Зловещий аромат нефти - Сергей Зверев

Вдали на влажном кирпиче замерцал слабый блик. Мишель и Хаджи-Хаджиб подошли к небольшому круглому углублению в стене, которое явно освещалось сверху.

Мишель хотел сделать шаг в углубление:

– Бляха, твою мать... – Он оступился он и чуть не упал в глубокую яму.

Хаджи-Хаджиб подхватил его.

Слова Мишеля, отраженные от стен, эхом прокатились по подземелью.

– Там какая-то шахта, – сказал Мишель. – Я стоял на самом краю. А над головой, очень высоко, я видел облака, небо. Возникало впечатление, что они плывут прямо на меня...

Издалека послышался гул. Он нарастал и, казалось, сотрясал стены подземного хода. Этот гул шел из той шахты, на краю которой стоял Мишель. Звук как будто бы спускался сверху.

– Что это? – всполошился Хаджи-Хаджиб.

– Тише, – попросил Мишель. Он прислушивался.

Этот гул Легионеру показался знакомым. Звук явно распадался на очень протяжные слова. И, что удивительно, слова были из русского языка.

Мишель мог поклясться, что понимал их.

– Э-эй! Ду-у-у-хи-и! Вы-ы ме-э-ня-а да-а-ста-али-и, су-у-у-ки-и-и-и!

– Что это? – спросил Мишель. У него как будто кружилась голова.

– Ты что-нибудь слышишь? – переспросил Хаджи-Хаджиб.

«У меня в этом подвале, – подумал Мишель, – начинаются глюки...»

– Скажи, у вас в подземных ходах не жгли коноплю или опиумный мак?

– В древние времена, очень дикие люди – могли жечь... – сказал Хаджи-Хаджиб. – Но за столько лет весь дым давно бы выветрился. Сейчас невыгодно так делать...

Гул послышался опять.

– Что ты слышишь? – потряс Хаджи-Хаджиб Мишеля за плечи.

– Бляха муха... Я слышу слова на родном языке.

– А какой твой родной язык? – спросил бородач.

– Русский.

– То-то я удивился. Француз, а имеет русскую сестру...

– Слушай, а ты тоже слышал эти звуки? – в свою очередь спросил у Хаджи-Хаджиба Мишель.

– Да! – утвердительно кивнул головой тот.

– И как они тебе звучали?

– Ну, примерно так: х-э, у-ухи-и вы-ы-ы ме-э я-а-а... – начал подражать Хаджи-Хаджиб.

– Мы вдвоем слышим одно и тоже. Значит... Ну-ка, подержи меня...

Хаджи-Хаджиб обхватил Легионера руками. Мишель нагнулся над шахтой и, задрав вверх голову, что есть мочи заорал:

– Эй, Федор, это я, Михаил! Миша!

Снова послышался гул:

– Ду-у-ухи! Су-у-уки!

А потом вообще раздался грохот.

– Вот идиот! – выругался Мишель. – Он стреляет сюда. Наверное, думает, что здесь привидение.

– Кто там наверху?

– Да это мой друг, Федор. Он меня должен был ждать возле руин мавзолея.

– Там есть заброшенный колодец. А мы внизу, возле него, – догадался Хаджи-Хаджиб. – Непостижимо, никто не знал, что этот колодец связан с подземным ходом.

Когда грохот прекратился, Мишель снова закричал:

– Федор, это я, Михаил! Это я, Миша! Мишель Мазур!

* * *

Федор часа три торчал на стене колодца, наблюдал за тем, как горит база. Следил за КПП, за шоссе. Ждал звонка. От перенапряжения у него перед глазами поплыли желтые круги. Противней не придумаешь – сидеть, ждать, переживать, нервничать. И ничего не знать! И не знать, где что-нибудь можно узнать.

Поэтому-то и предпринять ничего не можешь!

Вдруг Федор опять услышал подозрительный шорох, похожий на шепот, идущий из колодца. Он посмотрел вниз. В глубине колодца показалась темная фигура человека. На секунду, но очень отчетливо Федор увидел его светлый лик. Нефтяник поднес к глазам, как и в прошлый раз, прибор ночного видения, направил на духа. Тот снова «вплыл» в стену, как будто свободно мог проходить сквозь кирпичную кладку.

И тут Федор сорвался. Просто психанул и гаркнул прямо в колодец:

– Эй, духи! Вы меня достали, суки!

Этим он себя немного расшевелил. Разогнал желтые круги перед глазами. Поднялся, размял руки.

Но из колодца снова зашуршало.

– Духи! Суки! – со злостью крикнул Федор, передернул затвор «калаша» и выпустил очередь прямо в колодец.

А потом Федор почувствовал, что волосы у него на голове зашевелились. Дух вместо того, чтобы заткнуться, начал гулко шептать. И в этом шепоте Федор различил свое имя.

Говорят, свое имя человек услышит даже во сне. Федор сначала испугался. Однако главный инженер геологоразведчиков был не из робкого десятка и во всякую чушь с приведениями не верил, поэтому внимательно прислушался.

За своим именем он разобрал второе – «Михаил».

«Миша? Мишель... – подумал он. – А ведь точно это его голос, только какой-то странный. И что он делает в этом колодце?»

– Миша эта ты?! – крикнул он.

– Да-а-а! – раздалось в ответ.

* * *

Федор подогнал к колодцу «Ленд Ровер». Взял из бардачка два армейских фонарика. Два «калашникова», несколько рожков. Легионерские запечатанные в целлофан сэндвичи, фляжку воды. Привязался к лебедке и, словно скалолаз, потихоньку начал спускаться в колодец.

На выступе, который был где-то посередине шахты колодца, его встретил Мишель.

Легионер отвязал Федора, обнял его по-дружески, еще и потому, что надо было страховать нефтяника. А то ведь Федор мог сорваться и полететь дальше, на дно колодца.

– Это Федор. Это Хаджи-Хаджиб – наш союзник, – представил их друг другу Мишель.

– Хорошо. У нас теперь есть свет, – сказал бородач.

– И лишний боец не помешает, – заметил Мишель.

* * *

После успешного спуска Федора в колодец в подземелье «повеселело». Два армейских фонарика намного лучше разгоняли вековую тьму. На руках у компаньонов уже было три «калашникова», шесть ручных гранат и гранаты для подствольника. Совсем неплохая огневая мощь. Да еще и провизия в вещмешке имелась.

Компаньоны перед дорогой решили подкрепиться.

Нефтяник протянул бородачу «вечный» сэндвич.

– Тут нет свинины? – спросил Хаджи-Хаджиб.

– Можешь есть. Если и была, то ее так обработали, что теперь сам Аллах не узнает, – сказал Мишель.

– Не надо говорить про Всевышнего, – грозно сказал Хаджи-Хаджиб.

– Бери галеты, – Федор дал Хаджи-Хаджибу целую пачку. – Написано, что они из сои.

Нефтяник воспользовался обеденным перерывом и рассказал, как в одиночку атаковал базу.

Когда-то Федор служил в Афгане. Он охранял вертолетную базу. Пришлось несколько раз отбиваться от душманов. Тогда занимали круговую оборону, отстреливались. А в основное время его службы он загружал в вертолеты боеприпасы. До отправки в Афганистан Федор совершил несколько учебных прыжков, сделал наколку «ВДВ». Но когда пришло время воевать, его из-за широкой комплекции использовали в качестве грузчика. Вся его спецподготовка никому, к черту, не была нужна. «Ваша работа – самая важная, несмотря на то, что рутинная, – чуть ли не каждый день втемяшивал им замполит. – Вертолет без боезарядов – детская игрушка, юла». Федор терпеть не мог рутину. Поэтому и подался в геологи. И сегодня ночью впервые самостоятельно провел бой, чем в душе гордился. Правда, он не мог точно сказать, попал ли в какого-нибудь террориста. Был ли он ими обнаружен и обстрелян. Слишком быстро сбили ему кураж британцы. Так или иначе, его действия помогли Мишелю.

– Я уже стреляю из двух рук, показывал Федор. – А тут ? как громыхнет! Я думал, это у вас, легионеров, такая ракета офигенная...

– Слушай меня, Федор, – перебил его довольно суровым голосом Хаджи-Хаджиб, – не говори при мне на вашем языке. Я его не понимаю, а значит, и тебя могу неправильно понять...

– Я не очень хорошо говорю на английском, – нехотя оправдался Федор.

– Я тоже.

– Э-э... Тут ракета. Ба-бах! Взрыв, – начал на ломаном английском Федор. – Я думаю, это Мишель... так стреляет... Бензин, нефть горит. Или боеприпасы. А это вертолеты надо мной... Британцы, десантники. Откуда я мог знать? Я назад... Солдаты же не будут разбираться.... Короче... Вот такая фактология... А потом, смотрю... женщина в колодце... В парандже... Привидение.

– Женщина, – переспросил Мишель, – одна?

– Да, я видел одну.

– Подъем! – начал собираться Легионер. – Привал окончен.

Глава 39

– Быстрее! Быстрее! – прикрикивал Артур на трех женщин в длинных, до пят, мусульманских одеяниях. Плотная паранджа закрывала лица. Женщины путались в непривычных для себя нарядах.

– Что, разучились передвигать ногами?

Впереди процессии шел араб-пастух. Он освещал подземный ход выпуклым фонарем, безошибочно определяя, в какое ответвление подземного хода надо повернуть, какой выступ лучше не задевать, обойти. За ним следовал боевик с пулеметом и еще один, опоясанный пулеметными лентами. Трех женщин, словно свой небольшой гарем, подгонял Артур. Замыкал шествие еще один боевик с «калашниковым». Кроме «пастуха», боевики не были похожи на исламистов. Один белобрысый, с виду немец, один мулат и узкоглазый – не то китаец, не то таиландец. «Пастух» – тот самый, который недавно посетил британскую комендатуру в Савфане, – за немалые деньги работал на Артура. Остальные боевики – «секьюрити», или что-то вроде отряда специального назначения компании «Эйша Петролеум».