Радость моих серых дней (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна

— Оплачиваете? Или что-нибудь ещё хотите подобрать? — спрашивает консультант.

— На сегодня достаточно покупок, — дрожащим голосом говорит Севиндж. — Спасибо, мы оплачиваем.

***

Она тиха всю дорогу. Смотрит в окно на опускающиеся сумерки. Морщится и руку к животу подносит.

— Болит? — спрашиваю.

— Нет.

— Толкается?

— Нет. Всё в порядке.

— Я же вижу, что это не так, — мягко возражаю ей.

— Мы хотим есть, — она закатывает глаза, и я готов ударить себя по голове.

Катал целый день по всей Москве и ни разу не покормил. Док говорил, что ей необходимо хорошо и сытно питаться! Какой же я кретин!

— Сейчас, — я накрываю её руку, лежащую на животе, своей. — Потерпите немного, и папочка вас покормит. Прости, Севиндж, мне пока сложно перестроиться. В другой раз просто напомни мне, когда придёт время приёма пищи.

— Хорошо, — тихо шелестит она.

Я переплетаю наши пальцы и не выпускаю её руку весь оставшийся путь.

***

В уютном ресторанчике, который принадлежит моему знакомому, сразу веду её к отдельной кабинке. Мы быстро делаем заказ, и Севиндж, извиняясь, покидает меня.

Я подзываю официанта и прошу об одной услуге.

Мне кажется, что её нет слишком долго. Нетерпеливо поглядываю в сторону уборных. И когда она появляется в проходе, умиротворённо расслабляюсь.

Помогаю ей устроиться на стуле, сжимаю плечи, целую макушку.

— Я тоже отойду ненадолго, Севиндж. Не скучай, — говорю ей.

Мне не нужно много времени, и я спешно возвращаюсь к ней. В моих руках букет красных роз. Она удивлена. Смущается. Краснеет.

— Это тебе, моя прекрасная спутница, — говорю ей.

Она принимает цветы и прячет лицо в бутонах.

— Не нужно было… — шепчет. — Спасибо.

***

Когда мы наконец приезжаем к дому, на улице уже темно.

— Через дорогу есть прекрасный парк, большая детская площадка, пруд. Много магазинов поблизости. Завтра, когда ты отдохнёшь, мы прогуляемся и всё посмотрим. Закупим продуктов. У меня что-то есть, но тебе нужно побольше витаминов. Фрукты, овощи.

— Разве тебе не нужно на работу? — спрашивает. — Я могла бы сама…

— Нет, Севиндж, — терпеливо обрываю её на полуслове. — Я хочу провести время с вами.

Она отводит взгляд, но я успеваю заметить в её глазах облегчение. И радость.

Глава 43

Она.

Его дом расположен в хорошем районе с развитой инфраструктурой. Я бывала здесь раньше. Проездом. Недалеко отсюда одна из площадок моего университета.

Большой светлый подъезд с консьержем.

— Здравствуйте, Викентий Савельевич, — говорит Тихон пожилому консьержу. — Это моя… невеста, Севиндж Васильевна. Теперь она будет жить здесь.

— Здравствуйте, — вежливо отвечает тот. — Очень рад! Если вам нужна будет любая помощь, вы можете обращаться в любое время.

— Спасибо, — отзываюсь я. — Рада знакомству.

Мы проходим в огромный чистый лифт, и, хотя здесь достаточно места для нас двоих и покупок, Тихон становится слишком близко ко мне.

Едва он открывает дверь, к нам навстречу несётся желтоглазый ураган.

— Полкан! — я удивлённо приветствую пса, и он весело виляет хвостом.

Поднимает морду и упирается в живот. Я глажу его пушистую голову и счастливо смеюсь. Полкан тычется носом в пузо, приветствуя меня. Тихон поджимает губы.

— Ну-ну, дружище, — говорит, обхватывая пушистую шею, — поаккуратней здесь.

— Всё хорошо, Тихон, — улыбаюсь мужчине. — Он не тронет меня. Он давно почувствовал… перемены. Всегда деликатничал. Просто здоровается со старым другом.

Тихон удивлённо вскидывает брови.

— Давно?

— Конечно, у него же нюх и чуйка. Он стал более осторожно вести себя сразу, как почувствовал изменения.

— А я и не замечал, — бросает Тихон.

— Ты просто был занят работой, — торопливо говорю ему и перевожу тему. — У тебя есть ваза?

— Да, конечно.

Он скрывается из виду, и я скидываю туфли. Полкан крутится возле меня, не давая прохода.

— Давай цветы, — говорит Тихон. — Идём, осмотришься.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он ставит розы в вазу и открывает дверь в одну из комнат. Это его спальня. Ставит вазу на комод, и я осматриваю комнату. Всё в молочных и коричневых тонах. Гармонично и светло. Молоко и шоколад. Огромная кровать под мягким покрывалом. По тумбе с каждой стороны. И на одной тумбе, рядом с часами, стоит фотография в тонкой рамке серебристого цвета с каким-то украшением.

Подхожу ближе и шумно выдыхаю. На рамке закреплён гребень. Тот самый, что я оставила на столе в избушке. В неверии разглядываю фото: на нём Тихон сидит в кресле, его рука обхватывает мою талию, а я сижу на подлокотнике и улыбаюсь. Фотография с нового года.

Застываю, не смея отвести взгляд. Кажется, сейчас моргну и всё исчезнет. Испарится.

Тихон ничего не говорит. Никак не комментирует мою находку. Выкладывает стопку полотенец на кровать.

— Можешь занять эту комнату, здесь тебе будет комфортно. Идём, я покажу тебе ванную и всё остальное.

Иду словно во сне. Не понимаю, что происходит. Как такое вообще возможно?

В его огромной квартире можно заблудиться. Белоснежная ванная комната с сияющими стенами и большим зеркалом.

— Завтра купим всё необходимое, можешь занимать любые полочки. Запасная щётка у меня есть, если ты вдруг забыла свою. Шампуни универсальные здесь, — он открывает небольшой шкафчик под раковиной. — Сегодня сможешь воспользоваться им, а завтра выберешь такой, какой нужно.

— Мне и такой подойдёт, — спешно говорю я.

— Не выдумывай, твои шикарные волосы требуют лучшего ухода, тем более беременность забирает часть твоих полезных веществ.

Я кидаю взгляд в зеркало и осматриваю себя.

— Севиндж, я не говорю, что ты стала хуже выглядеть. Я говорю, что сейчас твой организм тратит больше сил и энергии и нам нужно ему немного помочь.

— Хорошо, — киваю ему.

Идём дальше. Белая глянцевая кухня с различной дорогой техникой. Тихон вкратце объясняет, где что стоит и как пользоваться техникой.

— Не переживай, смело нажимай на все кнопки, так быстрее научишься.

— А если сломаю? — шепчу.

— Теперь ты здесь хозяйка, Севиндж, — смеётся он. — Сломаешь это, выберешь новое.

Он открывает холодильник, изучая содержимое.

— Бери всё, что захочешь, только не пей сразу из холодильника, а то простынешь, ладно?

— Хорошо, — киваю ему.

Не берусь думать ни о чём. Не могу. Это странно. Всё происходящее. Слишком.

Он ведёт меня в огромный зал. На полстены телевизор.

— У меня нет телевидения, только Смарт ТВ. Я не смотрю обычные каналы. В основном, только в сети что-то. Но если ты хочешь, мы подключим…

— Не стоит беспокоиться, Тихон, — выдавливаю я.

— Не торопись с решениями, теперь это и твой дом, — мягко напоминает он.

Я смотрю на него и не знаю, что сказать. И нужно ли. Обвожу взглядом просторное воздушное пространство. На столике перед диваном так же стоит рамка.

Подхожу ближе. Беру её в руки и смотрю. Тонкая рамка серебристого цвета. И в ней наша фотография у ёлки. Смотрю на свои светлые локоны на плечах, на свой счастливый взгляд, на Тихона, бережно прижимающего меня к себе.

Ставлю на место и перевожу взгляд на Тихона. В моей голове сотни вопросов. Но я не смею задать ни один из них. А он невозмутимо молчит.

— Идём, — кивает он дальше. Открывает ещё одну дверь. — Здесь мой кабинет. Компьютер без пароля. Интернет подключён. Библиотека. Можешь пользоваться, если захочешь. Можешь заказать себе новые книги. Всё, что хочешь, Севиндж.

— Возможно, я воспользуюсь твоим предложением, — киваю ему. — Я бы хотела со временем вернуться к изучению иврита.

— Ты можешь вернуться в университет, Севиндж, — улыбается он. — Я помогу тебе. Я поддержу тебя. Обещаю.

Я смущена его предложением.

— Я подумаю, — отвечаю и пробегаюсь взглядом по полкам.