Группа крови на рукаве. Том 4 - Алексей Викторович Вязовский

что-то кричали, напирая. Что-то вроде «Пьеза ди марло» и прочее итальянское нецензурное. Блядь, опять повторяется Ленинград. Сейчас я им втащу, они схватятся за ножи… Только вот моя гэбэшная корочка тут не играет. Да и дипломатический паспорт на местных копов вряд ли подействует сразу… Тут меня и торкнуло. Вот оно! Ленинград. Рыженькая ирландка! Синтия нумер 2. Как ее? Точно, О’Тул. Если все сложилось — Захарец выслал к хренам американку обратно. А она мне кое чем обязана. Надо ее найти и предложить поработать моей помощницей. Дзагоеву все объясню про случай в Питере, несостоявшаяся балерина, все дела… Адрес и телефон попрошу узнать Синтию №1. Кстати, ее уже пора спасать — итальяшки прижали агента к стенке, уже совсем обнаглели.

Я словно ледокол прошел через толпу, схватил двух парней за шеи, прижал к себе. После чего сильно сжал пальцами в районе сонной артерии. Там находится «блуждающий нерв», итальяшки потрепыхались, но почти сразу «поплыли».

— Эй, ты! — третий, с левой правой щекой, отскочил прочь, полез в карман. Что у него там? Нож? Пистолет? Надо ломать. А потом разбираться с копами. Черт, как некстати.

Тут Синтия не сплоховала. Ударила ногой в пах третьему, после того, как он согнулся, взяла руку на излом за спину. Все-таки агентов ФБР чему-то учат.

Вокруг нас уже образовалась пустое пространство, я увидел, как диджей кому-то машет рукой. Охране?

— Дон Бананно знает о ваших безобразиях? — я разжал пальцы, «мои итальянцы» начали приходить в себя. Оттолкнул их к стене, наставил палец.

— Сейчас же убирайтесь отсюда и забирайте своего дружка. Иначе я расскажу все дону Бананно и его консильери.

На самом деле никакого дона, а уже тем более консильери, я не знал. Но в Нью-Йорке очень сильна итальянская мафия. Кроме семьи Карлеоне мне в памяти из фильмов запало только забавное название мафиози с необычной фруктовой фамилией. Или ягодной?

Итальянцы открыли рты. Закрыли. Я кивнул Синтии, она отпустила своего подвывающего обидчика. Дружки переглянувшись, подхватили главного страдальца — и по морде получил и по бейцам — под руки, потащили прочь. Диджей быстро сориентировался и сразу врубил «Good Golly Miss Molly». Публика пустилась в пляс, а мы вернулись за свой столик. Пара охранников, что появились на входе, оглядели зал, после чего развернулись и свалили. Неужели пронесло?

* * *

— Тоже Синтия⁉

Родригес вспыхнула словно горсть пороха, в который Ваня меня ткнул во Вьетнаме лицом. Я невольно потрогал свой лоб, щеки… Пороховые оспины уже совсем сошли, кожа стала гладкой, упругой. Прямо как в рекламе соответствующих лосьонов и кремов.

— А что такого? — пожал плечами я, потом снял пиджак, накинул Синтии на плечи. Ночью со стороны океана потянуло холодом и дневная жара полностью ушла с улиц «Большого яблока» — Ну тезка, хорошая девушка, я ей немного помог в Ленинграде.

— Она вернулась в Штаты?

— Вот тебе и надо это узнать. Она хорошо соображает, а мне нужна секретарша

— Ник, я ужасно ревнивая. Предупреждаю сразу!

— Дорогая! — я развел руками, чуть не задев туристов, что фотографировали ночную подстветку Чайна-Тауна — Если бы я хотел интрижки с ней, наверное я бы не стал просить тебя найти ее телефон!

На самом деле задняя мыслишка то у меня была, чего уж там… Правильно говорил Дзагоев. Если ты не спишь со своей секретаршей — с ней спит кто-то другой. И этот другой — знает твои секреты. А значит, это не адюльтер, а просто выстраивание системы безопасности. Последнее — это я уже сам додумал.

— Да, ты не настолько тупой — согласилась Синтия №1 — Ладно, узнаю ее контакты. Но имей в виду!

— Да, да, ты будешь следить за мной!

— День и ночь. Наружку ФБР тоже попрошу! — тут Родригес поняла, что перегнула палку, быстро поменяла тему разговора — А ловко ты отбрил этих итальяшек. Откуда слышал про дона Бананно?

Мы почти добрели до Бруклинского моста, зашли на первый пролет. Красивый тут вид открывается на Манхэттен, вон, с другой стороны и освещенная статуя Свободы видна. Факел очень фактурно горит желтым на фоне полной луны.

— У нас в КэйДжиБи считают, что за итальянской мафией — будущее! — пошутил я — Перед командировкой заставили выучить данные всех нью-йоркских семейств из специального секретного циркуляра. Будем налаживать с ними контакты.

— Серьезно?!? — Синтия резко ко мне обернулась. Вот же «дети природы» — совсем юмора не понимают.

— Шутка! — я ущипнул Родригес за попку, дождался девичьего визга, рванул к центру моста. Синтия побежала за мной. Ругаясь и грозя всеми возможными американскими карами. Разве что угрозы подогнать седьмой авианесущий флот не было.

На центральном пролете туристы фоткались со вспышками на фоне Манхэттен, я сделал вид, что закидываю ногу за перила.

— Уберите ее от меня! Нимфоманка меня хочет развратить и растлить!

Все дружно посмотрели на подбегающую Синтию. Та резко тормознула, покрутила пальцем у виска. К счастью я успел заслонится от вспышки — кто-то решил меня сфотографировать. Не каждый день с главного моста Нью-Йорка прыгают люди.

Я быстро подхватил пылающую гневом Родригес под ручку, потащил прочь. По дороге она меня воспитывала.

— Поверить не могу! У нас так подростки себя ведут. Ты же подполковник КГБ!

— Энергии во мне много — отмазался я — Плюс день, другой на хвост упадет ваша наружки и что? Даже не похулиганишь.

На самом деле я просто устал. Полтора года гонки с Громом, террористы, специальные операции там-сям… Да, хочется вернуться в беззаботное детство. Тут я чуть не засмеялся. А вот не было у меня беззаботного детства. И юности тоже. Такая же бесконечная гонка — бери больше и неси дальше. Это ведь прямо про меня будущего стих:

О юность! Где твои законы?

О молодость! О комсомол!

В кармашке, где носил гандоны,

Теперь таскаю валидол.

На кроссах молодые уже уделывают на раз-два-три. Стрелковая подготовка просела. Понес мишени Калиновской, пожаловался, что стал хуже видеть, а она мне буковки на азбуке окулиста тычет указкой и про очечки задвигает. Дескать, с возрастом глазные мышцы ослабевают, пора мой друг, пора, задуматься о здоровье — есть больше морковки, делать специальные упражнения…

— В отпуск тебе надо — проницательно заметила Синтия — Когда был там последний раз?

«Вообще не был» чуть не ляпнул я. Задумался. События шли вскачь, летом отдохнуть не получилось, вот уже осень накатывает.

— Надо — вздохнул я и решил обострить — Ко мне или к тебе?

Синтия поколебавшись, тихо сказала — Ко мне.

Я свистнул проезжавшему мимо такси, махнул рукой. Спустя полчаса желтый автомобиль доставил нас в пригород Нью-Йорка под названием Йерихо. Типичный американский пейзаж — улицы с заездами во дворы частных домов, маленькие заборчики, которые ничего не скрывают и только белое население. Ни одного черного лица!

— Я тут первая цветная, что купила дом — я подал руку Синтии, помог выйти из такси — Но соседи приняли очень хорошо, тут все очень передовые в смысле гражданских прав.

Сам дом оказался двухэтажным, с отдельным гаражом справа и небольшим газончиком. Синтия достала ключи, открыла дверь. Потом зажгла свет.

— Давай быстрей, заходи! Потом поглазеешь

— Ты боишься, что меня увидят соседи? — удивился я — Или наружка?

— Наружка у тебя будет только послезавтра, после приема базы. До меня довели приказ о слежке за сотрудниками Земли. У нас знаешь ли та еще бюрократия…

Я зашел внутрь, снял пиджак, повесил на плечики в миленькой прихожей. Тут все сверкало чистотой — на полу лежала паркетная доска, на стенах висели картины. Мы прошли в большую, просторную гостинную с диваном и телевизором на ножках. Ого, камин!

Я не выдержал, подошел. На каминной полке стояли фотографии Синтии, ее семьи. Рядом стояли в специальной стоечке кочерга и совочек. Тут же лежали полешки с бутылкой розжига.

— Спички есть?

Синтия обняла меня сзади, прошептала в ухо.

— Спасибо тебе!

— За что?

— Помнишь ты дал мне пять тысяч долларов, что тебе сунули в карман на конференции?

— Помню.

— Я их добавила к своим накоплениям и у меня хватило на первоначальный взнос по моргаджу.

Я сначала не догнал, а потом понял — Синтия ипотеку взяла.

— И почем вышел домик? — я повернулся к Родригес, начал расстегивать на ее блузке пуговички. Ух, ты! Розовый кружевной бюстгальтер с открытыми чашечками. Почти видно напряженные соски. Смело…

— Шестьдесят шесть тысяч — Синтия задышала, ее грудь заходил ходуном — Огромная сумма.