Весь в моей любви - Дайана Стингли

Подъехав к машине Марка, я остановилась, ожидая его ответа. Молчание следовало нарушить Марку.

– Хорошо, – сказал он, взявшись за ручку дверцы. – Я буду там.

– Спасибо. Знаю, вам нелегко, но это правильное решение. Это по-алексовски.

Марк не глядя захлопнул дверцу. Выехав задним ходом, я покатила дальше, тоже не оглядываясь. Еще одно, последнее свидание. Как-нибудь выдержим.

Прикурив сигарету, я поставила кассету – сборник с прекрасными ван-моррисоновскими песнями. Зазвучала мелодия «Напомни о себе», и почему-то вдруг захотелось круто развернуться, помчаться к Шелли, найти Тома и рассказать ему всю мою жизнь. Ну, может, с некоторыми купюрами.

Когда мы посмотрели друг другу в глаза, между нами пробежала некая искорка, искорка, являющаяся одной из величайших тайн существования, которую ученые объяснить пока не в состоянии, а психиатры, напротив, давно разложили на атомы. Никто из людей, которым не довелось ощутить «искорку», не сможет понять, что это такое.

Я запретила себе думать о Томе. Он для меня сейчас невозможен, по крайней мере, в ближайшие недели. Я дошла до жизни, когда идея нанять платного кавалера кажется остроумным выходом из положения. Хотя мы с Томом общались всего несколько минут, сильно сомневаюсь, что его привлекают такие женщины.

Спустя два дня позвонила мама – узнать, не произошло ли изменений в наших планах на Рождество – день, известный большинству как Рождение Господа, но для нее ставший датой Пришествия Алекса В Гости. Я заверила маму – чудо свершится по расписанию, Алекс посетит гала-представление семейки Стоун. Да, он с нетерпением ждет праздника, ему уже снится яблочный пирог. Да, ему очень хочется встретить Рождество в семейном кругу. Да, у меня тоже предчувствие – этот праздник станет лучшим за много лет.

Я повесила трубку, ощущая глубокую депрессию. Меня охватило искушение поудобнее устроиться на диване и предаться самокопанию. Я встретила мужчину, и между нами пробежала «искорка». Никак не удается выбросить из головы милого, смеявшегося моим шуткам (по крайней мере, одной шутке) молодого человека приятной внешности, однако и думать нечего о том, чтобы впустить Тома в свою жизнь, даже если он совсем не против, за что я головой не поручусь – «искорка» могла и померещиться. Даже если я не ошиблась, это ничего не меняет: мне делается дурно от одной мысли о новом романе, хотя бы и с прекрасным парнем вроде Тома. Не сейчас. Только все испорчу.

Другого мужчину я вынуждена терпеть до поры до времени, хотя не горю желанием с ним видеться. Внешне он гораздо красивее Тома, но между нами нет «искорки», а если бы что-то и возникло, ничего не изменилось бы: наши отношения сводятся к тому, что парень за плату изображает пламенную страсть. В довершение всего я уже едва могу выносить персонаж, которого он играет. Так что вряд ли и у этой связи есть будущее.

Размышлять об этом оказалось крайне утомительно, а тщательный анализ прошедших лет отберет, пожалуй, последние силы. Я пошла на компромисс: усевшись на диване, принялась заворачивать рождественские подарки, решив для разнообразия подумать о других людях. Нельзя же уделять внимание только своей особе. Упорно копаясь в собственных проблемах, недолго и здоровье подорвать.

Глава 12

Санта-Клаус не выдумка. Он встречает Рождество на Северном полюсе

Утром в Рождество я встала рано, намереваясь уделить немного времени себе. Полистала газету (мира во всем мире покамест не видно), напилась кофе, выкурила несколько сигарет и уехала из дома около восьми, повторяя про себя: все, что мне нужно – это выдержать предстоящий день. Марк – настоящий профи, об этом можно не волноваться. Сегодняшнее представление произведет фурор. Хорошо бы завершить отношения на более позитивной ноте, забыв об обоюдной неприязни и напряженной атмосфере. Размышлять о вкуснейшем ореховом пироге было бы еще приятнее, но об этом можно только мечтать, ведь Алексу пришла в голову блажь отведать яблочного пирога, который дурацкая тетя Грета… Ладно, Бог с ним. Есть время еще для одной сигареты, опустим стекла, чтобы не пахло в машине, не забудем пшикнуть освежителем воздуха и как-нибудь переживем этот день. Все, что нужно, – дожить до вечера.

Вскоре я въехала на парковку, где мне предстояло встретиться с Марком. Он ждал меня, сидя на скамейке, в руках – подарок, упакованный гораздо изысканнее, чем мой. Ну, естественно…

– Здравствуйте, – сказала я, когда Марк сел в машину.

– Здравствуйте, Саманта.

– Хотела вам сказать…

– Не говорите ничего. Давайте действовать.

Он прав: все давно оговорено.

Сворачивая на дорожку, ведущую к дому матери, я ощутила острое сожаление: вот бы Алекс был реальным человеком, мы страстно любили друг друга и сразу после Рождества отправлялись в кругосветное путешествие на собственной яхте, а семья горячо поддерживала бы меня в любом начинании и поражала окружающих остроумной беседой, гордясь успехами фотожурналистки с мировым именем Саманты Стоун, но с пониманием относясь к тому, что всем не хватит мест в зале на вручении Пулитцеровской премии: там не протолкнуться сквозь толпу маститых знаменитостей.

* * *

Остановившись, я подняла ручник, вынула ключи и бросила их в сумочку. С подарком в руке Марк взялся за ручку дверцы.

– Подождите, – схватила я его за рукав. Марк бросил на мои пальцы такой взгляд, словно они были раскаленными. Я убрала руку. – Они ждут вас с раннего утра. Они слышали, как подъехала машина. Гарантирую, две пары глаз так пристально наблюдают за нами, что занавески вот-вот задымятся. Как только выйдем из машины, нужно выглядеть любящей парой.

– Я помню порядок действий.

– Извините. Очень хочется, чтобы все получилось идеально. Для мамы. Бог знает, сколько лет жизни ей отпущено.

– Не обманывайте себя, утверждая, будто пошли на это ради матери. Вы делаете это для себя, Саманта.

– Хорошо, пусть так, но она довела меня до этого, смею вас заверить.

К входной двери мы шли молча, но, что важно, вместе. Это вселяло уверенность. С достойным спутником человек чувствует себя в силах свернуть горы.

Мы остановились на пороге, и я нажала кнопку звонка.

– Кто там? – раздалось из-за двери, словно мать ожидала не менее сотни приятных визитов.

– Я, мама. Дверь отворилась.

– Саманта! С Рождеством тебя! Прекрасно выглядишь! А вы, должно быть, Алекс!

Добрую минуту я не могла опомниться: кто эта веселая, щедрая на комплименты женщина, захватившая дом моей матери? Что за музыка доносится из комнат? Рождественские гимны, но, готова поклясться, в современной интерпретации. Куда подевались трепетно хранимые записи Джима Нейборса и Стива с Эди?