Королевство звезд и теней - Холли Рене

ее в постель. – Королева кивнула в сторону огромной кровати, стоявшей посреди комнаты, и я вздрогнула, когда Гаврил потянулся ко мне.

– Пожалуйста, не нужно. Я не готова.

На лице Гаврила не было сочувствия. Он крепко схватил меня за запястье и притянул к себе. Я сопротивлялась, но все было тщетно.

Он прижал меня к груди и обхватил за спину. Легко оторвал от пола, словно я ничего не весила, и понес к постели. По моей щеке покатилась слеза.

– Пожалуйста, Гаврил.

– Тише, Адара, – сказал он. – Нам обоим будет приятно.

Я пыталась оттолкнуть его. Заметив на себе взгляд королевы, я начала лягаться, чтобы вырваться из хватки. Кто-то схватил меня за руку, и я закричала. Обернувшись, увидела, что меня держит один из стражников.

– Усадите ее в кресло, – приказал Гаврил и толкнул меня в руки стражника.

Я ударила мужчину головой, и он тихо выругался, но ему на помощь пришел другой стражник. Их пальцы впивались в мою кожу, боль усиливала мой страх, и хотя я не сдвинулась ни на сантиметр, не прекращала бороться, пока меня не усадили в кресло.

Гаврил достал кинжал из ножен. Он собирался воспользоваться им против моей воли. Проколоть кожу и выпить мою кровь.

Я не могла просто покориться ему – без боя я сдаваться не собиралась.

– Вы говорили, что этого не произойдет, пока мы не поженимся. – Я уставилась на королеву, по-прежнему лягаясь в попытке вырваться из хватки стражников. – Вы обещали мне.

– Я недооценила тебя, Благословленная. – Королева подошла ко мне, и я замерла. – Та отметка на ноге появилась неспроста. Это след магии. Я не настолько глупа.

Я стиснула зубы. Я не собиралась рассказывать правду. Никогда не скажу, что это Эврен оставил прекрасный шрам на моей коже.

– Если ты не скажешь нам, откуда взялась эта отметка, Гаврил попробует твою кровь. Мы узнаем, насколько сильным ты сделаешь моего сына, прежде чем он навсегда свяжет себя узами брака с девчонкой, которая умеет лишь лгать.

Гаврил решительно направился ко мне с кинжалом в руке. Ничто его бы не остановило.

– Гаврил, пожалуйста. – Я умоляла мужчину, которому было плевать на меня, но он все же не смел поднять на меня глаз.

– Боль будет недолгой, Адара. – Принц опустился на колени передо мной, и когда я лягнула его, он поймал мои колени и надавил на них грудью. – Держите ее крепко.

Стражники вцепились в мои руки. У меня не было ни единого шанса против них. Я с визгом пыталась вырваться, но безуспешно. Мне не хотелось показывать слабость перед Гаврилом и королевой, но я не могла сдержать панику, которая пронизала мое тело. Даже мои отметки начали гореть, словно противясь тому, что вот-вот произойдет. Они знали, что это несправедливо. Знали, что я не хотела этого, но у меня не было выбора. Мою кровь собирались отнять вопреки моей воле.

Гаврил поднял кинжал, по-прежнему избегая моего взгляда. Прижал металл к моему запястью, и кожу пронзила боль.

Из раны на белоснежное платье хлынула кровь.

– Мне жаль, Благословленная. – Гаврил отложил кинжал и замер возле моего запястья. Я не знала, чего ожидать, и чувствовала себя униженной. Он смотрел на мою кровь с бо́льшим восхищением, чем на меня.

– Прошу, Гаврил, – снова взмолилась я. В мой голос проник страх. – Пожалуйста, не делай этого. Не сегодня.

Но принц меня не слушал. Он подался вперед, и когда его язык коснулся моей окровавленной руки, я закричала.

Я кричала, зажмурившись и молясь, чтобы кто-нибудь услышал меня. Надеялась, что кто-нибудь осмелится выступить против королевы и защитить меня. Я злилась на себя, ведь на моих устах было лишь одно имя. Имя, которое мне не следовало произносить даже шепотом.

Эврен.

Я звала его, когда Гаврил припал к ране и начал высасывать кровь из моих вен. Мой крик оборвался вместе с новым чувством. Я открыла глаза и уставилась на жениха, когда мое тело обдало жаром, а отметки запылали на коже.

Мои отметки казались такими живыми, только когда меня трогал Эврен, но это чувство было иным. Оно было… Тихий стон сорвался с моих губ.

Я смотрела, как Гаврил пил мою кровь, и, хотя мне хотелось отдернуть руку, я не могла сдвинуться с места. Волна удовольствия накрыла меня, когда он прижался губами сильнее, и я закатила глаза, пытаясь понять, что происходит.

Мне не хотелось этого, но мое тело гудело от желания.

– Пожалуйста. – Слово, наполненное страстью, сорвалось с моих губ, но я даже не знала, о чем просила. Все внутри меня сжалось от желания, природы которого я не понимала, но даже сквозь удовольствие я чувствовала, что отдаю принцу частичку себя.

Она медленно вытекала из меня в жаждущий рот Гаврила.

– Достаточно на сегодня, – рявкнула королева, но я с трудом услышала ее. Слова прозвучали неразборчиво, словно издалека.

Я почти не чувствовала рук стражников. Казалось, все было сосредоточено на Гавриле и том, что он брал от меня.

– Гаврил!

Лишь тогда он поднял голову. Облизнул губы и посмотрел на меня. Я растерянно заморгала, пытаясь очнуться от чар.

– Как ты себя чувствуешь?

Я перевела взгляд на королеву, но она обращалась не ко мне. Она неотрывно смотрела на сына, который выпрямился возле меня.

Но я не могла сосредоточиться на них.

Мой замутненный взгляд упал на Эврена. Он стоял на пороге, прижавшись спиной к двери, и в его глазах читалась злость. Я попыталась поднять руку, но тело меня не слушалось, и рука безвольно упала на подлокотник кресла.

Я посмотрела на рану на руке. Алая кровь покрывала запястье и стекала на пол. Эту рану нанес Гаврил, чтобы выпить кровь против моей воли. Я снова перевела взгляд на Эврена и увидела, что он не отрывает глаз от раны.

Наблюдал ли он за Гаврилом? Знал ли, что собирался сделать его брат, пока сам он кружил меня в танце и разглагольствовал о том, что сделает с моими обидчиками?

Конечно, знал. Эврен не был моим. Он принадлежал этому двору. Эти люди были его семьей. Он служил королевской семье и был верен только ей.

Я разрешила Эврену делать с собой то, что никогда не разрешала другим, и все это время он знал о намерениях его брата.

Он умолял позволить ему оказаться между моих бедер и попробовать меня незадолго до того, как я умоляла его брата не пить мою кровь. Думал ли Эврен об этом, когда доставлял мне удовольствие? Знал, что я возненавижу его к концу ночи?

Когда