Дело по обвинению - Эд Макбейн

– Я буду вести это дело беспристрастно! Не ждите от меня никаких поблажек!

– Вы знаете, что я их не жду.

– Вы попросту перережете себе глотку.

– Возможно.

– Ну что ж, идемте, пока нас не обвинили в сговоре.

У двери Сэмэлсон задержался и положил Хэнку руку на плечо:

– Желаю тебе удачи, Хэнк! Она тебе сейчас очень понадобится!

* * *

Первым свидетелем, которого Хэнк вызвал после перерыва, была Анджела Руджелло. Девушка нерешительно вышла вперед, оглядывая зал суда испуганными карими глазами. На ней было зеленое платье и туфли на высоких каблуках. Сев, она скромно натянула юбку на колени.

– Скажите, как вас зовут? – спросил Хэнк.

– Анджела Руджелло.

– Где вы живете, мисс Руджелло?

– В Гарлеме.

– Взгляните, пожалуйста, на обвиняемых. Вы знаете их?

– Да, – ответила она почти шепотом.

– Вы боитесь, мисс Руджелло?

– Немного боюсь.

– Меня?

– Нет.

– Его чести?

– Нет.

– И уж, конечно, не защитников? – сказал Хэнк, улыбаясь. – Уж в них, по-моему, нет ничего страшного!

– Нет, я их не боюсь.

– Я читал в газетах, что вы получили анонимное письмо с требованием не давать показаний. Это правда?

– Да.

– И поэтому вы боитесь?

– Да.

– Но вы только что присягнули перед судом говорить правду, всю правду и только правду. Вы так и поступите?

– Да.

– Несмотря на это письмо?

– Да.

– Хорошо. Видели ли вы этих трех мальчиков вечером Десятого июля?

– Да. Я их видела.

– Посмотрите на них хорошенько. Вы уверены, что это те самые мальчики?

– Да.

– Что же они делали?

– Они бежали.

– Откуда?

– Со стороны Третьей авеню.

– У них было что-нибудь в руках?

– Да.

– Что же?

– Ножи.

– Откуда вы это знаете?

– Потому что эти ножи они передали мне.

Хэнк подошел к столу, взял три ножа и сказал:

– Мисс Руджелло, это те ножи, которые эти три мальчика передали вам вечером десятого июля?

Анджела внимательно посмотрела на ножи и сказала:

– Да, те самые.

– Вы помните, кто вручил вам какой нож?

– Нет. Все это случилось так быстро! Я только взяла у них ножи и потом унесла их домой.

– Была ли на этих ножах кровь?

– Да.

– На всех ножах?

– Да.

– Что вы сделали с этими ножами после того как принесли их домой?

– Положила в бумажный мешок и убрала в дальний угол комода.

– Вы их сначала не вымыли?

– Я их не мыла.

– Значит, мисс Руджелло, когда вы позже передали эти ножи полиции, они были в том же самом состоянии, в каком вы получили их от этих мальчиков, не так ли?

– Да. Я с ними ничего не делала.

– Но вы не знаете, от кого именно получили какой нож?

– Да.

– У меня больше нет вопросов.

– Защита может приступить к допросу, – сказал Сэмэлсон.

* * *

– Мисс Руджелло, – спросил Рэндолф, один из защитников, – вы уверены, что эти ножи были вам действительно переданы сидящими здесь Артуром Рирдоном, Энтони Апосто и Дэниэлем Ди Паче?

– Да. Я в этом уверена.

– Так. Кто из них первым отдал вам нож?

– Не помню.

– Рирдон?

– Не помню. Все произошло слишком быстро.

– Ди Паче?

– Я вам говорю, что не помню.

– Но вы же помните, что именно эти три мальчика отдали вам ножи? Вы в этом уверены. Но вы не совсем уверены, кто вам дал эти ножи?

– Я протестую! Защитник пытается исказить показания свидетельницы. Она уже показала, что ножи были переданы ей рирдоном, Апосто и Ди Паче. Она просто не помнит, в каком порядке они ей были вручены.

– Протест принят. Вопрос снимается.

– У меня больше нет вопросов, – сказал Рэндолф.

– Вызывайте Дэниэла Ди Паче.

* * *

Дэнни встал. Он поглядел на адвокатов и, встретив их ободряющий кивок, неуверенно вышел вперед. На нем был темно-коричневый костюм. Он дал присягу и сел, вытирая о брюки вспотевшие ладони. К нему подошел Хэнк. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

– Вы Дэнни Ди Паче?

– Да.

– Вы знаете, Дэнни, что вас обвиняют в предумышленном убийстве, и если присяжные сочтут вас виновным, то вас ждет электрический стул? Вам это известно, не правда ли?

– Да. Я это знаю.

Хэнк взял ножи и протянул их Дэнни:

– Вы узнаете эти ножи?

– Нет.

– Вы даете показания под присягой, Дэнни, – резко сказал Хэнк. – Не добавляйте к предъявленному вам обвинению еще и дачу ложных показаний. Посмотрите на эти ножи. Вы их узнаете?

– Нет. Я их не узнаю.

– Скажите мне правду, Дэнни!

– Я протестую.

– Это те самые ножи, которыми был убит Рафаэль Моррез. Вы их несомненно узнали, так что перестаньте лгать мне.

– Я протестую! Свидетеля запугивают!

– Протест отклоняется.

– Вы узнаете эти ножи или нет?

– Ну ладно, – сказал Дэнни, поколебавшись. – Кажется, я их узнаю.

– Никаких «кажется»! Да или нет?

– Ну ладно – да! Узнаю.

– Который из них ваш?

– Не знаю.

– Который из этих ножей ваш, Дэнни?

– Не помню. Откуда я могу помнить?

Хэнк протянул ему один из ножей:

– Этот?

– Не знаю!

– Посмотрите же на него!

– Смотрю.

– Это ваш нож?

– Не знаю.

– Тогда чей же это нож? У него черная рукоятка и серебряный ободок. У вашего ножа рукоятка была черная?

– Кажется, нет.

– Следовательно, этот нож не ваш? Правильно?

– Наверное.

– Если у вашего ножа не было черной рукоятки и серебряного ободка, значит, этот нож не ваш, так?

– Может быть.

– Да или нет? Ваш этот нож или не ваш?

– Ладно. Этот нож не мой.

Хэнк вздохнул:

– Хорошо. Ну а этот, теперь что вы скажете? Нож с перламутровой рукояткой? Это ваш?

– Нет.

– Значит эти два ножа не ваши, правильно?

– Правильно.

– Следовательно, этот последний нож ваш, правильно?

– Не знаю.

– Посмотрите на него. Посмотрите на него внимательно и скажите: тот ли это нож, который был у вас десятого июля?

– Я протестую.

– Протест принят.

– Просто скажите мне: это ваш нож, Дэнни?

– Не знаю.

– Когда я разговаривал с вами после ареста, вы сказали, что ударили Морреза ножом четыре раза. Так вот...

– Я протестую!

– Протест принят.

– Ударили вы Морреза четыре раза или нет?

– Я... я не помню, о чем тогда вам говорил. Это было уже давно.

– Да или нет?

– Я... я... да, я, кажется, вам это говорил.

– Что вы ударили Морреза ножом?

– Я протестую.

– Протест отклоняется.

– В состоянии самозащиты, – сказал Дэнни.

– Но вы ударили его ножом?

– Я протестую! Ваша честь...

– Протест отклоняется.

– Да, – ответил Дэнни. – В состоянии самозащиты.

– Этим ножом?

– Я протестую...

* * *

– Ваша честь, я не могу нормально допрашивать моего свидетеля, если каждый мой вопрос оспаривается! – сердито сказал Хэнк.

– Вы подсказываете свидетелю ответ, – крикнул Рэндолф.

– Но вы же не возражали, когда я вызвал его свидетелем, черт возьми!

– Соблюдайте порядок, – потребовал Сэмэлсон. – И в дальнейшем воздержитесь от стычек. Суд считает подобные вопросы допустимыми. Я предупреждаю представителя защиты: он не должен мешать допросу мелкими придирками. Свидетелю предлагается ответить на последний вопрос.

– Какой... какой вопрос? – спросил Дэнни и стер пот со лба и верхней губы.

– Прочитайте свидетелю вопрос!

– «Этим самым ножом?»

– Ну, Дэнни?

– Ну, а если этот нож мой?

– Отвечайте на вопрос!

– Да. Да, этим.

– Благодарю вас. А теперь расскажите мне, что произошло вечером десятого июля.

– Я уже вам рассказывал.

– Расскажите суду.

– Мы вышли погулять, – сказал Дэнни, словно отвечая затверженный урок. – Моррез напал на нас. У него в руке был нож. Так что нам пришлось защищаться.

– Кто из вас предложил пойти погулять?

– Да никто. Мы все вместе решили.

– Кто первый сказал: «Пошли погуляем?»

– Не помню.

– Это сказали вы?

– Нет.

– Апосто?

– Нет.

– Следовательно, это сказал Рирдон?

– Наверно. Может быть, Башня первый предложил погулять.

– Он сказал, что хочет пойти гулять?

– Не помню.

– Или он сказал, что хочет пойти на чужую территорию и устроить небольшую драку?

– Я протестую.

– Это он предложил пойти в испанский Гарлем и устроить небольшую драку?

– Я протестую.

– Ваша честь, вы только что предупредили...

– И должен предупредить вас, мистер Белл, – вы подсказываете свидетелю ответы. Протест принят. Оба вопроса снимаются.

– Когда Башня Рирдон позвал вас пойти погулять, – сказал Хэнк, – предложил ли он вам пойти в испанский Гарлем?

– Не помню. По-моему, он просто сказал: «Пойдем погуляем» или что-то в этом роде.

– А он не говорил, куда?

– Может и говорил.

– Он сказал: «Пойдем, пройдемся по Парк-авеню»?

– Может быть.

– Он сказал: «Пойдемте в испанский Гарлем»?