Князь мертвецов (СИ) - Кирилл Кащеев

наскоро подвернутом рукаве. — А теперь идем и посмотрим, хватит ли этого, чтоб выдать мертвого работягу за живого делового посредника!

Глава 17. Мертвый посредник

— Полагаете, придут?

Моисей Карпас скользнул взглядом по нервно косящемуся на вход в ресторацию Гунькину:

— Либо придут, либо нет.

По отделяющим столик от остального зала решетчатым шпалерам, увитым вьющимися растениями, словно пробежала волна — листики закачались. Жаль, что пошевеливший их сквознячок не дотянулся до самого столика — Моисей Карпас не отказался бы почувствовать на разгорячённом лице легкое дуновение прохлады.

— Шутить изволите, господин Карпас? — холодно поинтересовался секретарь правления.

— Больше беспокоюсь, господин Гунькин. — холодно улыбнулся тот в ответ. — В точности, как и вы.

— Я говорил, что встречаться невесть с кем, да по анонимному посланию — опасно!

— Поэтому я назначил встречу в ресторации собственного отеля. Здесь швейцар, официанты, мой секретарь, — он кивнул на столик посреди зала, где в одиночестве трапезничал лощеный молодой человек. Только присмотревшись очень внимательно — фактически затянув под столик! — можно было заметить, что пола его сюртука оттопыривается, будто под ней спрятано что-то. Например, паро-беллум.

— А если наш контрагент не явится, мы просто позавтракаем, — в подтверждение своих слов он ковырнул яйцо-пашот на тарелке. Есть на самом деле не хотелось. — Но, полагаю, автор послания — кто бы он ни был — желает денег. А за деньгами люди, как правило, приходят.

— Вот именно — денег! — с претензией, словно денег от него требовал сам Карпас, вскричал Гунькин. — Это наше железо — уже купленное и оплаченное! И мы вовсе не обязаны отдавать за него деньги какому-то мошеннику!

— Во-первых, «Общество Путиловских заводов» внесло только задаток, — педантично напомнил Карпас. — Во-вторых, коли вернуть железо обратно без затрат у нас не вышло, лучше заплатить лишку, чем потерять всё.

— Вот и я так думаю! — заявил Гунькин столь воинственно, что ясно было — это вовсе не согласие. — Может, напрасно я тут время теряю? Может, лучше бы мне в «Континентале» позавтракать, с господином Лаппо-Данилевским, который бельгийцев представляет?

— Вам так понравилась присланная им в номер корзина? — спросил Kapпac, поверх чашки с чаем изучая выпущенную сквозь петлицу жилета Гунькина толстую цепочку новехонького золотого брегета15.

— Как вы сме… — ладонь Гунькина невольно дернулась, прикрывая цепочку. Уши его вспыхнули, он усилием воли оставил часы в покое и постреливая глазами по сторонам — не слышат ли — прошипел:

— Намекаете, что я могу пренебречь интересами Правления за взятку?

— Ну что вы! Как я могу… намекать… — протянул Карпас. — Да и разве ж это взятка? Французское вино, швейцарские… сыры, — буравя взглядам брегет, продолжал он. — Так, всего лишь мелкая приятность, исключительно заради вашего приезда в город. Наоборот, мое уважение господину Лаппо-Данилевскому: сам почти банкрот, а как об удовольствии проезжающих радеет.

Цветы на шпалере снова заволновались — что за странный сквозняк, право, только до них и долетает?

— Как так — банкрот? — мгновенно насторожился Гунькин.

— А я сказал — банкрот? — старательно удивился Карпас. — Как неловко с моей стороны! Мало ли почему один из самых влиятельных людей губернии решил не обращаться в банк — хоть Дворянский, хоть Земельный, а заложить свои земли у столь презираемых им иудеев?

Швейцар согнулся в поклоне, распахивая дверь перед новым посетителем.

— Это он? — позабыв о Лаппо-Данилевском, подался вперед Гунькин.

— Нет, — вздохнул тот. — Добрый день, ребе Шмуэль.

Молодой раввин в щегольском, даже элегантном лапсердаке и широкополой шляпе коротко кивнул, качнув длинными пейсами.

— О, а я вас знаю — вы один из этих… как их… не кавалеристы, но похоже…

— Каббалистов? — иронично вздернул бровь раввин.

— Точно! — экспрессивно взмахнул вилкой Гунькин. — Которые на строительстве чугунки глиняными монстрами командуют! Ну и что там у вас, как там, какие новости?

— Новости? — повторил каббалист, окидывая Гунькина ироничным взглядом. — Инженера нового обещали прислать — некого Карташова, Артемия Николаевича. Инженер Пахомов с ним работал, говорит, молодой, но дельный.

— Прошу вас, ребе. — устало перебил Карпас. — Господин Гунькин всего лишь хочет знать, как со сроками строительства.

— Даже опережаем. — холодно улыбнулся каббалист. — Так что готовьтесь, господа: здешние товары вот-вот отправятся по чугунке во все уголки империи. Если, конечно, вам есть что отправлять, — желчно добавил он и направился к столику.

— По-моему, вы ему не нравитесь. — после недолгой паузы сказал Гунькин.

«А по-моему, ему не понравились вы!» — подумал Kapпac, делая знак официанту подать на стол каббалиста презент от заведения. Он искренне сожалел, что записка была подброшена в номер Гунькина и отставить петербуржца от предстоящей встречи не осталось никакой возможности.

— Полдень, — уже не скрываясь, Гунькин достал свой новехонький брегет и щелкнул крышкой. — Думаю, пора заканчивать наш поздний завтрак. Раз уж никто не явился, мне следует самому позаботиться, чтоб было что отправлять в Петербург по чугунке, когда глиняные куклы господина каббалиста ее достроят. Благодарю за предупреждение, но даже если дела у самого Лаппо-Данилевского плохи, бельгийских заводов это не касается, — он отложил салфетку, оперся ладонями на стол и начал подниматься, каждым движением вкладывая в это действо величественность и некую окончательность.

— Господин Kapпac? Господин Гунькин? — произнес рядом сиплый свистящий голос, будто говорившему было тяжело проталкивать слова сквозь горло.

Гунькин плюхнулся на место, Kapпac повернулся так стремительно, что чуть не завалился назад вместе со стулом.

Рядом со столиком стоял человек. Одет он был весьма прилично, даже дорого — сюртук хорошего сукна, сорочка. Но сидела одежда неловко, и не понять было: то ли она с чужого плеча, то ли субтильное его тело просто такое перекошенное. Руки грубы и под ногтями темная кайма, а глаза… Пустые, как у дохлой рыбы, глаза уставились на Карпаса, и тот невольно вздрогнул под их неподвижным взглядом.

— Вы кто такой? — неприязненно спросил Гунькин.

— С кем имею честь? — вежливо повторил вопрос Kapпac.

Визитер подтянул к себе стул — ножки звучно скрежетнули по паркету — и уселся.

— Вам не нужно ни мое имя, ни звание, господа, — не поднимая глаз от скатерти, просипел он. — Я — всего лишь посредник, ничего не знающий, кроме данных мне указаний, и ни в чем не заинтересованный.

— Желаете чего-нибудь, господин посредник? — Карпас сделал приглашающий жест в сторону официанта.

— Благодарю. Я ни в чем не нуждаюсь. — равнодушно сообщил он и улыбнулся совершенно механически. Уголки его рта просто дернулись вверх, будто их потянули за ниточки.

— Если наше железо у вас, вам следует его немедленно вернуть! — едва дождавшись пока официант отойдет, отчеканил Гунькин и откинулся на спинку стула, буравя посредника неприязненным взглядом.

Посредник поглядел на него