Идол (СИ) - Шагаева Наталья

— Отпусти Германа и посмотри видео до конца!

В мой висок втыкается холодное дуло ствола, и я слышу щелчок предохранителя. Толкаю тварь, смотря, как он размазывает кровь из носа. С психом отталкиваю руку с пистолетом и беру планшет.

— С ней пока все хорошо, — звучит голос Германа за кадром. — В доме тепло и уютно. Здесь есть душ, еда и даже телевизор. Девочку никто не трогал. — Камеру опять наводят на Алису, которая отворачивается. — Но это пока! Все зависит от твоей сговорчивости. Не сделаешь так, как скажут — наше отношение к ней изменится. Девочка сладкая, похожа на невинного ребенка — таких любят в определенных кругах. — Стискиваю планшет до хруста пластика. Меня бросает в холодный пот, а в голове звенит только одна мысль — какого хрена я ее отпустил? — Посмотри на меня, Алиса! — Девочка поворачивает голову и кусает губы. — Скажи пару слов Богдану. — Она молчит, сглатывая, но в камеру уже смотрит по-другому — с надеждой. Да, маленькая, я тебя вижу. Я найду тебя и заберу. И никогда больше не отпущу!

Видео обрывается, а я стискиваю челюсть, почти кроша зубы. Закусываю щеки изнутри, прокусывая их в кровь. Я опять принес ей боль!

— Отпустите ее! Я лягу в турнире! — Воздуха катастрофически не хватает, и я задыхаюсь, чувствуя, как жжет лёгкие.

— Нет, она наша страховка и твой стимул. Ляжешь — получишь приз в качестве девочки!.



ГЛАВА 26

Алиса

Меня держали неделю где-то за городом. Везли сюда с завязанными глазами около часа. Германа уже не было, со мной остались два мужика лет сорока очень неприятной внешности, похожие на беглых зеков. От них пахло дешёвым табаком и спиртным. От одного их вида хотелось бежать сломя голову. Особенно пугал мужчина с рваным шрамом на щеке. Взгляд у него жуткий, от него пробирали мурашки. Они не трогали меня, наверное, потому что я сама делала на камеру, что они просили — меня вводила в ужас одна только мысль, что эти мужики ко мне прикоснутся, от того, что я далеко за городом одна с ними, и они могут сделать со мной все что хотят — накрывало паникой.

Меня заперли в комнате на втором этаже с решетками на окнах. Тут было все: удобная кровать, чистое белье, душ, даже телевизор и полка с книгами, а я просто сидела в кресле и смотрела, как меняется погода за окном, и день сменяет ночь. А ещё я боялась за Богдана. Поскольку это его шантажировали и мне неизвестно, чего от него хотели.

Два раза в день ко мне приходил мужик со шрамом и приносил еду. Мне ничего не хотелось. Я даже спать не могла от страха. Мне казалось, как только я усну и потеряю бдительность, со мной сделают что-то плохое. Так и засыпала в кресле, проваливаясь в темноту, а потом резко просыпалась в панике с колотящимся сердцем.

Я постоянно думала о Богдане. И с каждым днём меня накрывало паникой и страхом уже не за себя, а за него.

Они заставляли меня звонить отцу и говорить, что со мной все в порядке. Я не смела ослушаться. Мужик со шрамом смотрел на меня сальным взглядом, от которого волосы вставали дыбом, и хотелось вымыться.

Я была вымотана, и, несмотря на то, что целыми днями сидела в кресле, чувствовала себя очень уставшей и слабой. Тело ныло, постоянно болела голова. Были моменты, когда хотелось распахнуть окно и кричать, звать на помощь, только за окном сплошной лес, да и мне жутко от последствий, которые меня ждут. Когда смотришь фильмы, то постоянно думаешь, почему героиня не бежит от преступников и ничего не предпринимает. И только когда находишься на месте героини триллера, понимаешь, что страх убивает смелость. Инстинкт самосохранения включается на полную и заставляет подчиняться.

Через неделю я сломалась. Стало невыносимо сидеть в четырех стенах смотреть на зимний лес и понимать, что впереди неизвестность. Меня накрыло истерикой. Я рыдала, колотила кулаками в дверь и что-то кричала. Требовала, просила, молила, сама не разбирая слова. Мне казалось, что на меня давят стены, и в комнате кончается кислород. Я сходила с ума и сорвала горло, изводя себя до онемения губ. Но ничего не изменилось, я только довела себя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ко мне пришли через пару дней. Кинули на кровать спортивный костюм, велели переодеться и привести себя в порядок. Мы едем в город.

Богдан

Я пытался ее найти до главного боя, подключил все свои связи и рыл сам. Но все бесполезно. Злость, отчаянье и жажда мести придавали мне силы, и я укладывал всех досрочно в первом раунде. На меня ставили огромные деньги. На это и был расчет. Деньги крутились немаленькие, и если я лягу в главном бою, кто-то озолотится.

Герман, мразь, потерялся. Знает, тварь, что убью. Можно было подключить ментов, но мне было страшно за Алису. Они, сука, знали, на что давить. И если раньше у меня не было слабого места, то сейчас они его нашли. Не зря Герман проявлял к Алисе интерес. Только я, идиот, ревновал, а надо было оберегать мою девочку.

Меня лихорадило все эти дни, перед глазами стояла только Алиса, я практически не спал, выматывая себя поисками. Поэтому лечь в главном бою будет легко. Я не то что лягу в бою, я сдохну ради Алисы. Мне казалось, что это я именно та тварь, которая приносит девочке одни неприятности, и хотелось пустить себе пулю в лоб. Но, к сожалению, Алисе это не поможет.

Я не тренировался и не придерживался режима, я искал Алису, хоть что-то что могло привести меня к ней. И кусал кулаки, когда не мог ее найти.

За день до главного боя я пошел ва-банк и потребовал Алису.

— Я вообще не выйду на бой, если ее не будет в зале! — рычал я в трубку одному из мужиков.

— Мы пришлём тебе видео для стимула.

— Нет! Я должен видеть ее вживую. В зале, на первом ряду! Иначе ничего не будет! — я рисковал, но меня довели до отчаянья. Я должен был ее видеть и понимать, что с девочкой все хорошо!

— Не тебе диктовать нам условия. Но мы не звери. Будет тебе девочка в первом ряду. Но смотри, если что-то пойдет не так.… придется тебе искать другую бабу, — противно усмехается мужик и скидывает звонок.

Ещё никогда в жизни я не чувствовал себя настолько ничтожным, беспомощным куском дерьма. Я устрою им шоу и лягу!

* * *

День боя. Я хочу видеть Алису. Это все, о чем я сейчас думаю. Все вокруг дышит безразличием к предстоящему бою. Нет ажиотажа в зале, даже командный врач пришёл только к концу тренировки. Что очень на него непохоже, и только Жора ходит с поднятым настроением. Результат известен, понятно на кого он уже сделал ставку. Мой рейтинг из пяти, пять побед и все досрочные. У противника пять побед и ни одного досрочного, все бои с полной выкладкой и победа на грани проигрыша. Естественно на него ставить всё равно что выбросить деньги на ветер. Не знаю, на что рассчитывает промоушен, у их протеже нет будущего. Надо сосредоточиться на защите и максимально создать видимость жёсткого сопротивления. Черт, никогда не пытался играть в бою, но сейчас придется. Испытываю ли я разочарование по поводу боя? Нет! Уже нет! Все стало, как-то вдруг неважно, когда в приоритете Алиса. И мне не стыдно упасть лицом в грязь, мне вообще сейчас на все глубоко плевать. Во мне много ненависти и агрессии к окружающим, и я стараюсь не сорваться, чтобы не навредить моей девочке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пора выходить на ринг, все забегали и создают видимость предстоящего театра. С тренером не разговариваю, нет смысл в его наставлениях. Я его не осуждаю, у каждого своя мера и слабые места. Он болеет за клуб и не может его потерять. Вырастит себе другого чемпиона.