Луна над Славутичем - Николай Александрович Ермаков

болгарка.

— И что, — заинтересовался я, — Наши пошли в поход на роменов, зная, что болгары им помогут?

— Да ведь далеко в их земли заходить не собирались, так, по краю пошуметь, попугать, а потом и договориться, — хмуро объяснил Владимир, — Мы же сильно с ними никогда и не воевали. Да и звать на помощь болгар себе дороже — небось степняки сейчас и роменов заодно грабят.

— А всё полянское войско видно полегло, — с горечью вздохнул самый старший из оставшихся дружинников, Силан — могучий богатырь с русой окладистой бородой.

— Полегло, — согласился княжич, — Как я понял из разговора с ханом Ундаром, когда он меня ужином угощал, не только он пришел роменам на помощь, а если у них было хотя бы три тысячи всадников, то нашим не выстоять, тем более что северяне шли отдельно, чтоб добычи больше взять.

— Угу, — вздохнуд Силан, — Пошли за шерстью, а вернулись…

— И не вернулись, — поправил его Покл.

— Угу, и не вернулись, — с грустью согласился Силан.

— А у устья Сулы крепость роменская есть? — я всё-таки решил принять участие в обсуждении дороги.

— Есть, как не быть, — согласился Покл, — Да мы же ночью, незаметно проплывем.

— А они, что — ночью часовых не выставляют? — не унимался я.

— Дело малец говорит, — подал голос обычно молчаливый Волчан — поджарый парень лет двадцати пяти со шрамом на лбу, — А то как они из-за войны там бдят сильно?

— И то правда, — подумав, согласился Силан, — Так-то они спят обычно, а их лодочники, что на купцов охотятся, ниже стоят, где Псёл впадает, но из-за войны могут и сильнее свою реку стеречь.

— И что теперь делать? — вступил в разговор княжич.

— Не надо к Суле идти, отвернем завтра от реки и пойдем прямо на запад, к Славутичу. Там роменских деревень нет, — после паузы предложил Силан.

— А как переправляться будем? — спросил Владимир.

— Лодки там не найти, — рассудительно ответил старший дружинник, — Но можно плот сделать, на нем и переплывем.

— Ладно, так и сделаем, — с безразличным видом согласился княжич.

На том разговор о дальнейшем пути завершили и опять вернулись к обсуждению болгар. Как выяснилось, некоторые из представителей этого кочевого народа уже перешли к осёдлому земледельческому образу жизни и живут в деревнях рядом с роменами.

Только землянки они роют круглые, и овец много держат — хмыкнув, заметил Силан, который за десять лет службы дружинником успел много где побывать, — Но эти, что на земле сидят, они смирные, грабежей почти что и не устраивают, а вот степняки — те лютуют, во время набега и своих пограбить могут, а уж роменов-то и подавно.

— И что, родство князей не помогает? — поинтересовался я.

— Как не помогать? — ответил Силан, — Помогает! Ближние болгары и не хулиганят почти, но вот те, что подальше живут, ближе к морю, так они с роменами не роднились, а своих дальних соплеменников не особо слушают.

Глава 18

До Харевы-Киева мы добрались только через двенадцать дней после побега и во второй половине дня вошли в город, спустившись с холмов со стороны ромейского конца. Попрощавшись с товарищами, я бегом, не сдерживая себя, рванул к своему двору, не встретив никого по пути, так как подавляющее большинство местных жителей предавались послеобеденному отдыху, и лишь перед самым домом сбавил темп, восстанавливая дыхание. Стоя у забора, я внимательно осматривал дом и обстановку, все выглядело как обычно, но Анечки видно не было. Отворив калитку, я вошел на территорию своего двора и в это время открылась дверь сортира, откуда появилась Елизавета — наша беспардонная соседка.

— Ой, глазам своим не верю! — всплеснула та руками, увидев меня, — А тебя уж похоронили! Седьмицу назад весть о гибели войска пришла, я так плакала, так плакала! Столько наших пропало… Постой, — она, подойдя поближе заглянула мне в глаза, — А ещё кто-то вернулся?

— Нет, — я грустно покачал головой, — Из общины больше никого, только княжич, три дружинника и я.

— Горе то какое! — соседка перекрестилась, на её глазах выступили слёзы и женщина, обойдя меня, направилась к выходу со двора.

— Елизавета, — окликнул я её, — А ты не знаешь где Анна?

— Так у Гликерьи, верно, Козьминой жены, — через плечо бросила соседка и пошла к двору напротив, где жил Федор, который также был в погибшем ополчении.

— Елизавета, видимо, собиралась поделиться плохой новостью с Агафьей, теперь уже вдовой Федора, но я не стал ждать новых расспросов и быстрым шагом направился к дому Козьмы. Очень хотелось увидеть Анечку и также сильно не хотелось объясняться с вдовой охотника Натальей. За то время, что мы здесь живем, Аня успела подружиться только с этой девушкой, которая была всего лишь на три года старше её, но уже успела родить двух детишек. Моя жена любила ходить к ней в гости, помогала ухаживать за детьми и обсуждала с ней премудрости материнства, мечтая тоже поскорей родить.

Меня эта дружба совсем не радовала, поскольку Филимон, младший брат Козьмы, постоянно пялился на Анечку с неприкрытым вожделением — только что слюни изо рта не текли. До крайне болезненной формы влюбленности, как у Кондрата, разумеется не доходило, но всё равно действовало мне на нервы. Моей красавице было приятно это внимание, хотя она, разумеется, всё отрицала, но я-то ведь не четырнадцатилетний подросток, такие вещи сразу вижу. От всех этих воспоминаний у меня в груди стала разгораться ревность, в голове стали складываться откровенные сюжеты, как Филимон утешает несчастную вдову, и я ускорил шаг.

Двор, на котором обитал род Терентия (отца Козьмы и Филимона), располагался в паре сотен метров от берега и занимал большую площадь чем моё домовладение. Подойдя к забору, я увидел пасторальную картину — Анечка сидит во дворе за столом и кормит с ложечки Фаддея — двухгодовалого сына Козьмы. Почувствовав мой взгляд, она подняла голову и наши глаза встретились. Забавно было смотреть на её лицо, которое отражало душевные терзания — девушка хотела броситься ко мне, но не знала куда деть ребенка, который бы сразу начал плакать, если его перестать кормить. В конце концов, я прекратил её метания — войдя во двор, сел рядом с женой, обнял и нежно поцеловал в щечку. У Анечки тут же брызнули слёзы из глаз и она тихонечко, чтобы не напугать ребенка прошептала:

— Они говорили, что ты погиб, а я не верила, ты же обещал вернуться…

В это время из землянки во двор вышла Наталья, которая увидев меня, окинула двор ищущим взглядом, заглянула мне в