Где живут счастливые? - Наталия Сухинина

Что делать? - вздохнула она и посмотрела на меня синими глазами. И не увидела я в тех глазах никакого укора. Только усталость, только грусть; только смущение. Одна...

- Не одна. Петин сын иногда приходит, Денис. Очень мои пирожки любит. Сядет рядом, я пеку, он смотрит. Твой папа, говорю, очень любил горячие пирожки.

А недавно на многолюдной трамвайной остановке она вдруг услышала голос своей младшенькой - Лены. Теперь уже замужней, солидной женщины:

Здравствуй, мама!

Да звякнул трамвай, задребезжал, набрал ход. Может, послышалось, может и правда, Лена.

Одинокая, пожилая, изработавшаяся женщина. Она, как и все, хотела счастья. Можно сказать, что она всю жизнь склеивала осколки семейной вазы - дело зряшное, неблагодарное. Нет, она всю жизнь жалела людей. Жалела мужа, сначала обожжённого, потом заблудшего, потом овдовевшего, потом изболевшегося и состарившегося. Жалела детей-сирот, теперь вот жалеет внуков. Только сострадательное сердце способно жалеть. Других. Себя сострадательное сердце жалеть не умеет. Вот и её не научилось. И даже сейчас она стирает белье одному из своих внуков, потому что

У него жена балерина и ей надо себя беречь. Даже сейчас она жалеет невестку, Балерину жену, которой нездоровится, старается, как может, подсобить ей по хозяйству. Сострадать научилась, а роптать и упрекать нет. Сострадательное сердце тихо. Упрекающее - крикливо. Наверное, потому никогда не соединятся вместе смирение, сострадание и - ропот.

Женщина в тяжёлой доле своей не озлобившаяся не может быть слабым человеком, потому что само по себе незлобие - удел сильных и мудрых. Её синие глаза не поблекли к старости, они все также смотрят в Божий мир, готовые пролиться слезой за тех, кому тяжело и кто заблудился. А ещё слезой за своего бедного Яшу, так и не понявшего до конца, каким царским подарком одарил его Господь - любовью женщины, готовой к жертвам. А может понявшим всё-таки? Ведь никому, кроме Господа не ведома тайна наших последних минут.

Весной, когда воздух в Орске теплеет и колючий ветер затихает от усталости после бесконечных порывов, когда птицы начинают весело галдеть на своих оглушительных базарах, она идёт на кладбище. К Яше. И, опершись на ограду, долго стоит у родимого бугорка.

ГРУСТНЫЙ ФЛЕЙТИСТ У ВЕСЁЛОЙ БУЛОЧНОЙ

Очки у него толстые, нос картошкой, сам коренаст, приземист, даже неуклюж. По вечерам он приходит к булочной, встаёт справа от дверей под небольшой худосочной берёзкой и — играет. Он - флейтист. Смотрят на него с любопытством, с насмешкой, с недоумением, с раздражением, с жалостью - велика гамма человеческих чувств. А он совершенно отстранён и равнодушен. Играет, глядя в себя, в пространство, в какое-то неведомое нам измерение. У его ног не лежит традиционная в таких случаях кепка или коробка, и желающие бросить флейтисту копеечку озадачены — куда? Но это по первому разу. Мы-то, для коих путь к булочной проторён и привычен, мы-то знаем, что на едва заметном сучочке берёзы, сбоку от флейтиста, будто сам по себе, будто не его совсем, болтается выцветший целлофановый пакет. Вот туда... Мы бросаем копеечки, почему-то принимая условия странного флейтиста: да, да, сумка не твоя, она висит себе без надобности, но вот только захотелось бросить туда монетку.

А в булочной недавно поставили дышащую жаром мини-пекарню. Роскошные слоёные пирожки с малиной, грибами, сыром, вишней выскакивают горяченькими прямо в руки местных гурманов. Рядом с булочной - вуз. Студенты, притомившись и изголодавшись на лекциях, бегут сюда наперегонки. Пакеты, в которые укладываются «три с мясом, дна с вишней», мгновенно пропитываются маслом, но студенты весело шарят по пакету, жуют и шутят, шутят и жуют. А флейтист играет.

Вы думаете, я буду рассказывать вам о флейтисте? О том, почему он выбрал худосочную берёзку у булочной для своих музицирований, почему стесняется копеечных гонораров, сдачи от пирожков, откуда взялся и какая с ним произошла истории? Нет. Я ничего не знаю о нём, Я собираюсь поведать вам совсем другую историю, которую невольно переживала и переживаю сейчас.

Что удивительного? Молодость влюбчива и взбаломошна, ошибки совсем не вразумляют её. Они переносятся весело и даже охотно. Срабатывает защитная реакция молодости: да, да, облом, но это случайно, уж в другой-то раз - никогда, ни за что. Мы так и представляем себе юные годы: простительная беспечность, право на обломы, оголтелая устремлённость в светлое будущее.

Артём Красовский тоже любил помечтать о будущем.,. Он учился в художественном училище, подавал надежды, слышал в свой адрес лестные слова, но был воспитан родителями в скромности и такте, старался не придавать особого значения похвалам. Особенно ему удавались букеты. Один из них привлёк мой взор в художественном салоне в Петербурге. Я была в командировке, оставалось время до поезда, вот и пошла бродить по Невскому, вот и заглянула в салон праздности ради. А там - в глиняном крутобоком кувшине ромашки! Они прямо-таки выпадали со стены в мои руки, любопытно глазели своими солнечными зрачками в прохладу салона, согревали, радовали и - просились с собой.

Купила «букет». И уже расплачиваясь, была вознаграждена неожиданным знакомством. Автор «букета» Артемий Красовский забежал случайно, на минутку, в салон:

Шел мимо, дай, думаю, зайду. Я очень люблю этот букет. Гадал, куда-то он отправится, вот бы узнать...

Артём вызвался проводить меня до поезда. Картину нёс сам. Рассказывал про себя охотно:

У нас семья просто замечательная. Папа военный врач, мама всю жизнь в Русском музее проработала, в запасниках. Она меня с детства к живописи приучала. Сейчас дома. Сердце у неё слабое, мы с отцом настояли, чтобы она работу оставила. Я единственный сын. Вот, по милости Божьей, зарабатываю немножко, пишу натюрморты, букеты.

В этом букете такая радость! Наверное, только влюблённый человек может написать такую красоту...

Артём остановился смущённый и удивлённый:

Откуда вы знаете? Да, вот ведь дела... я вообще-то домосед! Мне за мольбертом спокойнее. До всяких дискотек неохоч, я там себя чужим чувствую, не знаю, как себя вести, о чем говорить с девушками. Думал, как мне найти свою половину? А она в дом к нам пришла, представляете? Мамина знакомая с Западной Украины приехала, а с ней соседская дочка Катюша. Она иконы пишет! Приехала по музеям нашим походить. Я, конечно, Эрмитаж ей показал, Русский музей. Ну и...

Ну и засветились счастьем ромашки на холсте влюбленного художника!

Она и сейчас в Петербурге. Я её в общежитие к девочкам устроил, при нашем училище. Через неделю уезжает.

Знаешь, Артём, раз твоя картина попала в мой дом, значит мы уже не чужие. Напиши, как у вас всё с Катей сложится, я на свадьбу вам телеграмму пришлю, бланк выберу с ромашками, как пароль....

Ой, спасибо! Маме Катя очень понравилась, отцу тоже. А мне лучшей жены и не надо. Она скромная, из православной семьи, мы тоже люди православные.

И уехала я с «ромашками» в свою Москву. И повесила я «ромашки» над обеденным столом и любовалась ими, и ждала из Петербурга счастливой весточки.

И дождалась весточки. Только совсем, совсем другой: «Я обещал вам написать, да вот долго не писалось, простите. Человек предполагает, а Бог располагает. Вот и у меня так получилось. Ничего у нас с Катей не вышло. В общежитии она познакомилась с парнем с нашего курса, и они полюбили друг друга. Даже помолвка уже была. Ездили к старцу одному, очень почитаемому, он благословил их на брак, но не сейчас, осенью. Конечно, я должен был сразу порадоваться за Катю и Андрея, но честно вам скажу, сразу не получилось. Очень я переживал. Даже первое время считал, что я лучше Андрея. Ходил на исповедь. Потом заставил себя подойти к Андрею и Кате и поздравить их с помолвкой. Они такие счастливые, и я за них рад».

Это письмо, конечно же, меня огорчило. Но горечь та была неглубока, так, легкое облачко на синем небе. У Артёма впереди целая жизнь, ещё встретится ему хорошая, по душе девушка, какие его годы... Больше того, то грустное письмо меня одновременно и порадовало. Писал его зрелый человек, мудро распорядившийся своими чувствами. Не позволил прорасти в сердце зависти, наполнить сердце страстями, испепеляющими всё живое, устоял, а значит - победил.

Бывают победы с привкусом поражения. Мы знаем о них из собственного опыта, как там в песне: «Хоть похоже на веселье, только всё же не веселье». Это когда мы идём напролом к намеченной цели, круша на своём пути всё и вся, не замечая грустных глаз, а иногда и горьких слёз близких. Нет, нет, только вперёд, к победе! И вот она, вожделенная, вроде, победа, но сердце что-то ликовать отказывается, и чего-то ему не хватает, и что-то оно замыслило... Но случается, правда гораздо реже, поражения с привкусом победы. Вроде и не сложилось по-твоему, вроде и разочарован ты жизненными коллизиями, а на сердце покой, уверенность и мир. Нет в нём надрыва страстей, а есть ощущение особого смысла, пока неуловимого, пока не сформулированного в словах. В письме Артёма я почувствовала такой смысл и поняла, что зрелость - понятие вовсе не метрическое.