Повествование неудачника - Чингиз Абдуллаев

– Скажу, конечно. А кто такой Магеллан?

– Португальский капитан, совершивший на испанских кораблях первое кругосветное путешествие, – любезно сообщил мне Иосиф.

– Кем был тот Магеллан, я знаю, – рассмеялся я, – но он вряд ли мог передать привет Геннадию Трофимовичу. Я думал, это какой-то другой Магеллан.

– Нет, тот самый. И учтите: если произойдет какая-то неожиданность или появится испанская полиция, вы не должны отвечать ни на один вопрос без присутствия нашего консула. Как российские граждане, вы имеете право попросить приехать нашего консула.

– Думаете, что из-за сахарного песка нас может задержать полиция? – не удержался я от обычного укола. Все-таки правильно со мной развелась Ольга – язык поганый, а характер еще хуже.

Но Иосифа трудно было вывести из состояния равновесия.

– Может, им не понравится, что вы решили вывезти такое большое количество сахара, – ответил он, и теперь уже я не понял, шутит он или говорит серьезно.

– Надеюсь, что они не будут к нам придираться, – сказал я примирительно, – и потом, у нас есть капитан Лагунов. Я думал, вы послали его с нами, чтобы он защищал нас в случае необходимости.

Иосиф молчал целую минуту. Потом наконец сказал:

– Вам никто не говорил, что вы обладаете очень интересным характером? Потрясающая смесь горького юмора, цинизма и меланхолии.

– Пока никто. Вы первый, – ответил я ему.

– До завтра. До свидания. – Мейгеш отключился.

Кажется, я все-таки достал его, и он обиделся. Я еще не знал, что с нами произойдет завтра, но чувствовал, что завтрашний день не сулит мне ничего хорошего. С моим-то феноменальным невезением… И, как всегда, оказался прав.

Глава 20

Утром позвонил Иосиф и сообщил, что вся группа благополучно прошла границу и вылетела в Барселону.

– Никаких происшествий не было? – уточнил Леонид Дмитриевич.

– Все прошло нормально. Мы проследили, как они прошли регистрацию, таможню и границу. Потом Некрасов и Лагунов ждали в салоне бизнес-класса своего рейса, а ребята сидели в кафе. И все четверо прошли в самолет, мы это проверили по компьютеру. Они уже летят в Испанию.

– «Хвосты» были?

– Наши ничего не заметили. Но в аэропорту всегда много людей, ничего понять невозможно. Если даже были, то они сейчас в самолете.

– Ясно. Держи меня в курсе. – Кудлин перезвонил Рашковскому: – Валентин, ты сейчас в своем загородном доме?

– Да. И собираюсь уже выезжать в город.

– Не нужно, – попросил Кудлин, – я сам к тебе приеду.

– Но у меня в городе сегодня много дел, – попытался возразить Рашковский.

– Не нужно, – с нажимом повторил Кудлин. – Будет гораздо лучше, если ты подождешь меня в своем доме и никуда не будешь выезжать.

– Понятно. Хорошо. Буду тебя ждать. Когда ты приедешь?

– Через час. И никому не звони. Алло, ты меня слышишь? Никому не звони и ничего не говори.

– Ты иногда бываешь каким-то странным, – пробормотал Валентин Давидович, – но хорошо, я тебя подожду.

Кудлин убрал телефон в карман и позвонил в техническую службу:

– Я просил вызвать двоих сотрудников охранной фирмы с аппаратурой.

– Они вас уже ждут, – доложили ему.

Забрав этих двоих, Леонид Дмитриевич выехал по направлению к загородному дому Рашковского. Он был в машине, когда ему позвонил генерал Бандриевский.

– Ваши ребята уже вылетели? – уточнил он.

– Конечно. Вместе с вашим капитаном, Кирилл Эдуардович. Или он вам не докладывает о ситуации?

– Как он мне может докладывать из самолета? – засмеялся Бандриевский. – Вы лучше скажите, на какую сумму этот ваш контракт. Я ведь до сих пор теряюсь в догадках.

«Не выдержал, – подумал Кудлин, – решил сам позвонить и проверить».

– Речь идет об очень крупной партии шампиньонов, – сообщил он.

– Назовите хотя бы примерную сумму, – настаивал Бандриевский, – если это не коммерческий секрет.

– Никакого секрета нет. Товар оценивается в диапазоне от двадцати до тридцати миллионов долларов. – Он все-таки занизил стоимость товара, но ненамного. Однако и этого было достаточно, чтобы генерал на другом конце ошеломленно замолчал. – Алло, – добродушно позвал его Кудлин, – куда вы пропали, Кирилл Эдуардович?

– Я не пропал. – Кажется, генерал чуть не поперхнулся от этой цифры. Он быстро подсчитал, сколько будет двадцать пять процентов от этой невероятной суммы. – Я не пропал, – повторил он. – Я хотел сказать… я готов вам помогать. Если нужно, даже дам свой транспорт. Свой вертолет, своих людей…

– Спасибо, но пока в этом нет необходимости, – улыбнулся Кудлин. Жадность полицейского его даже забавляла.

– Помните, что я вам предложил, – сказал генерал перед тем, как отключиться.

Кудлин не мог знать, что после этого разговора Бандриевский будет лихорадочно набирать номер капитана Лагунова, пытаясь до него дозвониться. И наконец услышит гудки телефона капитана, когда самолет сядет в аэропорту Барселоны.

– Алло, Лагунов! – закричал Бандриевский. – Слушай меня внимательно. Ты должен ни на минуту с ними не расставаться. Особенно с этим Некрасовым. Запомни, что поехал туда не гулять, а работать. Если нужно, залезай в его номер и ночуй там. Стань его другом или любовником. Сиди весь день и всю ночь в холле отеля, но не выпускай его одного. Он там основная фигура. Ты меня понял?

– Так точно, – ответил Лагунов.

– Ты уже встречался с представителем нашего консульства в Барселоне? – уточнил генерал.

– Да, все нормально, – доложил капитан.

Кудлин в это время приехал к Рашковскому и предложил ему выйти из дома и побеседовать на лужайке. Приехавшие с ним сотрудники технического отдела с аппаратурой сидели в микроавтобусе, терпеливо ожидая, когда их позовут.

– У нас все идет по плану, – сообщил Леонид Дмитриевич, – Некрасов и его команда уже вылетели в Барселону. Там тоже все подготовлено для встречи гостей.

– Хорошо. Тогда зачем ты приехал и не разрешил мне сегодня появляться на работе?

– Я с самого начала подозревал, что есть какой-то сбой, который я не могу понять, – признался Кудлин. – Ведь об отправке Реваза и Леонаса могли знать только мы двое. Я все время пытался понять, как могли узнать федералы об этих связных. Даже Иосиф не знал подробностей, так как был в это время в твоем английском доме. И, конечно, ни Джамал, ни Гиви не знали о Леонасе. Однако оба были арестованы.

– Мы об этом уже говорили, – нетерпеливо напомнил Рашковский, – зачем снова возвращаться к этому вопросу? Значит, где-то все-таки случился сбой, и кто-то нас выдал.

– Но мы с тобой обратили внимание, что оба наших связных были задержаны до того, как должны были встретиться с марокканцами. То есть связных убирали, а сам контракт словно охраняли, чтобы никто о нем не узнал. Ведь Реваза арестовали в Шереметьево, а Леонаса взяли в Барселоне. Но в обоих случаях не довели до груза, что не похоже на работу профессионалов, для которых подобный успех был бы определяющим.

– Правильно, – нетерпеливо кивнул Рашковский, – но мы все равно пока не знаем, кто сдал наших связных.

– Уже знаем, – возразил Кудлин.

Рашковский остановился и выжидающе посмотрел на гостя.

– Кто? – спросил он.

– Теперь я уже не сомневаюсь, – невесело усмехнулся Кудлин.

– Скажи, кто? – потребовал Рашковский.

– Ты, – ответил Леонид Дмитриевич.

Рашковский замер, потом взмахнул руками:

– У тебя дурацкий юмор. Нашел время шутить. Я тебя серьезно спрашиваю.

– А я тебе серьезно отвечаю. Очень серьезно, Валентин. Это ты сливал всю информацию, сам того не подозревая.

Рашковский смотрел на своего советника, понимая, что тот действительно не шутит.

– Рассказывай, – выдохнул он.

– Я тебе уже говорил, что не верю в случайные совпадения. Но обоих сдали, а марокканцев не тронули. Тогда кто и зачем это сделал? Либо конкуренты, которые хотят отобрать у нас этот выгодный контракт и замкнуть на себя линию поставки, либо кто-то другой, у кого могут быть иные планы. Я начал анализировать ситуацию. Реваза взяли сотрудники ФСБ, припомнив ему все старые грехи. При этом Бандриевский не сумел или не захотел добиться его передачи в свое управление, которое должно было заниматься делами Реваза. Потом взяли Леонаса. О нем сообщили непосредственно в Испанию, и его взяли в Барселоне вместе с курьером марокканцев. Значит, это была операция, не связанная с самими марокканцами, иначе Интерпол проследил бы всю цепочку. А так – взяли именно Леонаса и пришедшего на беседу с ним курьера. Все как-то странно, нелогично, неправильно.

И тогда я решил сыграть ва-банк, понимая, чем именно рискую. Нашел эти ампулы и поручил Иосифу допросить Джамала и Гиви, прекрасно понимая, как именно они обидятся и как трудно будет добиться перемирия с ними после такого страшного оскорбления. Но оба оказались непричастными к этим арестам. Я начал разрабатывать свой план. Мне нужен был такой человек, как Некрасов, чтобы подставить его и послать в Барселону, как я тебе и говорил. Но я не стал никого посвящать в детали моего плана. Даже тебя, даже Иосифа. Все подробности знал только я один, и это была абсолютная гарантия того, что никто не сумеет о нем узнать, даже случайно.