Наследницы - Марина Евгеньевна Мареева

программы, Евграф приосанился и быстро сделал несколько мимических упражнений.

— Спасибо, уважаемые зрители, что вы по-прежнему с нами. Хочу напомнить, а тем, кто только что включил телевизор, сообщить, что сегодня у нас в студии Анна Федоровна Иваницкая, вдова художника Иваницкого, искусствовед, директор благотворительного фонда, носящего его имя, и тележурналист и уже немножечко режиссер Дарья Зверева. Анна Федоровна, — Евграф старался вести себя как можно непринужденнее, — прежде чем я передам слово Дарье, хотел бы узнать, кому принадлежала идея снять фильм об Иваницком?

— Идея давно витала в воздухе. Но, видно, нужно было, чтобы прошло какое-то время… чтоб звезды так встали. Одно могу сказать: когда моя знакомая предложила в качестве возможного режиссера Дарью, которую я знаю не один год, у меня поначалу все же были сомнения, но увидев, с каким рвением она взялась за работу, я успокоилась. И мне кажется, что у нее получилось, — она с нежностью посмотрела на журналистку, — и ее первый документальный блин вышел не комом.

— Дарья, ну наконец дошла очередь и до вас. Как вы познакомились с художником и почему выбрали героем своего дебютного фильма именно его?

— Мне посчастливилось знать Владимира Григорьевича. — Дарья опустила глаза и положила руки на колени, как школьница. — Меня с ним познакомила моя подруга Катя Черных, скульптор, о которой только что упомянула Анна Федоровна. Он мне сразу понравился и как человек, и как художник. Я была на многих его выставках, у него в мастерской на Масловке, дома. Это был удивительный человек — широкий, щедрый. На него можно было положиться. Про таких, как он, говорят: харизматичная личность. А еще, — Дарья вдруг улыбнулась, — он смешил меня, рассказывал всякие забавные истории. И, когда я закатывалась, он, по-моему, радовался больше меня. Я сейчас скажу банальность, — лицо Евграфа окаменело, но Дарья не заметила его реакции, — для кого-то это лишь оборот речи, но у нас, по-моему, несмотря на разницу в возрасте, было общение, да-да, общение с большой буквы — Владимир Григорьевич слушал меня и слышал, — Дарья перевела дыхание, — и я, надеюсь, тоже его слышала и понимала… как могла…

— Дарья, кто же кроме звезд, о которых говорила Анна Федоровна, дал вам знать, что именно вы должны снять этот фильм?

— Катя Черных. Ей пришла в голову эта идея. Сама бы я, наверное, все-таки не решилась. И конечно, если бы меня не поддержали и не поверили в меня Анна Федоровна, друзья Владимира Григорьевича, — ее голос дрогнул, — не знаю… в общем, спасибо им за это большое. И, конечно, большое спасибо продюсеру частной телекомпании «Хорошо продакш» и лично Наталии Ивановой. Рискнуть и вложить деньги в дебютанта — на это не каждый пойдет.

— И когда мы сможем увидеть ваш фильм?

— Через неделю в Доме кино в Белом зале будет премьера.

— Волнуетесь?

— Очень!

* * *

Вера вышла из дома и направилась к машине, на ходу бросив охраннику:

— Саша, открывай!

Охранник не спеша двинулся к воротам, что-то напевая себе под нос. Громыхнув металлическим засовом, он распахнул ворота и профессионально огляделся по сторонам. С ревом к парадному подъезду подкатил «Харлей-Дэвидсон». За рулем мотоцикла сидел мужчина в байкерском прикиде — черные кожаные штаны, «косуха», длинные волосы собраны в хвост, на голове бандана, в ухе серьга, на шее и руках — затейливые украшения типа фенек. Мужчина лихо поставил мотоцикл на боковую подножку, откуда-то из нутра металлического монстра извлек букет цветов, оценивающе оглядел дом. Охранник двинулся к нему.

Открыв дверцу машины, Вера села, достала из сумочки ключи и мобильный телефон, который тотчас зазвонил.

— Алло… да, Антош… Выставка называется «Молодые художники городу». Открывается через месяц с небольшим, каталог будет за неделю до открытия… Я как раз сейчас еду в типографию… Да, Алексей Политое там заявлен, у него три картины и, в частности, «Икона гиперчеловека»… Как подарил?! Кому?! Что за детский сад! Вот и найди его или эту Абакумову… Кто такая?.. Может, она еще денег запросит?.. Тем более. А то сейчас все разъедутся по дачам, по курортам — никого не найдешь. Все, Антош, жду звонка.

Сообщение Антона, ее знакомого журналиста, освещавшего художническую жизнь столицы в одном кругом гламурном журнале, повергло Веру в легкое оцепенение. Алексей Политое, модный радикальный дизайнер и художник, выкинул непредвиденное: картину, которую Вера ждала от него со дня на день для выставки, он, как рассказал Антон, широким жестом — иначе не умел! — подарил своей подружке журналистке «Пьяный, что ль, был? — гадала Вера, прокручивая варианты. — Или она у него выклянчила? А может, просто под шумок вынесла из мастерской? С этой братии станется! Недаром отец их, журналюг, сторонился».

Вспомнив об отце, Вера невольно передернула плечами. Сегодня семнадцатое мая — день его рождения. Когда-то этот день был для нее самым любимым в году… Она всегда готовилась к нему с особым тщанием, за полтора-два месяца начинала думать о подарке… «Обидел ты меня, папочка, — Вера тяжело вздохнула, — ох как обидел».

Она закрыла дверцу машины, включила зажигание, приспустила боковое стекло и медленно тронулась с места. Наперерез ей кинулся охранник. Он скрестил руки, изобразив знак «стоп».

— Вера Владимировна, — подбежав к машине, доложил Саша, — минуточку, к вам журналист из газеты… как ее… «Вечерний город». — Он показал на байкера, шедшего к машине Веры. — Документы и корочки я проверил, все в порядке, — чуть понизив голос, добавил Саша.

Вера посмотрела на приближающегося журналиста. Мужчина лет за сорок, невысокого роста, но сложен хорошо. Его походка напоминала поступь кота, подкрадывающегося к добыче. Вере показалось, что она где-то видела этого человека.

— Евгений, — незнакомец лучезарно улыбнулся и вручил ей роскошный букет. — Еженедельный дайджест «Вечерний город». Извините, что задерживаю, но…

— Вам следовало бы договориться об интервью как минимум за неделю, — сухо перебила его Вера, отдав букет охраннику.

— Не велите казнить! — Журналист шутливо склонил «повинну голову». — В редакции переполох. Мы собрались дать пару публикаций, приуроченных ко дню рождения вашего отца, но девочка, которая сидит у нас на «календаре», перепутала даты… Думали — в июне, а оказалось — в мае. Накладочка-с приключилась!

— Это ваши трудности, — оборвала его Вера, все еще пытаясь вспомнить, где же она могла видеть этого человека.

— Уделите мне, пожалуйста, хоть полчасика! — умоляюще зачастил журналист. — Меня в редакции убьют… Я и так кандидат на вылет!

Вера выжидательно молчала.

— Мне главный сказал: запорешь и это интервью — вышвырну! А у меня — трое по лавкам! — смущенно добавил Евгений, почувствовав, что она колеблется. — Настрогал на старости лет…

— Лучше поздно, чем никогда, — язвительно