Удар молнии - Даниэла Стил

Врач говорил ей об этом, но она решительно отмела саму идею. Ей не хотелось общаться с другими несчастными.

— Попробуй расслабиться, — сказал Сэм, и Алекс ощетинилась, но тут в дверях внезапно показалась медсестра со шприцем в руках. Это была инъекция снотворного и болеутоляющего, распоряжение насчет которой было получено от Питера Германа, и Сэм сказал, что Алекс обязательно должна принять лекарства.

— Зачем? — вскинулась она. — Чтобы я перестала на тебя орать?

Она смотрела на него, как ребенок, и Сэм нагнулся и поцеловал ее в лоб.

— Да. Сейчас ты на некоторое время замолчишь и уснешь, а то ты себя совсем с ума сведешь.

Сегодня утром с ней случилось все то, чего она так боялась. И теперь ей предстояло научиться жить со своим диагнозом.

Перед ней лежала нелегкая дорога, и Алекс это понимала.

В отличие от Сэма, который все еще пытался отрицать весь ужас происходящего, она прекрасно видела все, что ее ждет.

«Я люблю тебя, Алекс», — сказал он после того, как ей сделали укол, но Алекс не ответила. Она еще не впала в дрему, но была слишком измучена, чтобы сказать, что тоже его любит. А через несколько минут она начала засыпать. Не сказав ему больше ни слова, она просто провалилась в сон, держа плачущего Сэма за руку. В своих бинтах, с волосами цвета пламени и навсегда изуродованным телом она выглядела такой усталой, такой грустной и заброшенной.

Сэм на цыпочках вышел из комнаты и сказал медсестре, что уходит. В лифте он задумался над тем, что ему сказала Алекс. Теперь он может выйти из больницы и отправиться домой. Это произошло с ней, а не с ним. По пути домой он понял, что с этим не поспоришь. У него ничего не отрезали, он был вне опасности. Ему нечего было бояться, кроме ее возможной смерти, о чем он даже думать не мог — настолько это было ужасно. Посмотрев в зеркало в одной из витрин, он увидел того же человека, что и утром во время бритья. Ничего не изменилось — за исключением того, что сегодня он утратил часть себя, ту часть, которая была связана с Алекс. Она уходила от него — постепенно, шаг за шагом, так, как в свое время ушли его родители, и Сэм не хотел, чтобы она и его утянула за собой. Она не имела права этого делать, не имела права ожидать, что и он умрет вместе с ней. Размышляя обо всем этом, Сэм шел домой так быстро, как только мог, как будто за ним гнались грабители или демоны.

Глава 7

Проснувшись на следующее утро, Алекс обнаружила рядом с кроватью женщину, которая явно ожидала ее пробуждения. Медсестра суетилась около капельницы. Как и предупреждал доктор Герман, Алекс чувствовала лишь незначительную боль, но та душевная тоска, которая навалилась ей на сердце, как только она вспомнила все, что произошло вчера, была неизмеримо тяжелее.

Женщина в цветастом платье и с седыми волосами улыбнулась ей. Алекс воззрилась на нее с удивлением — она видела эту даму впервые в жизни.

— Здравствуйте, я Элис Эйрес. Я хотела узнать, как вы себя чувствуете.

У Элис были добрая улыбка и живые голубые глаза. Она вполне годилась Алекс в матери. Алекс попыталась сесть, но не смогла; тогда сиделка переложила подушки так, чтобы две женщины могли нормально разговаривать.

— Вы медсестра?

— Нет, просто подруга. Я доброволец. Я знаю, что вам только что пришлось пережить, миссис Паркер. Или можно звать вас Александрой?

— Просто Алекс. — Она смотрела на свою собеседницу, не в состоянии понять, какого черта она здесь делает. Привезли завтрак, но Алекс отказалась от него, хотя после операции ей полагалась щадящая диета. Ей хотелось только кофе.

— На вашем месте я бы поела, — сказала миссис Эйрес. — Вам необходимы силы и хорошее питание. Хотите овсянку?

Она была похожа на добрую фею из «Золушки».

— Я терпеть не могу горячую кашу, — враждебным тоном ответила Алекс, разглядывая пожилую, женщину. — Кто вы и что вы здесь делаете?

Все это напоминало какой-то сюрреалистический фильм.

— Я нахожусь здесь потому, что в свое время перенесла аналогичную операцию. Я знаю, что это такое и что вы сейчас должны испытывать, — знаю лучше, чем другие люди, даже ваш муж. Я знаю, как вы сейчас озлоблены и испуганы, какой ужас охватывает ваше сердце и как страшно вам взглянуть на свое изменившееся тело. Я сделала себе пластическую операцию, — продолжала она, протягивая Алекс чашку кофе. — Если хотите, я вам покажу. Это выглядит очень естественно и даже красиво. Я думаю, что никто не догадывается о том, что у меня была удалена грудь. Хотите посмотреть?

Алекс подумала, что все это выглядит отвратительно.

— Нет, спасибо.

Доктор Герман уже объяснил ей, что она может поставить себе имплантант с вытатуированным соском. Все это казалось ей ужасным и ненужным. Она уже искалечена — так почему бы не оставить все так, как есть?

— Почему вы сюда пришли? Кто вас попросил об этом?

— Ваш хирург вписал ваше имя в список тех, кого должны посетить члены нашей группы поддержки. Со временем вы, возможно, пожелаете вступить в группу или поговорить с другими женщинами о пережитом вами. Это может оказаться очень полезным.

— Я так не думаю, — ответила Алекс, от всей души желая, чтобы ее собеседница ушла, но не решаясь прогнать ее. — Я не привыкла обсуждать свои проблемы с посторонними людьми.

— Я понимаю, — ответила Элис Эйрес с мягкой улыбкой, вставая. — Вам сейчас нелегко. Я уверена, что вы беспокоитесь по поводу химиотерапии. На некоторые из связанных с этим вопросов мы тоже можем ответить, почти так же компетентно, как ваш врач. У нас есть и мужская группа. Может быть, это заинтересует вашего мужа.

Элис положила на кровать Алекс маленький буклет, но Алекс даже не взглянула на него. Чтобы Сэм вступил в группу мужей, чьи жены перенесли онкологическую операцию? Да ни за что!

— Я не думаю, что моего мужа это заинтересует. В любом случае спасибо.

— Не унывайте, Алекс. Я буду думать о вас, — "ласково сказала Элис, прикоснувшись к накрытой одеялом ноге Алекс, и вышла из комнаты. Сестрам она сказала, что это был классический первый визит. Как и следовало ожидать, Александра Паркер была в состоянии депрессии и озлобленности на весь мир. Они решили посещать ее регулярно, и Элис Эйрес отметила, что в следующий раз нужно прислать кого-нибудь помоложе. Ей казалось, что ровесница Алекс сможет принести гораздо больше пользы. Самой младшей участнице их группы было Двадцать пять, и к большинству молодых женщин ходила именно она. Кроме того, множество женщин в группе были примерно такого же возраста, как Алекс.

— Что это была за дура? — рявкнула Алекс, когда в комнату вошла новая сиделка, сменившая ночную.

— Напрасно вы так, это хорошее дело. Они добрые люди и помогают многим женщинам, — объяснила сестра, в то время как Алекс выбросила разноцветный буклет в мусорное ведро. — Давайте я оботру вас губкой.