Только не дракон! или Невеста, ни с места! - Амеличева Елена

Хм, все интереснее! Почти выбежав из дома, угодила в объятия жениха и получила утренний сладкий поцелуй.

- Соскучился, - шепнул он, прижимая меня к себе.

- Взаимно, - тая от нежности, ответила ему и тут же потребовала, - но зубы мне не заговаривай, говори, что придумал!

- Сюрприз, - он сунул два пальца в рот, свистнул и посмотрел в небо.

Из ледяной выси камнем упала Гвинта. Несмотря на внушительные габариты – до сих пор сердце екает, когда ее вижу – она мягко села на траву и тут же распластала по ней крыло. Ясно, наш птицезавр в сговоре с драконом. Одна я ничего не знаю!

- Ну, кататься, так кататься, - невозмутимо пробурчала, заплетя волосы в косу и начав забираться на грифона.

- Не просто кататься, - Ричард подал мне руку, помогая.

- Да я не особо и любопытная, - невозмутимо пожала плечами, заправила платье с плащом между ног, чтобы это все парусом не наделось мне на голову в полете, и уселась между позвонками.

- Ну-ну, - любимый интриган на раз раскусил мою попытку подтолкнуть его к раскрытию секрета показным равнодушием, и уселся позади, крепко прижав к себе.

- Чешуйчатый паразит! – раздосадованно рыкнула я.

- Именно так, любимая, - он расхохотался и кивнул Гвинте, которая обернулась и заклекотала, глядя на своего друга птичьим глазом. – В путь!

Мягкий толчок, ветер в лицо, и мы в объятиях неба – ледяных, как вода в полынье. Оставалось лишь мысленно благодарить Кармен за плащ и наслаждаться полетом, рождающим в душе то восхитительное дрожание, какое испытываешь в детстве, ожидая желанный подарок на день рождения.

Я пробовала небо, будто сама расправила крылья и купалась в его бездонной свежести, ныряя в полные колкой водяной взвеси облака. Ветер в один миг растрепал мою косу и теперь остервенело рвал волосы. Но мне было не до этого. Я жадно глазела на красоту, проносящуюся под крыльями Гвинты. Замки, блюдца озер, расчерченные на квадратики поля, щетина лесов, россыпь маленьких домиков в деревеньках, ленты извивающихся змеями рек – все это так быстро «убегало», что хотелось нащупать у шустрого птицезавра какой-нибудь рычаг, чтобы уменьшить скорость.

И все-таки, куда же мы летим?

Полет оказался долгим. Мой дракон был этому очень рад – успел вдоволь меня пообнимать, покрывая обжигающими поцелуями шею. Я, нежась в его объятиях, бессовестно наслаждалась – ведь здесь, в поднебесье, есть только мы, никаких бывших мужей, проблем и козней. А под нами первозданно прекрасная красота.

Гвинта нырнула вниз, разметав легкие облачка, и я увидела внизу долину водопадов. Она напоминала игрушечный макет – не верилось, что это место настоящее. Но покрытые зеленью холмы и горы, с которых в бездонные ущелья низвергалась пенная вода, стремительно приближались. Водная взвесь, наполнявшая воздух, разбрасывала во все стороны сотни радуг – от огромных, перекинувшихся мостом через всю долину, до крошечных шаловливых малышек, вспыхивающих повсеместно.

Искупав нас в радуге, грифон заложила вираж и, сложив крылья, камнем рухнула вниз. Я едва успела вскрикнуть, как она уже вошла в золотистое сияние, которое медом растеклось под нами. Яркая вспышка, звон в ушах и…

Как такое возможно?!

Глава 49

Водопады пропали. Вокруг плыла долина, будто задрапированная тяжелыми изумрудными складками дорогого полотна. Вдали высилась гора, верхушка которой утопала в киселе тумана. Гвинта понеслась к ней, стрелой пронзила молочную вуаль и я увидела…

Да это же целый город! Причудливо сбегающие по горным склонам домики были похожи на птичек, примостившихся отдохнуть на отвесной скале. Чем выше, тем их становилось меньше, потому что вершина мощной скалы принадлежала белоснежному храму. Воздушный, будто кружевной, с маленькими башенками и круглыми медальонами окон-розеток с витражными вставками, он казался миражом, сбежавшим из прекрасного сна.

Словно понимая, что нам хочется полюбоваться этой красотой, грифон не торопилась. Лишь дав время вдоволь насладиться ею, она скользнула вниз и приземлилась на изумрудную травку во дворе великолепного храма. Взвившиеся в воздух лепестки осыпали нас, укутав тонким ароматом. С помощью Ричарда я слезла с Гвинты, и она тут же взмыла в прозрачное небо.

- Здесь ее родина, - пояснил дракон, провожая птицезавра взглядом.

- Что это за место? – разглядывая цветущие деревья, беседки и дорожки, вьющиеся между очаровательных маленьких прудиков, спросила я.

- Храм Феникса, - тихо ответил он, притянув меня к себе. – Последний на земле.

Мы вышли из сада и не торопясь пошли вперед по песочному язычку тропинки. Ричард рассказал мне, что его предки веками спонсировали работу Защитников фениксов, для его рода это было честью.

- Поэтому для тебя так важно понять, почему яйцо среагировало на меня? – спросила его, когда мы остановились у широкой каменной лестницы, ведущей в храм.

- Я всю жизнь ищу способы вернуть этих волшебных птиц в наш мир, - он кивнул и, взяв меня за руку, начал подниматься по ступенькам.

Внутри царила прохлада и приятная полутьма. Звуки шагов улетали под высокие своды потолка и замирали там, будто подглядывая оттуда за тем, что происходило внизу. Пахло благовониями, палочки которых тлели в медных чашах, стоявших на возвышении. В их тонкие и порой резковатые нотки вплетался легкий перезвон колокольчиков, приносимый ветром.

На душе развернуло крылья умиротворение. Подобное я ощущала лишь когда раньше кормила Мию грудью. Бутон соска исчезал в маленьком ротике, и весь мир отходил на задний план, укутывая нас с дочерью безопасным коконом. Чистейшая благодать.

Один за другим залы оставались позади. Спрашивать, куда мы идем, не хотелось. Я доверчиво позволила Ричарду вести меня вперед. Когда он остановился в центре помещения с окном, занавешенным солнечным светом, улыбнулась, заметив, как танцуют пылинки в золотистой дымке. Потом подняла глаза вверх и замерла, увидев парящего над нами огненного феникса.

Я не сразу поняла, что он всего лишь нарисован на потолке, настолько детально, мастерски была изображена эта прекрасная птица. Каждое мягко светящееся перышко, черные бусины глаз и приоткрытый чуть изогнутый клюв, казалось, движутся. Затаив дыхание, чтобы не вспугнуть, я рассматривала это магическое существо.

А потом феникс взмахнул крыльями и…

Меня закружило в водовороте картинок. Лица, руки, отблеск перьев и синь неба. Они так быстро сменяли друг друга, что пришлось признать – все попытки что-то разглядеть обречены на провал. Но как только смирилась, ураган стих. Изображения разлетелись в никуда, словно само время отшвырнуло их уверенной рукой. На замену пришло знание.

Посредники между высшими силами и людьми, фениксы оберегали человека, были его защитниками, благословением небес. Лечили, участвовали в церемониях выбора вождей и прочего. Но людям стало мало этого. Они хотели больше власти, богатства и магии. И не желали зависеть от выбора магических птиц.

Однако ни повлиять на их выбор, ни изменить его они были не в силах, хотя и перепробовали все, что могли. В моду вошла темная магия, жертвоприношения и алхимия. Людей не напугало даже предостережение – когда все фениксы удалились жить на Белую гору.

Я знала окончание этой истории, о болезни, из-за которой все они вымерли. Но оказалось, что все было совсем не так. Новый взмах огненного крыла открыл истинную причину исчезновения защитников людского рода. Я почувствовала, что лед сковывает все внутри, внутренним взором глядя на то, как всех фениксов сажают в клетки, будто обычных канареек. Как пытаются заставить их нести яйца, которые потом можно было бы предъявить как свидетельство благоволения высших сил. Как пытают темной магией, чтобы вскрыть природу волшебства.

Но тайна осталась верна себе до конца. Волшебство не предает и не продается – это людская прерогатива. В ответ на бесчеловечное – какая ирония в игре слов – отношение все до единого фениксы погибли – разом, в день полного затмения. Когда Тьма накрыла землю саваном, хоронящим светлое и доброе, что было в нашем мире, вместо прекрасных огненных птиц в клетках остались лежать трупики в погасшем мертвенно голубом оперении.   Более у людей не было благословения. Потому что они отвергли его, сочтя ниже своего достоинства поклоняться высшим силам и возжелав самим стать властелинами. Но свято место пусто не бывает. На смену хорошему всегда приходит плохое – умело носящее маску добра. Ведь хитрость лишь в том, чтобы подобрать лозунги, трогающие сердца народа. А потом с ним можно делать все, что угодно.