Руководство по плохому поведению для девственницы (ЛП) - Клэр Джессика

Он собирался разбить сердце этой девушки, не так ли? Она не поймет, почему он вдруг так охладел после их жарких сеансов. Роум мог бы сказать ей, что ее брат прогнал его, но это было бы несправедливо. Семья есть семья, ее брат просто присматривал за ней. Роум с самого начала знал, что не годится для Элизы. Нет смысла тащить за собой еще одного человека.

Больше всего его беспокоило то, что он знал, что Элиза будет винить себя. Она становилась все более уверенной в себе и своей сексуальности, и Роум боялся, что это может раздавить ее.

Не важно, что с ним будет, если он отпустит ее. Элиза была лучшим, что случилось с ним за долгое, долгое время.

Может быть, за все время.

***

Элиза уставилась на свой молчащий телефон и попыталась не чувствовать отчаяние. Она велела Роуму написать ей, когда он захочет снова встретиться, оставляя мяч на своем поле каждый раз, когда они выходили. Каждый раз он отправлял ей смс на следующий день, и они встречались. Каждый день она непременно получала от него известия. Но шел уже третий день, и не было ничего, кроме тишины. Элиза подумала, что может подождать еще один день. Может быть, два. Девушка надеялась, что Роум объявит о себе очаровательными, забавными текстовыми сообщениями, что он часто отправлял в течение дня, чтобы дать ей знать, что думает о ней.

Элиза никогда не думала, что он просто перестанет ей звонить.

Прошло уже три дня с тех пор, как она получила от него весточку. Ей было больно, когда она пошла на пейнтбольный курс, чтобы сделать несколько фото, а Роум был глубоко в лесу. Но это была его работа, так что Элиза не слишком зацикливалась на этом. На следующий день она остановилась у ранчо Дотри, чтобы показать фотографии брату, надеясь хоть мельком увидеть Роума, но он так и не появился в доме.

Ее телефон молчал, приближались выходные. Она знала, что у Роума будут свободные дни. Неужели ему не хочется провести их с ней? Она бы так и сделала… просто предполагала, что так и будет.

Была ли она идиоткой, думая, что он тоже может захотеть этого? Элиза не знала, что делать. Бренна поклялась, что не расскажет Гранту, и она поверила ей. Зная Гранта и его защитную жилку, он бы сошел с ума от всего этого, но брат был бодр и открыт последние несколько дней, его настроение было отличным. Он определенно не выглядел так, будто что-то было не так.

Элиза сделала вывод, что Бренна ничего не сказала Гранту. Тот факт, что Роум избегал ее, был его собственным делом.

И это было очень больно.

Это было из-за нее? Разве он не наслаждался проведенным с ней временем? Элиза думала, что так и было. Она держала коробку с презервативами наготове и решила, что в следующий раз, когда увидит Рима, займется сексом. Настоящим, хорошим, потным, восхитительным сексом.

Вот только Элиза не была уверена, что этот следующий раз вообще будет.

Поэтому она хандрила в Мятном Домике и старалась быть занятой. Эмили предложила ей сделать одну из гостевых ванных комнат темной комнатой, но она пока не бралась за это. Единственные фотографии, что ей нужно было сделать, были изображениями Роума. Сейчас ей не хотелось на них смотреть.

Она была в растерянности.

Элиза снова уставилась на свой телефон, удивляясь. Может, ей просто позвонить? Спросить, что случилось? Он был чем-то расстроен?

После минутной нерешительности она послала робкое «привет».

Ответа не было.

Она подождала час, потом два. Через пять часов она была почти уверена, что он игнорирует ее сообщение. Роум чаще проверял свой телефон.

Она почувствовала тошноту в животе.

Глава 10

Роум повесил замок на сарай для пейнтбола и потер поясницу. Это был долгий, адский день. Они были по уши заняты, пытаясь подготовить поле для пейнтбола к большому запуску. Это означало дополнительные поставки, тестирование оборудования и очистку всего мусора, что мог бы опрокинуть кого-то на поле. Грант хотел удостовериться, что не будет никаких «дел, ожидающих своего часа», поэтому Роум и Поп неоднократно повторяли этот курс. Черт возьми, Роум потратил целый час, просто прыгая на проклятый построенный замок, чтобы убедиться, что он не развалится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Конечно, это была тяжелая работа, но не самая адская.

Ему приходилось игнорировать свою девушку. Роум весь день смотрел на ее сообщение.

Элиза: «Привет».

Он надеялся, что она пришлет еще. Что она возьмет инициативу в свои руки и пошлет ему что-нибудь, даже если он ее игнорирует. Жаждал контакта с ней. Его ночи были наполнены мыслями о ней, и когда просыпался, а ее не было рядом с ним в его постели, это казалось неправильным. Элиза преследовала его, ее сладкая невинность и искра огня, проявлявшаяся, когда она была слишком далеко. Снова и снова он думал об их сеансе в салоне, когда раздвинул ее колени и лизал ее киску, пока она не кончила. Элиза была потрясена. Черт, он тоже был потрясен. Она потянулась к нему первой. Хотела прикоснуться к нему. Он не мог перестать думать об этом.

Он дрочил на нее в душе каждый день, просто думая о ее руках на нем. Элиза хотела его. Даже сейчас его член затвердел при мысли о ней. Они никогда не заходили так далеко с каждым последующим свиданием, обходя вокруг секса и просто целуясь, казалось, часами подряд. Это тоже было хорошо, но он жаждал ее все больше с каждым мгновением бодрствования.

Роум направился в свою хижину. Поп направлялся в главный домик, чтобы взять несколько бутылок пива, но Роуму нужно было время, чтобы остыть и расслабиться, собраться с мыслями. Последнее, что он хотел делать, это сидеть и пытаться вести себя так, будто все было круто, когда он был весь испорчен внутри.

Элиза должна была думать, что это ее вина. Ему пришлось так сделать. И это разрывало его на части. Но все, что ему нужно — это одно неверное слово, сказанное ее брату, и он окажется в заднице, бездомный. Он, бл*ть, застрял.

Расстроенный, Роум открыл дверь.

Элиза сидела на краю его кровати, сложив руки на коленях. Она встала, когда он вошел, ее глаза расширились.

— Роум, вот ты где.

Он огляделся, чтобы убедиться, что никто не видел ее, а затем скользнул внутрь.

— Элиза, какого черта ты здесь делаешь?

— Я… я… я просто подумала… Ты не отвечал на мои сообщения… — Она быстро заморгала, словно борясь со слезами, и опустила глаза. — Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

Роум застонал. Боже, он был самым большим засранцем в мире. Он знал, что должен объясниться, выгнать ее, чтобы брат не видел ее, но вместо этого он двинулся вперед и обнял ее.

— Ш-ш-ш, пожалуйста, не плачь, Элиза.

Ее рука метнулась к лицу.

— Я н-не плачу, — сказала она дрожащим голосом. — Я просто не понимаю. — Ее голос упал до шепота. — Я что-то сделала не так?

«О черт».

— Прекрати, Элиза. Тс-с. Пожалуйста, не плачь. — Роум поцеловал ее в лоб дюжину раз, прижимаясь губами к каждому дюйму ее лица, к которому мог прикоснуться. Он потянулся рукой к ее длинным шелковистым волосам и коснулся их, проведя пальцами по восхитительной длине. Боже, как приятно было снова прикоснуться к ней. Он знал, что должен сопротивляться, но увидев ее здесь… — Это не ты, ясно? Это я. Я про*бался.

Элиза бросила на него скептический, полный слез взгляд, ясно давая понять, что она ему не верит.

— Это правда, — повторил он. — Ты ничего такого не делала. Боже, ты была просто великолепна. — Он прижал ее ближе, наслаждаясь ощущением ее тела рядом со своим. — Разве ты не знаешь, что я дрочу на мысли о тебе каждую ночь? Если бы ты была здесь, в моей постели, я бы постоянно трахал тебя, чтобы ты знала, как я тебя хочу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Но… тогда почему ты не хочешь поговорить со мной? Или отвечать на мои сообщения? — Ее голос был тихим, обиженным.

Девушка боялась того, что она узнает.

— Это так… сложно. — Роум провел рукой по ее волосам. — Доверься мне.