Высокий блондин без ботинок - Татьяна Луганцева

Миле стало стыдно оттого, что она, медик, не испытывает жалости к этой убогой Кире, а даже наоборот, чувствует брезгливость.

— Она не напугала вас? — поинтересовался Владимир.

— Да нет… Говорила какую-то ерунду.

— Я предупреждал вас, что на Кирину речь обращать внимания не следует, — мягко, но настойчиво сказал Владимир.

— Я так понимаю, Кира с рождения такая?

— Совершенно верно.

— И знает русский язык?

— У нас в семье все знают и итальянский язык, и русский. А Кира, как ни странно, предпочитает говорить по-русски… Она же не выходит на улицу, живет в доме, общается только со мной и поэтому выбрала этот язык.

— Вы даете ей какие-то лекарства? У нее такие зубы… Это может быть только от лекарств, — заметила Мила.

— Конечно, вы же медик! Кира с детства на медикаментозной терапии, без этого припадки следуют один за другим. К сожалению, психотропные лекарства обладают многими побочными эффектами. Разрушение зубов — малая толика того. А к стоматологу Киру я отвести не могу, хотя и пытался неоднократно. Она их панически боится, предлагали лечение бормашиной под наркозом, но на это не иду я.

— Почему? — удивилась Камилла.

— Мне стоило больших трудов привести ее мозг в какой-либо порядок. А любое воздействие извне сведет все мои труды на нет. Как известно, наркоз оказывает токсическое влияние на мозг, и если на нормальном человеке это может и не сказаться, то для Киры такое воздействие будет губительным.

— Вы сами занимаетесь ее лечением, но… Вашей сестре нужен врач, а не вы… то есть профессиональная помощь, — сказала Мила, которую абсолютно не трогали проблемы этой семейки.

— А я врач, — рассмеялся Владимир, — я психотерапевт, кому, как не мне, заниматься вопросами моей несчастной сестры? Я просто не указал род моей деятельности в анкете.

— Тогда у меня вопросов больше нет, — улыбнулась Мила.

— Спокойной ночи. — Владимир поцеловал ей руку и удалился чинной походкой.

Мила, конечно же, задвинула за ним засов, ей не хотелось непрошеных гостей ночью, тем более психически больных. Она приняла душ и легла на удобную односпальную кровать с мягким матрацем. Ее не покидало ощущение какой-то тревоги, но усталость и перелет сделали свое дело. Мучила Милу одна только мысль: она не смогла дозвониться домой и сообщить маме, что с ней все в порядке.

«Ничего, завтра пойдем с Владимиром гулять, и я позвоню ей откуда-нибудь», — решила Мила, укрываясь одеялом и погружаясь в сон. Но и на следующий день Алевтина Юрьевна не дождалась вестей от дочери.

Глава 17

Марко выглядел как всегда безукоризненно. Он был в рубашке поло с короткими рукавами и светлых льняных брюках, от него пахло дорогим парфюмом. Он весело посмотрел на Надежду, уткнувшуюся в дорожную карту и с интересом изучавшую ее.

— Как настроение?

— Хорошее, только…

— Что?

— Не привыкла я к таким габаритам. Как-то странно себя чувствуешь в таком громадном доме. Я даже растеряла весь свой темперамент, — пожаловалась Надежда.

— Вот в это верится с трудом… — покосился на нее Марко, — а я не понимаю, как можно жить в малогабаритных квартирах, я всегда жил в просторных домах.

— Не понимаешь, — передразнила его Надежда, — а у многих есть выбор? Все рождаются в семьях миллионеров?

— А чем занимаешься ты?

— Да что я? — махнула рукой Надежда. — Давай я лучше расскажу о Миле.

— О Миле я уже знаю кое-что… Расскажи о себе. Как говорят, скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты…

— О, это не про нас! Мы абсолютно разные. Мила — спокойная, не импульсивная, не делает необдуманных поступков. Я — совсем другое дело! Все время во что-нибудь влипаю, сначала делаю, потом думаю…

— Ты замужем? — спросил Марко.

— Да фактически уже нет….

— У тебя же маленькая дочка… Как же так получилось?

— А все по моей глупости, вернее, жалости. Мой муж в принципе неплохой человек… Неглупый, добрый, но пьющий… Я-то думала, выйду замуж, буду за ним ухаживать, любить, все и наладится. Он бросит пить, то есть одумается. В общем, совершила большую ошибку, характерную для многих женщин. В итоге сил больше нет терпеть это свинство, и не хочу, чтобы это видела моя дочь. Вот так вот…

— А ты весьма решительна.

— А мне приходится принимать решения за себя и за свою семью, потому что больше некому, — ответила Надежда, пожимая плечами. Солнце играло в ее рыжих волосах, а синее небо Италии словно наполнило синевой ее большие глаза.

Марко, молча слушавший ее, свернул на небольшую, выложенную брусчаткой площадь. Ее окружали невысокие, какие-то яркие дома черно-малиновой окраски с белой окантовкой по фасаду.

— Это рыночная площадь? — высунулась в окошко Надежда.

— Отделение полиции, — засмеялся Марко.

— Правда? У вас все так хорошо, что и преступлений нет? Куда же тогда делась моя Мила?

— Вот этот вопрос мы им и зададим, — сказал Марко и помог Надежде выбраться из машины.

Площадь перед отделением полиции и правда была торговой. К Марко и Надежде сразу же ринулись торговцы с лотками. Одна девушка совала Наде под нос какие-то пряники, завернутые в прозрачную пленку и раскрашенные в цвета итальянского флага. Другая предлагала Марко розы, и ему пришлось их купить и подарить Надежде.

— Удивительно! — продолжала изумляться та. — У нас бы милиция за пятьсот метров никого не подпустила, еще ограду и охрану поставили бы, а здесь торгуют прямо под носом у полиции.

— У них у всех есть лицензия… Что такого? А потом, не забывай, что это не Рим и не Милан, а обычный провинциальный городок.

Они вошли внутрь полицейского участка, и Марко обратился к дежурному офицеру.

Тот что-то ему ответил, и Марко, взяв под локоть свою спутницу, повел ее прямо по коридору. Марко постучал в одну из дверей и, не дожидаясь ответа, вошел в кабинет. Надя, следовавшая за ним, увидела маленького толстого человечка с короткими руками и почти лысой головой. Увидев Марко, он вскочил с места и кинулся к нему.

— Марко Тозини!

Дальнейший диалог Марко пришлось переводить Наде слово в слово.

— Синьор Тозини! Очень рад вас снова видеть, только не знаю, чем заслужил такую честь? — Полицейский вытер потные ладони о мундир, прежде чем пожать руку гостю.

— Я рад, Джузеппе, что ты не в отпуске. Представляю тебе свою спутницу Надежду. Она из России.

— Очень рад. Очень! Красивая женщина, но вокруг вас всегда вьются красивые женщины, — искрился Джузеппе.

— Я не муха, чтобы виться, — ответила Надежда, но Марко не стал переводить ее фразу, а вместо этого сказал: — Это Джузеппе Моргалио, здешний комиссар и мой хороший знакомый.

— А ты, Марко, здесь знаменитость, — криво усмехнулась Надежда.

— О, это очень уважаемый человек. Мы гордимся им. Тозини ремонтируют наши дороги, открыли магазины, спонсируют нашу местную больницу. У нас, между прочим, оснащение в больнице, как в лучших клиниках столицы. И все это благодаря синьору Тозини, — тарахтел Джузеппе.

— Понятно… Слышь, Марко, похоже, если ты захочешь прирезать кого-нибудь в этом городишке, местная полиция с удовольствием закроет на это глаза, — пихнула локтем своего спутника Надежда.

— Обижаете… Перед законом все равны, — попытался принять серьезный вид Джузеппе.

— Мы ищем одну девушку, — начал Марко, — вот ее фотография, вот ее данные. Она пропала. Предположительно она вылетела к местному жителю Владимиру Анзилотти, и больше от Камиллы не было ни звонка ни весточки.

— Да, а еще к этому же Владимиру несколько ранее приезжала некая Алла Нежданова и тоже пропала! — почти закричала Надежда. — Мы подозреваем, что с моей подругой произошло несчастье!

— Успокойтесь, пожалуйста! — Джузеппе вытер лоб большим носовым платком в сине-зеленую клетку. — Я помню то дело про Аллу Нежданову. Много тогда шума было, официальный запрос из Москвы. Она оказалась дочерью какого-то начальника. Помню я также Владимира Анзилотти. Скромный, радушный и очень приятный человек. Между прочим, профессор психиатрии. Живет здесь со своей душевнобольной сестрой. Просто насмешка судьбы. Уж будьте уверены, тогда его проверяли очень хорошо. Если вы нам не доверяете, синьора Надежда, — перехватил ее взгляд Джузеппе, — то сюда приезжали следователи из столицы и всю душу вытрясли из этого Владимира. Он чист как младенец, уверяю вас. Нашлись десятки свидетелей, которые видели, что он доставил Аллу в гостиницу, так как она не пожелала остаться у него в доме, и пропала она уже в гостинице. У Владимира на тот период времени было алиби.

— Врач-психиатр… профессор… — задумчиво произнесла Надежда. — Может быть, он просто гениально провел вас.

— Стольких полицейских сразу? Ни за что в это не поверю! — ответил Джузеппе. — И потом, все свидетельские показания за него. Как он мог совершить злодеяние? Да никак! Весь его дом был исследован сантиметр за сантиметром, обследован даже сад в поисках свежих захоронений, и все безрезультатно. Ну, если вы настаиваете и у вас есть доказательства, что ваша подруга ехала именно к нему, мы, конечно, проверим, но не больше… если он нас пустит без санкции на обыск. В прошлый-то раз было проще, был официальный запрос из России.