Достойна ли я счастья? - Мэри Берчелл

— Я не плачу, — сказала Мэриголд. Она жаждала получить объяснения, не задавая при этом никаких вопросов. Напрямую спрашивать у Стефани, что произошло, она не отваживалась. Оставалось только скользить по этому тонкому льду, делая вид, что все понимает, хотя она никак не могла взять в толк, почему ее хвалят, а не ругают.

— Она еще не совсем хорошо себя чувствует, конечно, — проговорила Стефани, очевидно не желая, чтобы Мэриголд заметила, как она взволнована. — Я не вполне уверена, что они должны были отпускать ее сегодня из больницы домой. Все-таки врачи иногда бывают невнимательны к пациентам.

Мэриголд поспешила взять вину на себя, объяснив, что сама настояла на этом.

— Я сделала все, чтобы убедить врача и медсестру отпустить меня, — сказала она. — Они были готовы оставить меня до завтра, но я хотела уйти домой и поскорее взяться за работу.

— Кстати, мне удалось найти новое помещение, — сообщила Стефани, — в гораздо более современном здании. Там уже не будет этой ужасной печи в подвале, Я подала заявление по поводу пожара, только все говорят, чтобы я не суетилась. Во всяком случае, это сделало их более уступчивыми в вопросе моего устройства на новом месте. Ты должна поехать со мной, Мэриголд, и все посмотреть, если ты уже в состоянии.

— Я совершенно здорова, — подтвердила Мэриголд.

Но Стефани и Пол немедленно возразили, что, если человек начинает плакать просто за компанию, его вряд ли можно считать окончательно выздоровевшим.

Мэриголд согласилась с их доводами, потому что не могла объяснить им истинную причину своих слез.

В любом случае сейчас у нее не возникало особой необходимости говорить, потому что Стефани, начав рассказывать о планах, связанных с новым детским садом, готова была довольствоваться только попутными замечаниями.

Потом Стефани собралась уходить, и Мэриголд, к своему удивлению, обнаружила, что действительно чувствует себя не так бодро, как обычно, хотя ее состояние ничем не напоминало вчерашнюю невыносимую усталость.

Она была рада, что Пол предложил ей лечь в постель, как только Стефани ушла. Потом он принес в спальню обед и, неумело расставив посуду на маленьком столике, придвинул его к кровати. Сам он сел на кровать рядом с Мэриголд и всячески старался развлекать ее, так что Мэриголд показалось, будто ее медовый месяц начинается опять и ужасные события последних двух недель происходили только в ее воображении.

Вскоре Мэриголд согласилась, что заснет, и Пол принес ей книгу на случай, если она захочет почитать перед сном. Уложив ее поудобнее, он ушел в другую комнату, чтобы немного поработать.

Мэриголд не стала открывать книгу. Она лежала, глядя на свет, просачивавшийся в ее комнату из полуоткрытой двери, и наслаждаясь сознанием того, что Пол был всего в нескольких ярдах от нее.

Потом она подумала о том, как необычно вела себя сегодня Стефани. Было бы нелепо предпринимать какие-то действия, не зная, что произошло.

Но как все-таки узнать, что произошло? Эта было трудная задача.

Мэриголд не могла ни о чем спрашивать ни у Пола, ни у Стефани. Она могла только покорно носить нимб, который они видели над ее головой.

«Но это нелепо! — тут же решила Мэриголд. — Я должна получить объяснения».

Есть только один человек, к которому она может обратиться. Это Линдли.

Мэриголд вспомнила, как видела его в последний раз. Тогда он уже не пугал ее. И внезапно девушка приняла решение. Она пойдет и повидает Линдли еще раз.

Она раскрыла книгу, однако вскоре отложила ее, будучи не в силах вникнуть в ее содержание, и провалилась в сон. Когда Пол пришел ложиться спать, Мэриголд открыла глаза, но он поцеловал ее и сказал, чтобы она засыпала.

На следующее утро Мэриголд обнаружила, что ее решимость нисколько не ослабела. Она была готова идти к Линдли, даже если это станет известно. Она не сомневалась, что их встреча будет последней. Линдли преподнес ей слишком много неприятных сюрпризов, чтобы она могла надеяться на чудесное разрешение всех проблем. Ей думалось, что благодарность Стефани была основана на каком-то недоразумении. Но Мэриголд дала себе слово узнать всю правду, какой бы неприятной она ни оказалась.

Когда Пол ушел на работу, Мэриголд занялась уборкой квартиры. Едва ли она признавалась себе в том, что просто стремится убить время до визита к Линдли.

Мэриголд решила, что лучше всего отправиться в больницу днем, хотя суровая старшая медсестра вполне могла не пускать к Линдли никаких посетителей.

Когда она наконец поехала в больницу, ее спокойная решимость сменилась нервозностью. Девушка даже не была уверена, что Линдли захочет с ней встречаться. Но ей придется считаться с его желаниями — ведь ее судьба по-прежнему зависит от него.

Дежурный, который помнил Мэриголд и, похоже, воспринимал ее как часть больницы, встретил ее с дружелюбной улыбкой. Когда Мэриголд объяснила, кого она хочется навестить, он с сожалением произнес:

— Сегодня посещения запрещены. Вам лучше подняться наверх и попробовать договориться со старшей медсестрой.

Мэриголд сомневалась, что ей удастся договориться со старшей медсестрой, но все же поднялась по широкой лестнице и пошла по чистому унылому больничному коридору, лениво размышляя, почему в больнице она всегда немного нервничала. Возможно, дело было в том, что атмосфера здесь пропитана страхом.

У входа в отделение, где находилась палата Линдли, она неожиданно столкнулась с грозной старшей медсестрой, которая тем не менее встретила ее довольно приветливо, поскольку вспомнила, что Мэриголд имеет некоторое отношение к Линдли. Видимо, Линдли стало лучше, и его обаяние по-прежнему оказывало магическое воздействие на окружающих.

— Его состояние не внушает опасений, — сообщила старшая медсестра. — Вы хотите повидать его? Он не может много говорить, но ему явно не хватает общения. Даю вам десять минут.

Мэриголд поблагодарила ее и робко постучала в дверь.

— Войдите, — вяло произнес Линдли, и Мэриголд вошла в комнату, чувствуя, что ее сердце бьется гораздо сильнее, чем обычно. — О, Мэри, привет! — Его насмешливая улыбка смущала ее и мешала собраться с мыслями.

Его побрили, и он больше не казался таким смуглым, но вид у него был измученный. Сейчас он уже не выглядел моложе своих лет.

— Как мило, что ты пришла. — Он смотрел на Мэриголд с восхищением, и это раздражало ее. — Что тебя привело — доброта или любопытство?

— Я подумала, что должна зайти и узнать, как ты, — пробормотала Мэриголд.

— Как видишь, я поправляюсь. Ты рада?

— Не знаю, — призналась Мэриголд. — Во всяком случае…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});