Правила убийцы - Джон Сэндфорд

— Да. Вероятно.

— Журналисты съедят нас живьем, — заметил Андерсон.

— Не съедят, если мы правильно себя поведем. Мы им скажем, что Дэвенпорт единственный человек, которому Смайз доверяет, он рассказал ему все, Дэвенпорт пришел к нам, и мы поняли свою ошибку.

— Это пузырь, который тут же лопнет, так мне кажется, — сказал Лестер.

— Это все, что можно сделать, — отрезал Даниэль. — И это лучше, чем если Маккарти свалит все на нас.

— Господи! — Лицо Лестера стало серым. — Ведь это я брал ордер на арест. Да еще это долбаное телевидение. Ну и зададут они мне трепку.

— Могло быть и хуже, — философски рассудил Даниэль.

— Это как же?

— На твоем месте мог бы оказаться я.

Лукас и Андерсон расхохотались, потом к ним присоединился Даниэль, и наконец улыбнулся и Лестер.

— Да, это было бы чертовски обидно, — заметил он.

* * *

Остальную часть утра Лукас провел в кабинете, разговаривая со своими информаторами. Ничего особенного в городе не происходило. Ходили слухи, что кого-то убили в северо-западном районе во время игры в покер на большие деньги. Но он уже слышал нечто подобное три недели назад, так что это выглядело сомнительным. В городе появилось несколько сотен некредитоспособных карточек «Виза», их предъявляли в магазинах и в торговых центрах. Наиболее пострадавшие владельцы магазинов обратились к мэру. Еще ходил слух о том, что за границу переправляют обычное и автоматическое огнестрельное оружие через аэродром в Рэд Ривер Вэлли. Слух был весьма нелепым и требовал проверки. А владелец аэродромной забегаловки жаловался, что в соседнем баре выпускают на сцену малолеток.

— Это несправедливо, у этих девчонок еще молоко на губах не обсохло. Все побросали свои дела и сидят у Френки, — говорил он.

Лукас пообещал ему разобраться.

* * *

— Проверка все подтвердила, — сказал Даниэль. — Мы передали по факсу фотографию Смайза в Нью-Йорк, и местные полицейские предъявили ее в отеле. Коридорный узнал его и вспомнил про крысу. Он не уверен насчет числа, но зато вспомнил неделю, когда это произошло. Это та самая неделя.

— А как там с занятиями на службе?

— Проверка подтвердилась. Это убедительное алиби. Как только мы начали расспрашивать об этом, все управление заговорило о том, как мы опростоволосились. К вечеру об этом будет знать весь суд.

— Ну и?

— На два часа у нас назначено совещание с прокурором и общественным защитником. Мы будем рекомендовать полное снятие всех обвинений. А вечером будет пресс-конференция.

— Он подаст жалобу за оскорбление, — заметил Андерсон.

— Мы попросим документ об отказе от иска, — сказал Даниэль.

— Не получится, — вмешался Лукас. — Парня выставили на посмешище. — Он посмотрел на шефа. — Я думаю, что мне не стоит показываться на пресс-конференции.

— Да, пожалуй.

— Если кто-нибудь будет меня спрашивать, скажи ему, что у меня выходные. Я возьму пару дней отгулов и поеду на север.

* * *

Лукас ушел из мэрии в три часа и пешком направился к центру предварительного заключения. Он остановился только для того, чтобы купить коробочку воздушной кукурузы. Энни Макгаун и оператор были уже на месте и ждали. Лукас уселся на скамейке возле автобусной остановки неподалеку и через полчаса увидел, как из здания вышел Маккарти, за ним — Смайз. Вместе с ними вышли еще двое — мужчина и женщина. Лукас вспомнил, что видел их на фотографии в доме Смайза, это были его родители. В мгновение ока к ним подлетела Макгаун, и после минутного замешательства они, по-видимому, согласились на короткое интервью, которое записывалось на пленку. Дэвенпорт смял пустую коробку из-под кукурузы и бросил ее под скамейку. Он улыбался.

* * *

— Пресс-конференция в семь, — сказал Андерсон, поймав Лукаса в коридоре.

— У меня сегодня вечером кое-что предвидится, — сказал тот. — Мне надо на некоторое время «лечь на дно».

Прежде чем уехать, Лукас договорился с патрульной службой о поддержке, затем отправился домой, чтобы успеть к шестичасовым новостям. Макгаун выглядела замечательно, когда она рассказывала свою сенсационную новость. После двухминутного репортажа, снятого у порога тюрьмы, Макгаун снова появилась на экране, но уже в студии.

— Нам также стало известно, что полицейские уверены в том, что убийца импотент и, вполне вероятно, что он насилует женщин, используя какой-то тупой предмет, так как сам он не способен их изнасиловать. — Она повернулась к ведущему новостей и улыбнулась. — Фрэд?

— Спасибо вам, Энни, за ваш эксклюзивный репортаж...

* * *

Лукас переключил телевизор на четвертый канал. Последним пунктом новостей шло краткое повторение репортажа Макгаун:

— Мы только что узнали, что Джимми Смайз, которого арестовали в ходе расследования убийств трех женщин в нашем городе, был только что отпущен на свободу. Полиция, очевидно, теперь считает, что он не виновен...

Дженнифер позвонила через пять минут.

— Лукас, это ты ей подкинул?

— Подкинул что и кому? — невинным голосом спросил Дэвенпорт.

— Подкинул Макгаун информацию про освобождение Смайза.

— А разве его освободили?

— Ты подонок, в следующий раз надень бронежилет, когда встретишься со мной, потому что у меня будет нож.

Поздно вечером того же дня Лукас ехал на полицейской машине без опознавательных знаков по Лэйк-стрит и всматривался в ночных прохожих, пьяниц, проституток, пытаясь найти нужного ему человека. Он обнаружил его около десяти часов.

— Гарольд! Залезай в машину.

— А, лейтенант...

— Давай-давай, залезай.

Гарольд, занимавшийся спекуляцией фармацевтическими препаратами, сел в машину.

— Гарольд, ты мне обязан, — сказал Лукас.

В утонувшем в куртке защитного цвета парне было меньше шестидесяти килограммов веса.

— Послушай, чего ты хочешь? — заныл он. — Я никому ничего...

— От тебя требуется пойти в бар к Фрэнки и посидеть там за стаканчиком. Выпивка за мой счет. Но ничего крепкого. Возьми вино, пиво. Я не хочу, чтобы тебя там поколотили.

— Из-за чего весь сыр-бор? — спросил Гарольд, сразу повеселев.

— В баре будет выступать девчонка. Совсем сопливая. Когда представление начнется, я хочу, чтобы ты вышел и предупредил меня. Я буду стоять в конце квартала. Выйдешь, как только она начнет, слышишь? Ни минутой позже, а сразу, как только она начнет.

Он сунул Гарольду десятку.

— Всего десятка? Ты хочешь, чтобы я там заказал себе выпивку всего на десятку? — скривился тот.

Лукас схватил его за куртку и как следует встряхнул.

— Послушай-ка, Гарольд, считай, тебе повезло, что я не беру с тебя денег за твои привилегии, понял? А теперь отправляйся куда сказано, а то я тебе морду расквашу.

— Да ты что, лейтенант...

Гарольд выскользнул из машины, а Лукас откинулся на спинку сиденья и стал наблюдать за прохожими. Большинство из них что-нибудь пили на ходу или уже были пьяными. Прошли несколько наркоманов. Проститутка и один из его подопечных.

Дэвенпорт знал его и, поспешно опустив голову, прикрыл лицо рукой. Проститутка на него даже не взглянула. Вот торговец наркотиками, еще один, толстощекий парень, наверное, только недавно приехал из деревни. Пьяный продавец из магазина. Лукас наблюдал за людьми целых полчаса, пока не вернулся Гарольд.

— Есть там девчонка, действительно совсем сопливая, — шепотом сказал он.

— Хорошо. Можешь идти.

Гарольд тут же исчез. Лукас, как и договаривались, вызвал по рации патрульных для поддержки, надвинул на глаза твидовую охотничью шляпу, надел очки с простыми стеклами, вылез из машины, запер ее и направился по улице к бару Фрэнки.

В баре пахло пивом и дешевым вином. В первом зале, расположенном прямо у входа с улицы, никого не было, если не считать двух, несчастного вида женщин, сидевших друг против друга в кабинке, обитой красным кожзаменителем. Бармен протирал стаканы и посматривал, как Лукас пробирается между пустыми столиками к арке, ведущей в дальний зал.

Это помещение было набито битком. Человек тридцать — сорок мужчин и с полдюжины полупьяных женщин сидели в клубах сигаретного дыма, хлопая в такт рока, гремевшего из музыкального автомата. На стойке бара танцевала девчонка, она уже разделась до крошечного лифчика и прозрачных голубых трусиков. Лукас протолкался сквозь толпу, за стойкой он заметил самого Фрэнки, который едва успевал наполнять пластиковые стаканы пивом. Дэвенпорт поднял голову и посмотрел на девчонку. Сколько ей? Одиннадцать? Двенадцать? Весело взвизгнув, она закинула одну руку за спину. Она уже научилась полупрофессионально улыбаться, прикусывая нижнюю губу, и подогревать интерес публики. Взвизгнув еще раз, девчонка расстегнула лифчик и медленно стянула его, прикрывая при этом грудь рукой. Затем она швырнула лифчик за стойку бара и начала танцевать. Ее маленькие груди запрыгали в мигающем свете ламп на потолке.