Гитлер-победитель. Мог ли фюрер выиграть войну? (сборник) - Коллектив авторов

Мало освоенный, диковатый восток порождал и другую психологию. В 1612 году русские с востока страны, из Поволжья, шли против русских же людей из Западной Руси, из Великого княжества Литовского и Русского. У них было разное отношение к жизни… Как сейчас модно говорить, «другой менталитет». Русские из Поволжья, голодранцы Минина и Пожарского, вломились в Москву 4 ноября 1612 года, устроив в ней польский и немецкий погром. Они истребляли с чудовищной жестокостью русских из Западной Руси, шедших под знаменами русских православных князей Вишневецких.

Нацисты плохо знали историю. Очень плохие аналитики. Они не предвидели ни громадности ресурсных возможностей СССР, ни появления армий с совершенно другой психологией, чем у жителей западной части страны.

Они смутно понимали, скорее даже чувствовали, что у них есть только один шанс: блицкриг, завершение войны к зиме 1941 года. Все, буквально все было «заточено» именно под такую задачу. Это показывает уже отсутствие в Вермахте теплой одежды и зимней смазки для техники. Третий рейх самоубийственно не готовился к зимней кампании… и вообще к продолжению военных действий после ноября 1941 года. Так дуэлянт сбрасывает шубу и идет к барьеру с двумя запасными патронами в кармане легкого кителя: ему не нужно ни теплой одежды, ни большого запаса боеприпасов. Через несколько минут он будет, лежа на спине, смотреть невидящими глазами снизу вверх на зимние тучи или сядет в теплые сани, накрывшись медвежьей дохой.

Почему русские сначала бежали и сдавались?

В любых гражданских войнах всякая политическая сила легко идет на сотрудничество с внешним врагом. Так и революционеры легко сотрудничают с иностранными разведками и с внешним врагом государства: ведь они воюют с собственным правительством, а враг твоего врага – всегда если не друг, то уж по крайней мере союзник.

Так большевики брали деньги у японцев в 1905-м и у немцев в 1917-м. Так немецкие коммунисты в 1918–1934 годах брали деньги у коммунистов из СССР, а потом бежали в СССР. Так евреи бежали из Третьего рейха кто в СССР, кто в Британию, кто во Францию, а кто в Италию.

В Российской империи состояние Гражданской войны началось в начале 1917-го и вовсе не прекратилось к 1941-му. В этой Гражданской войне были свои приливы и отливы, свои этапы и особенности каждого этапа.

В 1918-м на всей территории Российской империи царил неимоверный хаос. К началу 1919 года политические силы в основном поделили территорию бывшей Российской империи и создали на ней свои государства. К осени 1920 года коммунисты победили основные Белые государства в европейской части России. В 1921–1924 годах они воевали с белыми на Дальнем Востоке, с «зелеными» крестьянскими повстанцами и с возникшими на территории Российской империи национальными государствами.

Одновременно продолжалась война между красной Советской республикой и белыми, ушедшими за границу. Эта война велась в основном террористическими и шпионскими методами, взрывами и убийствами. Коммунисты выигрывали: они отравили барона Врангеля в Бельгии, похитили и убили Кутепова и Миллера в Париже. А рейды белых в СССР были намного менее удачны. Кутепов планировал убийство Бухарина, нападение на Сталина… Но у него не получилось, а у красных все время получалось.

Если бы коммунисты воевали только со «своими» белыми и «зелеными», жить было бы проще, жить было бы веселее. Но коммунисты изначально планировали вовсе не только революцию в бывшей Российской империи, а Мировую революцию.

Российская империя была вовсе не единственной страной, где сцепились разные политические силы. Везде были свои белые и красные. По крайней мере, до 1926 года всю Европу трясло и подбрасывало. По всей Германии, Польше, Италии, странам Восточной Европы и Балкан носились Красные армии разного масштаба, под командованием коммунистов, троцкистов, анархистов и прочих революционных… чудаков.

Эти революционные радикалы, строители «светлого будущего» из разных, но всегда кровавых и категоричных партий были «своими» для коммунистов из России, и они их всячески поддерживали. А коммунисты стран Европы считали «своими» коммунистов из СССР, а сам СССР – своей второй родиной. Не где-нибудь, а в чешском парламенте глава чешских коммунистов Клемент Готвальд говорил в высшей степени откровенно, что чешские коммунисты учатся у российских, как сворачивать шеи своим политическим врагам.

Но точно так же и враги коммунистов были «своими» для русских антикоммунистов, как белых, так и «зеленых», и демократов. В эмиграции это происходило в высшей степени непосредственно.

Когда белая армия Испании нанесла поражение красным, великий князь Константин Николаевич писал:

Как первая наша победа,

Как первый ответный удар,

Да здравствует наше Толедо!

Да здравствует наш Альказар!

Но уже в Испании белые воевали не самостоятельно, а как волонтеры-добровольцы в составе армии генерала Франко.

К концу 1930-х годов много белых готовы были поддержать нацистов именно потому, что они воевали с большевиками. Это было для них способом продолжать Гражданскую войну.

А для жителей СССР тоже не утихала Гражданская. Коммунистам было мало захватить Россию и другие страны СССР. Им было «необходимо» воплотить в них свою утопию – то есть радикально переделать и перевернуть существующее общество. Им мало было политической власти. Пользуясь ею, они стремились создать совершенно другой экономический и социальный строй. Естественно, это порождало новый виток Гражданской войны.

Иногда говорят, что индустриализация и коллективизация проводились вовсе не с целью радикальных преобразований общества, а для подготовки СССР к неизбежной войне с империалистическими хищниками. Якобы выхода другого не было, а создание качественно другого общества – следствие необходимого отъема хлеба и столь же необходимого создания гигантов индустрии.

Насколько тут дело в железной необходимости, можно поспорить. Есть и такое мнение, что «искалеченное коллективизацией сельское хозяйство потребовало огромной перекачки средств из промышленного сектора…. Не будь коллективизации, плоды сельского хозяйства были бы существенным вкладом в развитие страны. Не было бы общего упадка жизненного уровня… так что достижения промышленности могли бы только улучшаться, что, в частности, отразилось бы и на способности страны противостоять нацистскому вторжению» [15] .

Примерно о том же писали и Гордон и Клопов по эту сторону границы – как только это стало возможно [16] .

Борис Пастернак писал и раньше, только его не печатали: «Я думаю, коллективизация была ложной неудавшейся мерой, и в ошибке нельзя было признаться. Чтобы скрыть неудачу, надо было всеми средствами устрашения отучить людей судить и думать и принудить их видеть несуществующее и доказывать обратное очевидности» [17] .

Даже если целью было в первую очередь изымать на нужды индустриализации, а потом ведения войны огромную часть людских и материальных ресурсов деревни, мужикам от этого было не легче. Самостоятельный крестьянин переставал быть субъектом истории. Сталин с удовольствием писал, что после коллективизации «крестьяне требуют заботы о хозяйстве и разумного ведения дела не от самих себя, а от руководства колхоза» [18] .

Уточним только – не от руководства колхоза, а от высшей партийной бюрократии: решения принимала только она.

Относительно масштабов чудовищного голода, «вызванного насильственной коллективизацией», существует официальная оценка, подготовленная Государственной Думой РФ в изданном 2 апреля 2008 года официальном заявлении «Памяти жертв голода 30-х годов на территории СССР». Согласно заключению комиссии при ГД РФ, на территории Поволжья, Центрально-Черноземной области, Северного Кавказа, Урала, Крыма, части Западной Сибири, Казахстана, Украины и Белоруссии «от голода и болезней, связанных с недоеданием» в 1932–1933 годах, погибло около 7 миллионов человек, причиной чему были «репрессивные меры для обеспечения хлебозаготовок», которые «значительно усугубили тяжелые последствия неурожая 1932 года» [19] .

Известна и цифра раскулаченных. Согласно справке Отдела по спецпереселенцам ГУЛА Га ОГПУ, за 1930–1931 годы было отправлено на спецпоселение 381 026 семей общей численностью 1 803 392 человека. За 1932–1940 годы в спецпоселения прибыло еще 489 822 раскулаченных.

Уже это – цифры, характеризующие потери населения в ходе войны, которую ведет с населением правительство СССР в 1929–1933 годах.

Но были и настоящие мятежи и сражения. В январе 1930 года было зарегистрировано 346 массовых выступлений, в которых приняли участие 125 тыс. человек, в феврале – 736 (220 тыс.), за первые две недели марта – 595 (около 230 тыс.), не считая Украины, где волнениями было охвачено 500 населенных пунктов.

В марте 1930 года в целом в Белоруссии, Центрально-Черноземной области, в Нижнем и Среднем Поволжье, на Северном Кавказе, в Сибири, на Урале, в Ленинградской, Московской, Западной, Иваново-Вознесенской областях, в Крыму и Средней Азии было зарегистрировано 1642 массовых крестьянских выступления, в которых приняло участие не менее 750–800 тыс. человек. На Украине в это время волнениями было охвачено уже более тысячи населенных пунктов [20] .