Баба-яга в тельняшке - Ирина Лесная

5. Нежелание выходить замуж за первых женихов царства Берендеева — если они первые, боюсь спросить, а последние тогда какие?

6. Ссору между царевичем и Константином — а я просила их из-за меня ссориться? И уж совсем не предполагала, что Велислава в меня влюбиться угораздит.

И всего-то шесть пунктов набралось, и нечего так орать на дитятко неразумное, оно обидеться может и улететь, благо транспортное средство — вон под окном стоит, копы… лапами по брусчатке скребет, а родственники многочисленные, по этому миру разбросанные, меня уже, наверное, заждались, не догадываются, правда, какое счастье желает на них с неба свалиться, но я ж могу и неожиданно осчастливить, сюрприз будет. И вообще, я на свадьбе еще ни разу не была, а хочется.

— На какой свадьбе? — устало спросил Елисей, притомившись меня воспитывать.

— На вашей с Акулиной, — улыбнулась я в тридцать шесть своих белоснежных зубов, акулы что ли в родне по линии Морея затесались? А стоматологи только руками разводили, когда мой земной отец по врачам меня таскал.

— Пороть тебя некому, — подытожил Елисей, но улыбнулся и ведьмочку свою обнял, ну и меня заодно, — никогда не думал, что семья — это такое счастье.

А счастье, в наших с Акулиной лицах, носами шмыгнуло и к кощею с двух сторон прижалось

Глава 6

Змея-горыныча временно пристроили под навесом и накормили. Хорошо, Елисей не самый бедный в этом царстве, вернее, один из самых состоятельных князей в этом мире, а то пошли бы мы с этим обжорой по миру скитаться. Аркадий аж посерел весь, убытки подсчитывая, вот же гномья душа, шесть баранов ему жалко и одной худющей коровы, гном, как есть гном, прижимистый! Кося разрывался между мной и новым другом. Преподаватели с нашим возвращением оживились, и занятия наши с Акулиной продолжились.

Месяц я училась с утра до ночи так, что и подумать о чем-нибудь другом, кроме уроков, не могла. Ведьмочку вечерами Елисей утешал, кажется, доутешался, предложение сделал и руку Акулины у довольно улыбающегося Аркадия по всем правилам попросил. В доме теперь от предсвадебной кутерьмы деваться некуда стало, и я решила каникулы себе устроить, пока этот дурдом не закончится, а к свадебной церемонии клятвенно обещала вернуться. Змей-горыныч, которому успели целый ангар соорудить, только радостно тремя головами затряс, когда я ему новость сообщила, прибежав к нему вечером. А с утра мы уже вылетели, вооруженные картой с мельчайшими подробностями, увешенные защитными амулетами и напичканные наставлениями, как себя вести следует, по самую макушку.

Я летела на горыныче и сверху высматривала избушку бабушки-яги, мне надо было извиниться за порчу имущества, а еще папенька попросил посмотреть, как крышу ей заново покрыли, для чего им был отправлен целый взвод скелетов и закуплен андулин на Земле. Валерьян банку вишневого варенья передал, я набор для бани приготовила с пушистым халатом и тапочками, а Елисей вместе с Акулиной ей новую одежду подобрали. Вот таким голубем мира я к бабушке с небес и спустилась. Яга сначала в свое счастье верить отказывалась, от меня открещиваться пыталась, но я ж упорная, и избушку отмыла, и на когтях у курьих ножек маникюр сделала, и бабушку магической сеткой спеленала и в ушате, что за печкой нашла, замочила, да мочалкой несколько раз по ней проехалась. Космы, правда, когда магией сушила немного повыдергивала. А как такую гриву да без потерь расчесать можно? Стала моя бабушка-яга после водных процедур на человека похожа, только отчего-то не радостная какая-то, не улыбчивая. И только когда узнала, что мне пора дальше лететь и остальных родственников собой счастливить — вся засветилась прямо, не яга, а гирлянда новогодняя. Ну и тут я ее утешила, сообщив, что как обратно домой полечу, обязательно родственницу проведаю. Бабу-ягу от радости даже перекосило, но платочком она мне долго с крыльца махала и скатертью дорогу желала от все свой яговской души.

В первую очередь я решила посетить царство, где оборотни с горынычами проживают, к деду в гости захотелось нагрянуть, надо же бабушку из сексуального рабства освобождать, я по ней соскучилась. Границу между царствами мы перемахнули одним взмахом крыла. Местные горынычи свою трехголовую летающую ипостась давно уже утратили, а потому, когда мы с Кузей мимо пограничного поста пролетели, они чуть шапки свои не потеряли нас разглядывая. А змей мой горыныч покрасоваться случай не упустил, на бреющем полете еще раз над ними пронесся и из трех голов разом огнем полыхнул. Пограничники заволновались и куда-то побежали, ну а мы дальше полетели. Карта указывала, что нам надо только гору обогнуть и можно плавно снижаться, как раз к дворцу главгорыныча и прибудем. Кузя так и полетел, только стадо горных козлов немного проредил, да пару баранов проглотил мимолетом, кушать моей ласточке захотелось. Надеюсь, у моего деда, что пожевать для змея-горыныча найдется, а то ведь всякую гадость начнет в пасть тянуть. Но вроде своих далеких потомков кушать не должен, родная кровь все же, он и мою разбавленную признал, а уж что тут про чистокровных горынычей говорить.

Подлетали мы к дворцу дедовскому при полном аншлаге местного населения, из домов своих высыпавшего и на нас только разве пальцем не тыкавшего. А ворота замковой ограды заперты оказались, пришлось культурно постучать. Ага, раз десять Кузя своей лапой долбил и даже хвостом раз пять колотил, но результат нулевой оказался, глуховата у меня родня что ли?

Пришлось самой себе открывать, чай не к чужим прибыли, иль не рады меня тут видеть? Я направила на врата воздушный вихрь, снесший препятствие на нашем со змеем-горынычем пути за мгновение, ну и часть ограды заодно, издержки, так сказать, моего еще не совсем прирученного дара. Пропустив галантно Кузю вперед, я зашла за ним на территорию замка. Тут и вся моя родня на крыльцо парадное высыпала, кто с булавой вышел, кто с копьем, а один особо любвеобильный дядюшка секиру с него ростом за собой выволок. Ну, я своей любви тоже прятать не стала, всех магической сеткой повязала и уже речь проникновенную готова была толкнуть, как в дверях моя бабуля показалась, Марфа Моревна, собственной очень помолодевшей за последние годы нашей разлуки, персоной.

— Рада? — не поверила она глазам своим.

— Я-то Рада, а вот вы, кажется, не очень, — показала я на спеленатых родственников, вооруженных до самых зубов.

— Рада, внучка, — улыбнулись мне, наконец, признавая.

Бабушка кинулась мне навстречу, обнимая, и хотела уже внутрь замка завести, да я вовремя ей напомнила, что родственников надо бы освободить, если они меня признать готовы, и моего Кузю не обижать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});