшего за собой колоссальные разрушения и выжигание Мира. Просто жители подземных городов более не могут выйти на поверхность без специальных фильтров, воздух не пригоден для дыхания. Однако, жизнь на поверхности на этом не закончилась. Не сразу, но муты и растения смогли приспособиться к новым реалиям. Да, муты выглядят омерзительно с точки зрения стандартов красоты большинства Миров. Но они разумны и могут размножаться естественным путем. Они остались частью цикла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Десятая пробудилась в момент, когда стали отчетливо прослеживаться расистские течения, со временем переросшие бы в глобальную очистку поверхности. Были созданы бомбофильтры, призванные исправить ситуацию путем тотального геноцида. Хранитель смогла обуздать лидеров «подземников» и принесла идеологию терпимости. Не сразу, но между мутами и жителями подземных городов наладились дипломатические и торговые отношения. Тем не менее, все равно остается некая неприязнь друг к другу.

Мы появились на самом нижнем этаже жилого здания. Такой своеобразные пентхаус наоборот. Из панорамных окон была видна огромная пещера, с потолка которой словно иглы торчали нижние части множества зданий. Они были соединены между собой трубами-магистралями. Внизу протекала лава. Охладительные установки и генераторы воздуха создавали неприятный гул. Со временем к нему можно привыкнуть, но сперва не удавалось сосредоточиться даже на собственных мыслях.

Десятая с кем-то переговаривалась по телефону. Под землей тяжеловато с беспроводной связью, поэтому жилы кабелей опутывают буквально все вокруг. Хранитель несколько раз махнула нам тыльной стороной ладони, показывая тем самым «посидите пока и не мешайте».

Третий пожал плечами и ступил на полностью застекленный словно пузырь балкон. Отсюда открывался действительно впечатляющий вид. Забавно, люди грезят о звездах, забывая о том, что красота находится вокруг. Мечтая о недосягаемом нужно задуматься и о приземленном.

— Я придумал очередную игру, — сказал Третий.

— Удиви меня на этот раз.

— Прыжки в лаву! — он мечтательно посмотрел вверх. — Представь вышку, с которой спортсмен делает шаг, затем несколько пируэтов в воздухе и судьи выставляют оценки! Раздаются аплодисменты!

— Ага. И спортсмен, уже окунувшись в огненный кисель, из последних сил, поднимает над поверхностью лавы руку и показывает сжатый кулак с поднятым вверх большим пальцем. И рука медленно уходит под лаву.

— Ты начинаешь меня понимать!

— Нет, Третий, не начинаю. Это твой очередной бред!

— Почему сразу бред? Я просто мыслю нестандартно!

К нам подошла Десятая, одетая в домашний халат и меховые тапочки.

— Прошу прощения, сами понимаете — дела, — сказала она и встала между нами, посмотрев вдаль. — Правда, завораживает?

— Вид что надо, — ответил я. — Скажи, не надоедает все время находиться под землей?

— Почему все время? — удивилась она. — Часто бываю и на поверхности. Не сильно приятно конечно, но что поделать?

— Но ты ведь еще там себе третью руку с макушки отращиваешь? — фамильярно вклинился Третий. — Нельзя же, чтобы на поверхности видели вполне нормального человека.

— Могу просто надеть фильтр и выступить каким-нибудь торговцем. Но в целом, ты прав. Мне часто приходится присматривать за мутами, принимая облик одного из них.

— Можешь показать как это выглядит? — спросил друг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это необходимо? — спросила Десятая.

— Ну пожалуйста! — не унимался Третий. — Буду должен!

— Ладно… — со вздохом ответила она.

Ее лицо начало словно плавиться на глазах, щеки слезли до уровня шеи, левое ухо выросло в разы. Выпали зубы, на правой руке вдоль всей длины выросли мерзкие без ногтей пальцы. На коже открылись кровоточащие язвы.